Псмит-журналист - Вудхаус Пэлем Грэнвил - Страница 37

• Предыдущая
• 37/39
• Следующая

— И он одобряет?

— Более чем.

Мистер Уилберфлосс гневно фыркнул.

— Не верю, — сказал он.

Хор былых сотрудников поддержал главного редактора дружным ропотом. Б. Хендерсон Эшер фыркнул сардонически.

— Они не верят! — вздохнул Псмит. — Тем не менее это правда.

— Неправда! — загремел мистер Уилберфлосс, подпрыгивая, чтобы избежать странствующей кошки. — И ничто меня и этом не убедит. Мистер Бенджамин Уайт не сумасшедший!

— Надеюсь, — сказал Псмит. — Искренне надеюсь. У меня есть все причины верить в полную здравость его ума. Почему вы предположили, что существует хотя бы отдаленная возможность его… э?…

— Только сумасшедший мог бы одобрить то, как губят его газету!

— Ну вот, опять! — сказал Псмит. — Боюсь, товарищ Уилберфлосс, мысль о том, что эта газета погублена, превратилась у вас в навязчивую идею. Позвольте снова вас заверить, что она преуспевает.

— Если, — отрезал мистер Уилберфлосс, — вы воображаете, что я поверю вам на слово, вы горько ошибаетесь. Я сегодня же пошлю мистеру Уайту каблограмму и спрошу, одобряет ли он эти изменения в газете.

— Не стоит, товарищ Уилберфлосс. Каблограммы стоят дорого, а в наши тяжелые времена цент сэкономленный — это цент заработанный. К чему беспокоить мистера Уайта? Он так далеко и так чужд нашей литературной жизни в Нью-Йорке! Я думаю, практически нет никаких сомнений, что он ничего не знает о переменах в газете.

Мистер Уилберфлосс испустил торжествующий вопль.

— Я так и знал! — объявил он. — Я так и знал. Я знал, что вы подожмете хвост, если вас загнать в угол и поставить вопрос ребром. Так, может быть, теперь вы признаете, что мистер Уайт не санкционировал изменения в газете?

По лицу Псмита разлилось недоумение.

— Мне кажется, товарищ Уилберфлосс, — сказал он, — гут какое-то недоразумение. Откуда столь назойливый интерес к взглядам и вкусам товарища Уайта? Можно даже подумать, будто вам мерещится, что товарищ Уайт — владелец эгой газеты.

Мистер Уилберфлосс выпучил глаза. Б. Хендерсон Эшер выпучил глаза. Все выпучили глаза — за исключением мистера Джервиса, который, едва чтение мемуаров Кида прекратилось, утратил интерес к разговору и теперь развлекал кошек с помощью бумажки, привязанной к веревочке.

— Мерещится, что мистер Уайт?… — повторил мистер Уилберфлосс. — Я вас не понимаю. Если не он владелец, так кто же?

Псмит вынул монокль из глаза, задумчиво протер его и вставил на место.

— Я, — ответил он.

— Вы! — вскричал мистер Уилберфлосс.

— Он самый, — подтвердил Псмит.

— Вы! — вскричали господа Уотермен и Эшер, а также преподобный Эдвин Филпотс.

— Перед вами, — сказал Псмит.

Мистер Уилберфлосс ухватился за стул и сел на него.

— Я схожу с ума? — произнес он дрожащим голосом.

— Отнюдь, товарищ Уилберфлосс, — заверил его Псмит. — Все хорошо. Крик разносится по Нью-Йорку: «Товарищ Уилберфлосс в полном уме! Он не бредит!»

— Насколько я понял, вы сказали, что вы — владелец газеты?

— Да.

— С каких пор?

— Примерно месяц.

Среди его слушателей (опять-таки за исключением мистера Джервиса, который почесывал одну из кошек под подбородком и насвистывал жалобную мелодию) воцарилось неловкое молчание. Язвить видимое ничтожество, а затем обнаружить, что ему принадлежит газета, в которой вам хотелось бы печататься, это равносильно тому, чтобы наподдать ногой словно бы пустую шляпу и найти в ней своего богатого дядюшку. Особенно расстроился мистер Уилберфлосс. Пост главного редактора на полу не валяется. И, лишись он «Уютных минуток», найти другое применение своим талантам ему было бы нелегко. Редакторов, как и рукописи, отвергают за неимением места.

