Деньги в банке - Вудхаус Пэлем Грэнвил - Страница 2
- Предыдущая
- 2/73
- Следующая
С растущим чувством, что он, словно какой-нибудь шекспировский персонаж, запутался в силках судеб, Джеф прошел в узкие ворота и свернул направо, оказавшись таким образом прямо перед домом, на третьем этаже которого снимал комнату. В квартире его встретила мамаша Болсем, добродушная толстуха, исполнявшая при Джефе обязанности экономки и заботливой матери.
— А, вот и вы, сэр! — воскликнула мамаша Болсем. Она всякий раз радовалась ему, словно блудному сыну, и за это Джеф любил ее еще больше. — Только вы вышли, позвонила мисс Шусмит.
Джеф вздрогнул.
— Она что, в Лондоне?
— Нет, сэр. Она звонила из деревни. Я сказала, что вы пошли к ее отцу, и она обещала перезвонить. Надеюсь, все прошло хорошо?
— Что прошло?
— Разговор с ее отцом.
— А, да. Вполне. Дайте-ка вспомним, насколько подробно я изложил вам состояние дела.
— Вы говорили, что, кажется, этот джентльмен предложит вам выступить от его имени.
— Да, так и вышло. Все улажено. Я выступаю на стороне Эрнста Сирила Пеннифадера, таксиста, который призывает карающую длань закона на голову Орло Тарвина, художника по интерьерам, утверждая, что в результате спора о вознаграждении означенный Тарвин нанес ему удар или толчок, после чего мой клиент бежал в страхе за свою жизнь. Любопытно, поскольку показывает, что за робкий, впечатлительный народ таксисты, однако для человека моих дарований несколько мелковато. Впрочем, надеюсь, изничтожение Грина принесет мне несколько очков.
— Что-что?
— Похоже, второй художник по интерьеру, некий Лайонел Грин, присутствовал при упомянутых событиях и утверждает, что инкриминируемый ответчику удар или толчок был скорее дружеским тычком либо шлепком. Насколько я понимаю, линия защиты — «Посмеемся и забудем, Дж. Дж. Миллер». Что ж, посмотрим. Я получил указание сокрушить Лайонела Грина, и сокрушу его в мелкие дребезги. Я буду, разумеется, сама вежливость — вкрадчивый, учтивый
— но когда я покончу с Грином, собирать будет нечего. Впрочем, какая это все мерзость! Что мне до мелких ссор между жалкими козявками? Мое место — за письменным столом. Особенно сейчас, когда у меня родился замысел нового романа. Такая конфетка должна выйти! Это что, телефон?
— Да, сэр. Мисс Шусмит, наверное.
— Жуть, но вы, вероятно, правы.
Звонила и впрямь мисс Шусмит. Голос ее можно было сразу узнать и по безупречно четкому выговору, и по властным ноткам. Среди прочих преград на пути к истинному единению душ была и ее манера говорить с Джефом, словно с трудным воспитанником.
— Джеффри?
— Да.
— Я звонила раньше, но тебя не было.
— Мамаша Болсем мне сказала.
— Сколько раз я просила не называть миссис Болсем мамашей. Это некультурно и провоцирует ее на фамильярность. Все в порядке?
— Здесь — да. А у тебя?
— Ты прекрасно понял, о чем я спрашиваю. О папе. Он тебя проинструктировал?
— Ага.
— Хорошо. Так вот, если ты не выиграешь дело, то сам будешь виноват. Папа говорит, защита не держится ни на чем.
— Ей бы пригодились ремень или подтяжки.
— Что-что?
— Ничего.
— Ты что-то говорил про подтяжки.
— Не говорил.
— Кому нужны подтяжки?
— Выбрось их из головы. Да, конечно, я выиграю дело. Это будет громкая победа.
— Ну, надо надеяться на лучшее.
— В точности то же сказал твой отец. Короче, Хорса, держи хвост пистолетом.
— Что-что?
— Ты говорил про какой-то пистолет.
— Ничего я не говорил. Наверное, линия барахлит.
— Ладно, если ты не выиграешь, я буду очень сердита. Главное, следуй папиным указаниям. Будь вежлив с судьей. Не мямли. Не ухмыляйся. Ни в коем случае не говори «э-э». Нет ничего хуже неуверенности. Тщательно подбирай слова, произноси их ясно и отчетливо. Да, и волосы. Обязательно причешись. Ах да, я забыла, ты будешь в парике. Ладно. Кажется, все. Я вернусь в Лондон через две или три недели. До свидания.
— Пока, — отвечал Джеф.
Он положил трубку, подошел к окну и стал смотреть на двор. Природа создала его жизнерадостным и улыбчивым, но сейчас весь его вид выражал глубокую подавленность. Внизу, в канаве, воробьи чирикали мадригалы, но Джеф не испытывал ни малейшего желания подтянуть.
Он не видел на горизонте и тоненького лучика надежды.
- Предыдущая
- 2/73
- Следующая