Самая безмятежная - Вуд Сара - Страница 27

• Предыдущая
• 27/29
• Следующая

Розано мысленно обругал себя за то, что сказал это. Он, видимо, тешил себя надеждой, что стоит ему только заманить ее в постель, и они в два счета уладят все свои разногласия.

— Мы оба хотим этого, — сказал он на этот раз более осторожно.

— Да! Я мечтала о детях, — закричала она, и в ее голосе зазвенели слезы. — Но ты не оставил мне выбора! Теперь мне придется довольствоваться заботами о чужих детях. Стану работать в детских домах, может быть, открою свой собственный. Это послужит некоторым утешением. Но не об этом я мечтала!

— Тогда ложись со мной в постель… Мы оба устали. Все равно нам придется провести ночь в этой комнате — приличия ради. Давай ляжем и обсудим все спокойно.

— Нет! — Она туже запахнула халат, словно навсегда преграждая ему доступ к своему телу. — Я уже нарисовала себе наше будущее, Розано.

— Вот как?

— На людях мы станем вести себя как обычная счастливая пара. Но из-за дедушки, а не ради чести твоей семьи или твоего жалкого самолюбия.

— А наедине? — спросил он, и по венам его разлился арктический холод.

— Ты не прикасаешься ко мне. Никакой близости. Никаких ласк. Ничего! И отныне ты не принимаешь участия в бизнесе д'Антига. У тебя есть свой собственный. А я займусь благотворительностью, сиротскими домами. Ты можешь делать все, что тебе заблагорассудится, только не расстраивай дедушку. А теперь можешь взять подушку и лечь на диване.

— Я женился на тебе, — выговорил он хрипло, — имея в виду только одно…

— Да! — выпалила она. — Будущее дома Барсини! Брак равных. Очень удобно. Но я сыта по горло твоим семейством! — выкрикнула она. — Прошлое — это уже история…

— Я не могу от него отказаться, — сказал он натянуто. — Я живу им.

— Знаю, — пробормотала она. — И ты так погружен в свое благородное прошлое, что забываешь о реальной жизни…

— Софи, нет! — Он сделал три шага и оказался рядом с ней, прежде чем понял, что делает. — Я почитаю прошлое, но живу я для настоящего, иначе не смог бы преуспеть в бизнесе, — усмехнулся он. — Наша проблема, как я понимаю, заключается в недостатке доверия. Ты решила, что я его не заслуживаю.

— Нет! И я поняла, что превыше всего ты ставишь интересы своего клана.

— Это неправда, — горячо возразил он. — Кто тебе сказал…

— Ох, прекрати, Розано! — вскричала она, зажимая уши. — Я больше не стану слушать твое вранье.

Он видел, что Софи находится на грани срыва. Завтра, к утру, она успокоится.

Не говоря больше ни слова, он взял с кровати подушку и бросил ее на диван, угрюмо скатал легкое кремовое одеяло и стал устраиваться на ночь, то есть на то время, пока Софи не заснет.

Софи свернулась на широкой кровати и стала ждать, когда придет сон. Но, несмотря на усталость, расслабиться ей никак не удавалось. В голове прокручивались во всех подробностях события прошедшего дня, начавшегося неописуемой радостью и окончившегося адским кошмаром.

Прошло много времени, прежде чем Софи услышала, как Розано пошевелился. Она затаила дыхание. Его шаги медленно приближались. Ее обессиленное тело мгновенно ожило, безжалостно предъявляя свои требования. Она в отчаянии подумала, что не сможет преодолеть роковое влечение к Розано.

Матрац сзади нее прогнулся.

— Не прикасайся ко мне, — гневно предостерегла она, туго обхватила колени и прижала их к животу.

— Это моя кровать, — буркнул он. — И я собираюсь спать на ней.

Она быстро отодвинулась на самый край и замерла, вцепившись в матрац, как ощетинившийся зверек, ждущий нападения. Заснула она только под утро. Розано все это время прислушивался к ее дыханию и отметил, как вздохи становились все глубже и медленнее, по мере того как она погружалась в сон. Очень осторожно он придвинулся к ней. В свете луны можно было различить контуры ее тела: изгиб талии, выпуклость бедра.

Его сердце забилось. Должно быть почувствовав наэлектризованность его тела, Софи шевельнулась, повернулась к нему лицом и открыла глаза. Они были полны любви. К его изумлению, она улыбнулась и пальцем коснулась его губ.