— В самом начале моей связи с этой газетой, — сказал Псмит, — я понял, что обрел искомое. Во мне давно жило убеждение, что наиболее идеальное занятие в нашем несовершенном мире, где с приятными профессиями так туго, но — издавать газету. Стоит приобрести газету, и остается только, откинувшись в кресле, наблюдать, как трудятся другин, да время от времени отправлять в банк внушительный чек. Ничто так не отвечает вкусам шропширского Псмита — одного из. Заглянув в механизм этой милой газетки, я вынес впечатление, что товарищ Уайт не питает к «Уютным минуткам» пылких отцовских чувств, и сделал вывод, что для него они не столько дело всей его жизни, сколько капи-П1Лобложение. Предположив, что у товарища Уайта есть своя цена, я написал моему отцу, который в настоящее время пьет воды в Карлсбаде, и попросил его выяснить цену. Он сообщил мне ее каблограммой. Она оказалась вполне приемлемой. А надо сказать, что несколько лет назад один мой дядя завещал мне значительное количество башлей, и, хотя право распоряжаться ими я получу лишь через девять месяцев, я предположил, что мой отец не откажется предоставить мне необходимую сумму под указанное несметное богатство. Последнее время мой отец тратил много усилий, чтобы приткнуть меня к той или иной профессии, и мы в конце концов избрали моей конечной целью юриспруденцию. Однако можно быть и владельцем газеты и лордом-Mi лидером, и я знал, что он не станет возражать, если я буму Наполеоном прессы на этом берегу Атлантики. И вот мы договорились с товарищем Уайтом…

В дверь постучали, и вошел высокородный Малоней с визитной карточкой в руке.

— Там ждет один, — возвестил он.

— «Мистер Стюарт Уоринг», — прочел Псмит. — Товарищ Малоней, знаете ли вы, что сделал Магомет, когда гора нег пошла к нему?

— Не-а, — равнодушно ответил рассыльный.

— Он пошел к горе. И поступил мудро. Лучшего руководи него принципа вы не найдете. Запомните это, товарищ Малоней.

— Ага, — сказал Мопся. — Пустить его? — Ага и ага, товарищ Малоней.

Псмит обернулся к остальному обществу.

— Господа, — сказал он, — вы знаете, как мне тягостно расстаться с вами, но не удалитесь ли вы стройными рядами? Речь идет об очень щекотливом частном разговоре. Товарищ Джервис, до скорой встречи. Ваши услуги газете неоценимы. Могу ли я зайти как-нибудь днем и познакомиться с остальным вашим зверинцем?

— Будете на Грум-стрит, заходите. Рад буду.

— Непременно, непременно. Товарищ Уилберфлосс, вы не останетесь? Как главному редактору газеты вам следует присутствовать при указанном разговоре. Если те, кто уходит, заглянут сюда завтра утром… Пригласите мистера Уоринга, товарищ Малоней.

Он сел.

— Для газеты настал критический миг, товарищ Уилберфлосс, — сказал он, — но, думается, победа останется за нами.

Открылась дверь, и Мопся доложил о мистере Уоринге.

Владелец трущоб на улице Приятной обладал внешностью, которую принято называть внушительной. Он был высок, широк и весьма дороден. Мохнатые брови смыкались над парой серых холодных глазок. Вошел он с видом человека, не склонного извиняться за то, что он существует на земле. Есть люди, которые заполняют все помещение, в котором находятся. Мистер Уоринг входил в их число.

Он молча положил шляпу на стол. Затем посмотрел на мистера Уилберфлосса, который поежился под его взглядом. Псмит встал ему навстречу.

— Не присядете ли?

— Я предпочту стоять.

— Как желаете. Чувствуйте себя как дома.

Мистер Уоринг снова посмотрел на мистера Уилберфлосса.

— То, что я намерен сказать, не для посторонних ушей.

— Все в порядке, — успокоил его Псмит. — Вы видите перед собой не постороннего, не случайно забредшего сюда фланера. Это товарищ Дж. Филкен Уилберфлосс, главный редактор этой газеты.

— Главный редактор? Но мне казалось…

— Я знаю, что вы намерены сказать. Вы думаете о товарище Виндзоре, но он лишь исполнял обязанности, пока шеф охотился на песчанок в джунглях Техаса. В его отсутствие товарищ Виндзор и я по мере сил поддерживали газету на плаву, но ей не хватало властной руки. Однако теперь все в порядке: товарищ Уилберфлосс вновь выступает со своими проверенными фокусами. Можете говорить при нем столь же свободно, как в присутствии… ну, скажем, товарища Паркера.

• Предыдущая
• 37/39
• Следующая