Лили и Лилиан - Вуд Алекс - Страница 28

• Предыдущая
• 28/32
• Следующая

– Лилиан, да что с вами такое?

Инспектор Хьюстон вошел в кабинет и обнаружил рыдающую девушку. Не иначе, как разлад между голубками, сообразил он.

– Не стоит так убиваться, – пробормотал он, не имея представления о том, что делать с плачущей женщиной. – Радоваться надо, что все благополучно закончилось.

Но вместе того, чтобы успокоиться, Лилиан разразилась новым потоком душераздирающих рыданий. Хьюстон озадаченно почесал голову.

– А хотите, я отпущу вас домой? – предложил он. – Фонтин, я думаю, поймет, что держать вас тут было бессмысленно. А потом вы подойдете, чтобы формальности уладить. Хорошо?

Но столь соблазнительное предложение не произвело на Лилиан желаемого эффекта. Впору было посылать за Гленфилдом. Мальчишка!

А еще директор школы… Инспектор неодобрительно покачал головой.

В этот момент в дверь робко постучали.

– Простите, сэр, могу я вызвать вас на минутку, – пробормотал констебль Дженкинс, просовывая голову в кабинет и явно прикладывая усилия, чтобы не таращиться в сторону рыдающей Лилиан.

Инспектор спешно вышел в коридор.

– В чем дело?

Дженкинс протянул ему сложенный листок бумаги.

– Только что приходил один важный господин. Он расспрашивал насчет… – Констебль кивнул на кабинет. – Хотел переговорить с вами, но я сказал, что вы очень заняты. Тогда он попросил передать мисс Монтегью вот эту записку, а вам сообщить, что он зайдет немного попозже.

– Записку? – проворчал инспектор, разворачивая бумагу. – Мы, кажется, не почта…

Послание таинственного господина гласило:

Лилиан, детка! Приехал сразу, как только узнал об этом безобразии. Держись молодцом, это все скоро закончится. Папа.

– Папа! Это ее отец, дурень! – воскликнул Хьюстон с упреком.

– Отец? Но фамилию он назвал другую…

– Это еще ничего не значит. Пошли кого-нибудь выяснить, где остановился этот человек.

Надо с ним переговорить.

С этими словами инспектор сложил записку и пошел к кабинету. Теперь он точно знает, как привести в чувство Лилиан.

Девушка с удивлением смотрела на лист бумаги, который ей протягивал инспектор.

– Посмотрите, это только что принесли для вас, – сказал он с улыбкой. – К сожалению, автор уже ушел, но он обязательно вернется позднее…

С этими словами Хьюстон вышел из кабинета. Девушка развернула записку в полной уверенности, что она от Мэтью. Но при виде почерка все мысли о Мэтью вылетели у нее из головы. Потому что это была рука Сэма.

Лили дважды перечитала послание. Сомнений быть не могло, Сэм в городе и настоятельно советует ей держать язык за зубами. Невинная фраза «держись молодцом» могла ввести в заблуждение кого угодно, но только не Лили Бейнс. Таким образом Сэм всегда призывал ее к молчанию.

Лили приободрилась. Она не спрашивала себя, как Сэм узнал о ее затруднениях и как он собирается помочь ей, когда она уже фактически в тюрьме. Но ее вера в этого человека была так сильна, что она утерла слезы и немного повеселела.

Правда, оставался Мэтью. Он все знает, и если Сэму каким-то образом удастся вытащить ее из тюрьмы, выдаст ли он ее? Лили всхлипнула. Пусть. Если он предаст ее, то ей вообще все равно, что с ней сделают.

Сколько часов Лили просидела в кабинете инспектора Хьюстона, она не знала. У инспектора не поднималась рука отвести ее в камеру, и он мужественно работал за столом своего заместителя в общем зале. Лили приносили еду, она вяло отказывалась. Она ждала.

Поток нецензурных ругательств в коридоре возвестил ей о приезде мистера Фонтина. Лили встрепенулась. Держись молодцом! Что ж, она постарается на славу.

– Какого черта заключенная не в камере? – орал Фонтин, не давая Хьюстону вставить ни словечка. – Я вас всех под суд отдам!

Девушка невольно вздрогнула, когда дверь кабинета с треском распахнулась. Но она уже знала, как себя вести. Сэм Большая Рука не прислал бы ей письмо лишь для того, чтобы приободрить.

– Добрый вечер, – холодно поздоровалась она с Фонтином.