Не осмеливаясь дышать, он неуверенно потянул вниз простыню, ожидая, что она остановит его. Но она не остановила. Он жадно смотрел на грациозные округлости ее тела, наслаждаясь ее красотой. Она по-прежнему ничего не делала, чтобы воспрепятствовать ему. В нем шевельнулась надежда. Она любит его! Все будет хорошо.

Он хотел броситься к ней, страстно целовать, сделать своей женой по-настоящему… Но вместо этого нежно водил кончиками пальцев по теплым атласным плечам. Услышав слабый вздох, наклонился над ее шеей и вдохнул запах ее кожи.

Софи позволила ему поцеловать себя в подбородок, тихо застонала от удовольствия, и он вздохнул с облегчением. Его рука осторожно легла ей на грудь. Желание пронзило его, и он, уже не владея собой, сжал ее в объятиях и неистово припал к ее губам.

Софи откликнулась немедленно, не уступая ему по силе страсти. Она жадно прижималась к нему всем телом, чтобы немного ослабить ненасытное желание. И вдруг вспомнила, что не должна следовать велению сердца, как не должна потворствовать требованиям тела. Он для нее — никто.

— Нет! Оставь меня! — исступленно крикнула она, высвобождаясь из его рук и глядя на него глазами, горевшими одновременно желанием и гневом.

— Но… Неужели ты способна на это? — яростно бросил он. — Сначала поощрять, а потом… Не понимаю! Я никогда не думал, что ты станешь играть в такие игры…

Ее глаза потемнели от боли.

— Тебе нельзя спать со мной в одной постели, — сказала она, негодуя и в то же время страдая от своей безрассудной любви к нему. — Я не позволю тебе подкрадываться ко мне ночью и насиловать меня во сне! Я не…

— Basta! Если ты обо мне такого мнения…

Его лицо исказилось, он спустил ноги на пол и натянул халат. В страхе она смотрела, как он стремительно прошелся взад и вперед по комнате. Губы его сжались, грудь тяжело вздымалась. Он был очень близок к тому, чтобы потерять самообладание.

— Вот как! — выдохнул он и взглянул на нее черными от бешенства глазами. — Все повторяется снова.

Укрывшись простыней, она растерянно заморгала.

— Что?

Он остановился, его поза выражала бесконечное презрение.

— Ты не знаешь, никто не знает. У меня нет привычки выставлять свои тайны напоказ перед всем миром. Особенно постыдные…

— Ты сам во всем виноват! — выкрикнула она.

— В том, что снова женился? — Он хрипло, невесело рассмеялся. — Может быть. Но я не ожидал, что и вторая жена выгонит меня из постели. Николь, по крайней мере, — проскрежетал он, — позволила мне быть с ней в нашу первую брачную ночь и какое-то время после!

Софи расширила глаза. Сердце ее гулко застучало.

— Она не желала терпеть твои измены? Чего же еще ты ожидал? — презрительно заметила она.

Розано нахмурился, словно недоумевая.

— Мои измены? Как бы не так. Она отлучила меня от супружеского ложа, поскольку не хотела портить свою фигуру беременностью, — насмешливо проговорил он. — Не сказав мне, она избавилась от первого ребенка и после этого не позволяла мне дотрагиваться до себя.

Он лгал, хотя Софи никак не могла понять, зачем? Может быть, чтобы вызвать жалость?

— Ты, кажется, забыл кое-что. Она забеременела снова и поэтому умерла. Значит, вы жили с ней, как муж и жена…

Ее голос затих. Розано смертельно побледнел, глаза сузились от мучительной боли.

— Нет… У нее была связь с Энрико, — хрипло сказал он. Софи в ужасе прижала руки к груди. — Ребенок был от него. По недосмотру, как сказал он мне. Николь пыталась тайно сделать аборт в одной из подпольных клиник Южной Америки и умерла от заражения крови.

Его слова потрясли Софи. Розано носил свою тайну в себе, делая вид, что между ним и Энрико все гладко… ради чести семьи!

— Я не знаю, что сказать, — прошептала она. — Любить кого-то и стать жертвой такого предательства — это…

— К тому времени я уже не любил ее, — оборвал ее Розано. — Успел понять, что по натуре она мелочная и корыстная. Но, судя по всему, Софи, — сказал он, и его губы искривились в горькой усмешке, — история повторяется. Только на этот раз я не позволю женщине разрушить мою жизнь. Делай что хочешь, больше я к тебе не прикоснусь.

• Предыдущая
• 27/29
• Следующая