Исторические записки (976 – 1087) - Вриенний Никифор - Страница 22

• Предыдущая
• 22/27
• Следующая

3. Содержание речи послов было следующее: «Я, – говорит василевс, – давно знал твоего отца, как мужественного военачальника, одержавшего много побед над скифами; вместе с ним бывал я в походах и познакомился сперва как с дружинным товарищем. Не менее знаю я, что ты – достойный сын такого отца. Поэтому, возведенный Богом на царский престол, я хочу быть для тебя чадолюбивым отцом. Но будь и ты благодарным, а не неблагодарным моим сыном, забывающим о старческой моей немощи. Отныне ты будешь иметь вторую честь после царя, то есть, честь кесаря, а в непродолжительном времени займешь, вместо меня, и царский престол». Когда послы высказали это, Вриенний, нисколько не задумавшись (ибо был проницателен более, чем кто другой), тотчас отвечал, что он принимает эти условия, охотно соглашается на мир, прекращает междоусобную войну и принимает предложенную василевсом честь; но не хочет один воспользоваться благами мира, а желает доставить участие в них и своим сподвижникам, вождям, воинам и правителям: лишить их выгоды считает он делом нечестивым; было бы крайне своекорыстно, даже скажу более, бесчеловечно, ища своей пользы, отнимать её у других. Итак, он не иначе согласится принять усыновление и достоинство кесаря, как обеспечив прежде вознаграждение этих последних. В заключение Вриенний выразил свое желание, чтобы василевс подтвердил своим согласием все, что он сообщил им, и потом, вышедши из города, в сопровождении патриарха, прибыл к храму Архистратига вышних сил Михаила, находящемуся во фракийском местечке Дамокрании:[140] там должно быть усыновление его, возведение в кесари и обычное возложение на него венца. Когда же послы спросили его, почему не желает он принять это посвящение в столице, – Вриенний отвечал, что он не боится никого, кроме Бога, но из приближенных к василевсу не доверяет весьма многим.

4. После сего послы были отпущены и отправились. Но в пути подверглись, было, они опасности со стороны встретившихся с ними лазутчиков, но были спасены благоразумием начальника их. Прибыв обратно, они донесли василевсу об условиях мира, – и положено было, не теряя времени, выслать с войском доместика схол; потому что на предложенные условия василевс не возлагал никакой надежды. И так, Комнин выступил, им в своем распоряжении союзных турок, прибывших с василевсом Вотаниатом так называемых хоматинцев,[141] небольшой отряд пришедших из Италии франков и фалангу воинов, именуемых Бессмертными.

Здесь необходимо сказать, что это были за Бессмертные. Василевс Михаил, или вернее – евнух Никифор логофет, видя, что восточное войско совершенно уничтожено оружием турок, старался всеми силами набрать новое войско. Для этого он собирал людей, рассеявшихся по Азии и служивших кое-где по найму, надел на них латы, дал им щиты, заставил носить шлемы и копья. Поставив над ними одного из вождей человека умного и способного к обучению воинов (это был Константин Каппадокийский, человек, по своему происхождению, близкий к василевсу Михаилу, вместе с ним воспитывавшейся и походивший на него нравом), он упражнял их и, при его помощи, научил всякому военному делу. Они могли уже твердо скакать на конях и ловко владели оружием. Но, дав им образование внешнее, Константин образовал, кажется, и их души. Желая приучить их к ловкости во время сражения, он снимал с древков острые наконечники и, разделив воинов на отряды, ставил их один против другого и приказывал им, со всей силой, понуждая коней, нападать строй на строй и быстро бросать друг в друга копья.[142] Тем, которые отважнее приступали к этому делу, причислял он к первому разряду воинов; а кто в подобных схватках отличался часто, тех называл бессмертными. Таким-то образом все, поступавшие в эту фалангу, стали носить название Бессмертных.

5. Присоединив их к прочим войскам, Алексей выступил и расположился лагерем у реки, которая, не знаю, как называлась в древности,[143] потому что названия часто изменяются, а ныне она, вытекая из фракийских гор, от туземцев получила имя Алмира. Близ неё на холме сооружена крепость, которой имя Каловрия. Расположившись здесь лагерем, Комнин не стал ни копать рва, ни устроять ограды, ибо хотел не выжидать нападения неприятеля, но, если можно, победить его. С малым числом войска ему надлежало подвизаться против вождей многих, мужественных и опытнейших, над которыми, как солнце над звездами, возвышался провозглашенный василевс. Поэтому, уступая неприятелю в числе и силе войск, доместик схол должен был приготовиться к поражению врагов не одной отвагой, но также размышлением и предусмотрительностью. От посланных лазутчиков узнал он, что Вриенний расположился лагерем на полях Кидокта.

6. Между тем Вриенний, посетив вечером один находившийся вблизи храм Матери Бога Слова и совершив там все обычное, узнал, что неприятель стоит лагерем близ Каловрии; потому что некоторые из находившихся с Алексеем Комниным турок, отправившись ночью высмотреть неприятельское войско, попали в руки лазутчиков и, быв приведены к Вриеннию, все рассказали ему. Итак, встав поутру, он приказал, чтобы все войско было в полном вооружении, и разделил его на отряды.

Вот в каком порядке выстроилось оно. Правым крылом командовал брат Вриенния Иоанн куропалат, которого он сделал доместиком схол. Эту фалангу составляли – приведенные Маниаком[144] из Италии франки, значительное число фессалийских всадников и сверх того немалочисленный отряд так называемых дружин (наемных) – всего не менее пяти тысяч человек. Таков был состав правого крыла. Над левым начальствовал тарханиотянин Катакалон, отличавшийся и правилами жизни, и словом, и воинской сообразительностью. Эта фаланга состояла из отрядов македонских и фракийских в числе трех тысяч человек. Центральную же фалангу вел сам Вриенний, и в ней находилось все отборное и главное из фракийцев, македонцев и фессалийской конницы. Вне левого крыла было еще вспомогательное войско скифское, шедшее впереди на расстоянии двух стадий. Вриенний выстроил свое войско так, что вытянул фалангу во всю длину, и приказал, чтобы скифы, как только покажется неприятель и зазвучит военная труба, попытались с шумом и криком ударить на его тыл. Это-то и повелел он своим полководцам.

7. Узнав от лазутчиков, что неприятель уже близко, Алексей Комнин скрыл все свое войско в овраге, а сам взошёл на холм и следил за движением неприятеля. Видя многочисленность врагов и опасаясь, как бы его войско, еще не сразившись с ними, не обратилось в бегство, Комнин придумал превосходный и весьма умный план – не допускать, чтобы оно увидело всех неприятелей разом. Особенно же беспокоило его то, что сражаться в этот день значило поступить вопреки воле царя; потому что накануне прислана была ему грамота, которой василевс предписывал не начинать сражения, не дождавшись прибытия отправленных уже на помощь турок. Между тем ждать не было никакой возможности, не завязывая с неприятелем битвы, когда дело доходило до рук; а отступить без сражения казалось поступком недостойным. Потому Алексей решился лучше или победить, или умереть в сражении, чем, боясь василевса, позволить себе малодушное и трусливое отступление. Осмотрев занимаемую неприятелем местность, он увидел с одной стороны открытую равнину, а с другой – множество холмов и оврагов; так что одна часть Вриенниевой фаланги была не видна, а другая видима. Вооружив свое войско, он разделил его на две части: сам принял начальство над отрядом Бессмертных и над франками, а хоматинцев и турок отдал под начальство Константина. Катакалона и поставил их против фаланги скифов.

• Предыдущая
• 22/27
• Следующая