Полицейский в нарядном светло-голубом пальто, доходившем ему до пят, побагровел.

Инспектор Хьюстон маячил в дверях, и хотя он как-то пытался отвечать Фонтину, было ясно, что ему не по себе от его угроз.

– Итак, мисс Бейнс, – с издевкой проговорил Фонтин, – вы не теряли времени зря. Нашли себе защитничков, а, Лили-плутовка?

Оскорбительный тон Фонтина настолько взбесил девушку, что она ответила с неподдельным возмущением.

– Мое имя Лилиан Монтегью и, по-моему, даже полицейским из управления штата не позволено просто так оскорблять людей!

Фонтин затрясся от ярости, и глядя в его налитые кровью глаза, Лили поняла с восхитительной отчетливостью, что его планы потерпели крах. Цепочка где-то порвалась, от этого и бесится маленький чиновник, пытается разозлить ее, чтобы она выдала себя. Не выйдет. Предупреждение Сэма она получила вовремя.

– Ах, как она заговорила! – завопил Фонтин. – Утром была не такой смелой, не так ли, птичка?

У Лили задрожали губы. Она перевела умоляющий взгляд на инспектора Хьюстона, за спиной которого начал уже собираться весь немногочисленный личный состав участка, привлеченный истошными воплями гостя из управления.

– Вы не имеете никакого права оскорблять мисс Монтегью, – вмешался Хьюстон. – Вы обещали нам неопровержимые улики. Хотелось бы увидеть их немедленно, потому что держать здесь мисс Монтегью я больше не собираюсь.

Лицо Фонтина пошло белыми пятнами. Лили даже посочувствовала ему. Наверняка раскрытие этого дела сулило ему множество благ. Должно быть, жаль расставаться с мечтой о скором продвижении по службе.

– Мы слушаем вас, – произнес Хьюстон с легкой угрозой.

За те несколько дней, что Фонтин провел в Спринг-Бэй, он успел изрядно всех утомить, и инспектор не мог не воспользоваться отличной возможностью поставить его на место.

– У этой женщины нашли украденное кольцо! – выпалил Фонтин. – И она не сумела объяснить нам, откуда взяла его!

– Зато я смогу, – с сознанием собственного превосходства улыбнулся Хьюстон. – Пока вы разъезжали невесть где, мы получили точные доказательства невиновности мисс Монтегью.

Произошла ужасная ошибка, и если вы позволите, я бы объяснил вам обстоятельства…

На Фонтина было жалко смотреть, и в коридоре послышался явственный смешок.

– Какие еще обстоятельства? – пролепетал он, теряя почву под ногами.

– Кольцо было подарено мисс Монтегью сыном лорда Уэзерби, – невозмутимо произнес Хьюстон.

Губы Фонтина презрительно искривились.

– Не сомневаюсь, что у Лили-плутовки в запасе как минимум десяток душещипательных историй в этом роде.

Инспектор Хьюстон нахмурился и быстро изложил известные ему факты.

– Несомненно, жалкое вранье, – отрезал Фонтин. – Скорее всего, он ее сообщник.

– Проверить показания Мэтью Гленфилда было нетрудно, – сухо заметил Хьюстон. Он едва переносил наглость Фонтина. Может быть, они в Спринг-Бэй и не такие проницательные детективы, но уж рутинную работу знают.

– И все подтвердилось? – недоверчиво воскликнул Фонтин.

– Абсолютно все, – кивнул Хьюстон.

Лили внимательно слушала, пытаясь унять сердцебиение. Во что бы то ни стало она должна держать себя в руках.

– К тому же мы беседовали с отцом мисс Монтегью. Сейчас он в гостинице, но готов явиться сюда по вашему первому требованию, – усмехнулся Хьюстон.

У него остались очень приятные впечатления от встречи с Сэмюэлом Барнеби. Уважаемый господин, почтенный и внимательный!

Неудивительно, что у него такая замечательная дочь. Барнеби рассказал ему, что семь лет назад подруга его дочери разбилась на ее машине, и ее похоронили под именем Лилиан Монтегью. Правда вскоре выяснилась, но Хьюстон мог легко представить, что пришлось вынести тогда несчастному отцу.

Об этом инспектор и поведал гостю из управления. Лили выслушала это откровение едва ли с меньшим интересом. Итак, Сэм выдает себя за ее отца. Наверняка у него припасено достаточно доказательств. И волноваться ей действительно незачем.

• Предыдущая
• 28/32
• Следующая