Джим с Пиккадилли - Вудхаус Пэлем Грэнвил - Страница 47

• Предыдущая
• 47/74
• Следующая

Нечасто Энн находила случай радоваться присутствию в доме шести гениев. Как правило, она не выносила их и каждого по отдельности, и вместе взятых. Но сегодня их компания была ей весьма кстати. Были у них, конечно, и свои недостатки, но, по крайней мере, при них за столом поддерживалась общая беседа, не выливаясь в диалог между лордом Уизбичем и Джимми на темы старых времен. Энн не оправилась еще после встречи друзей, когда этот лорд поздоровался с Джимми как со старым знакомцем.

Она и надеяться не смела, что и этот барьер будет взят. Ей представлялось, как лорд Уизбич отступит, озадаченно хмурясь и вскрикнет: «Это не Джимми Крокер!» Напряжение сменилось облегчением, но говорить не хотелось, и она рассеянно отзывалась на реплики Говарда Бемиса, поэта, сидевшего слева от нее. Она оглядела стол. Уилли Патридж занимал хозяйку беседой о разнице между пикриновой кислотой и тринитротолуолом — приятнее темы для ленча и придумать нельзя; а голос Кларенса Реншоу заглушал все соперничающие шумы соображениями о хореическим спондее. Словом, трапеза не отличалась от всех остальных.

Радость омрачало одно: она заметила, как лорд Уизбич бросает украдкой взгляды на Джимми. Тот уписывал яства со сосредоточенностью человека, который после обедов в меблирашках дорвался наконец до истинных шедевров. За последние несколько дней он пережил столько передряг, что какие-то взгляды уже не волновали его. Конечно, он уловил их и не сомневался, что после еды лорд улучит момент для беседы. Однако пока что все его внимание было отдано желудку. Джимми щедро накладывал себе с подносов, которые предлагал ему отец.

Вдруг он расслышал свое имя, произнесенное миссис Пэтт.

— Простите?

— Совсем как в прежние времена, — добродушно заметила его тетя. Все ее подозрения испарились после того, как лорд Уизбич узнал гостя, и угрызения совести побуждали вести себя с чрезмерной любезностью. — Присутствие Скин-нера, наверное, напоминает тебе о Лондоне.

Джимми поймал бесстрастный взгляд отца.

— Скиннер — замечательный человек, — ответил он. — Его натура раскрывается перед вами, словно редкостный цветок.

Блюдо в руках Крокера-старшего качнулось, но лицо сохранило непроницаемость.

— В нем нет ни единого порока, — продолжал Джимми. — Он чист, как ребенок.

Миссис Пэтт удивленно взглянула на образчик добродетелей. У неё шевельнулось смутное чувство, что над ней издеваются, и названный племянник снова стал ей неприятен.

— Много лет Скиннер был для меня настоящим отцом, — говорил тем временем Джимми. — Бросался помочь мне, когда я падал. Рассказывал всякие истории. Целовал ушибленные места.

Несмотря на напряженность, Энн невольно восхищалась своим сообщником, так хорошо справляющимся с деликатной, нет — взрывоопасной ситуацией. Она всегда считала, и довольно справедливо, что обладает немалым запасом мужества и находчивости, но сейчас не сумела бы вести беседу, не выдавая беспокойства. Да, Энн восхищалась Джимми, но все-таки ей бы хотелось, чтоб он держался понезаметнее. А вдруг он изображает этого Крокера непохоже, и Скиннер или лорд Уизбич усомнятся в том, что видят? Надо бы предупредить, чтобы поубавил прыти, но сидели они по разные стороны огромного стола.

Джимми между тем наслаждался от души. Он чувствовал, что сейчас поистине вносит в дом свет и сладость, и купался в блаженстве. Ему нравилась еда; нравилось, как отец играет роль дворецкого; нравились забавные полудурки, которые, как оказалось, тоже живут в этом желанном пристанище. Жаль только Пэтт ушел! К нему он испытывал сильнейшую симпатию и сделал мысленно зарубку: не теряя времени, надо излечить старикана от пагубной привычки. Ну что это, в самом деле? Зачем он позволяет, чтобы контора портила ему жизнь? Хорошо бы устроить пикничок с Пэттом, отцом и компанией… Но тут его мечты были прерваны. Вскинув от тарелки глаза, Джимми обнаружил, что все обедающие уставились на Уилли Патриджа, а тот сверкает глазом на пробирку, которую достал из кармана и положил рядом с тарелкой.

— Порошка хватит, чтоб пол-Нью-Йорка разнести! — небрежно бросил он.

Тишину взорвал гром и грохот на заднем плане — Крокер выронил электрическую кастрюлю.

— А вот оброни я эту пробирочку, — воспользовался Уилли подвернувшимся случаем, — никто из нас тут не сидел бы!

— Не надо ронять, — посоветовал Джимми. — Что в ней?

— Патриджит.

Миссис Пэтт, совершенно белая, поднялась из-за стола.

— Уилли, как ты мог! — вскричала она. — О чем ты только думаешь?

— Тетя Неста, опасности нет ни малейшей, — снисходительно улыбнулся Уилли. — Взрывается оно от удара. И только. Я целое утро таскаю его в кармане.

И он обласкал пробирку тем взглядом, каким любящий родитель ласкает свое дитя. Но миссис Пэтт эти слова не убедили.

— Ступай, спрячь ее подальше. В дядин сейф!

— Да я кода не знаю…

— Позвони дяде в контору и спроси!

— Ладно, раз уж ты настаиваешь, тетя Неста. Но опасности никакой.

— Да не тащи ты ее с собой! — завизжала миссис Пэтт, когда он, поднявшись, потянулся за пробиркой. — Еще уронишь! Потом заберешь!

— Ладно…

Беседа после его ухода увяла. Как труп на пиру египтян, лежала пробирка, лишая компанию веселости. Говард Бемис, сидевший рядом с ней, все отодвигался бочком, пока чуть не столкнул Энн со стула. Вскоре вернулся Уилли, небрежно сунул пробирку в карман, и снова вышел.

— Если услышите внезапный гром и обнаружите, что летите, — заметил Джимми, — это оно самое и есть.

Вернувшись, Уилли снова занял место за столом, но веселье улетучилось. Голос Кларенса упал до шепота, Говард уже не мог рассуждать о влиянии Эдгара Ли Мастерса на современную литературу. Миссис Пэтт покинула столовую, следом за ней — и Энн. Разбрелись и гении, кто куда. Допив кофе и закурив сигарету, Джимми обнаружил, что остался наедине со своим старым приятелем и что приятель этот вот-вот пустится в откровенности.

Светловолосый пэр начал с того, что подошел к двери и выглянул. Проделав это, он вернулся на место и пристально уставился на Джимми.

— В чем ваша игра? — осведомился он.

• Предыдущая
• 47/74
• Следующая