Тысяча благодарностей, Дживс - Вудхаус Пэлем Грэнвил - Страница 5

• Предыдущая
• 5/38
• Следующая

- Дважды. Жаль, что она не пошла. Инсценировка Горринджа - детище глупца.

- Да, и непроходимого: я как первый раз его увидел, так сразу и раскусил.

- Жалко, что Флоренс не раскусила.

- Да. Кстати, какова судьба Горринджа? Когда я слышал о нем в последний раз, он был еще женихом Флоренс.

- Она разорвала помолвку.

- И очень мудро поступила. У него были длинные бакенбарды.

- Она считала его виновным в провале пьесы и прямо так ему и сказала.

- Да уж, она не из тех, кто смолчит.

- Что ты имеешь в виду?

- Что искренность, честность и прямодушие у нее в крови.

- Да, это правда.

- Она открыто высказывает свое мнение.

- Всегда.

- Прекрасное свойство.

- В высшей степени.

- Такая девушка, как Флоренс, никому спуску не даст.

- Точно.

Воцарилось молчание. Он сплетал и расплетал пальцы, и я чувствовал по каким-то признакам в его поведении, что он хотел бы что-то сказать, но не может решиться. Помню, такую же робость выказывал его преподобие Пинкер (он же Свинкер), когда собирался с духом, чтобы пригласить меня в Тотли-Тауэрс; или взять собак - они кладут вам лапу на колено и заглядывают в лицо, тихо, без всякого тявканья, но давая понять, что есть тема, на которую у них язык чешется высказаться.

- Берти, - произнес он наконец.

- Ау.

- Берти.

- Да.

- Берти.

- Да здесь я. Прости, но не в родстве ли ты с какой-нибудь испорченной граммофонной пластинкой? Может быть, ею была напугана твоя мать?

И тут слова полились потоком, как будто кто-то вынул затычку.

- Берти, я должен сказать тебе кое-что о Флоренс, хотя ты ее двоюродный брат и, наверно, все это и без меня прекрасно знаешь. Она чудесная девушка и, в общем, безупречная во всех отношениях, но у нее есть одна черта, довольно неудобная для тех, кто ее любит и помолвлен с ней. Не подумай, что я ее осуждаю.

- Что ты, что ты.

- Я говорю об этом так, между прочим.

- Конечно.

- Так вот, она не прощает поражений. Чтобы она не разочаровалась в тебе, ты должен выйти победителем. Она ведет себя, как сказочные принцессы, которые заставляли добрых молодцев исполнять желания: то заберись им на хрустальную гору, то добудь волосок из бороды татарского хана, а не справился - катись колбаской.

Я припомнил, что это за принцессы, о которых говорил Медяк: я всегда считал их дурехами. Почему, собственно, умение жениха забираться на хрустальные горы - залог счастливого брака? Вряд ли это умение будет требоваться чаще, чем раз в десять лет.

- Горриндж. - продолжал Медяк, - потерпел неудачу, и она стала для него роковой. Мне рассказывали, что когда-то Флоренс была помолвлена с жокеем-аристократом и забраковала его, потому что он упал с лошади, беря препятствие на скачках "Гранд нэшнл". Она очень требовательна к людям. Разумеется, я восхищаюсь этим.

- Ну, разумеется.

- Такая девушка имеет право высоко держать планку.

- Несомненно.

- Но, как я уже сказал, ее требовательность ставит меня в затруднительное положение. Бог знает, почему она вбила себе в голову, что я должен победить на этих выборах в Маркет-Снодсбери (мне-то всегда казалось, что она равнодушна к политике), так что если я проиграю, то прости-прощай наша любовь. Поэтому...

- Настал момент, когда все люди доброй воли должны прийти на помощь партии?

- Вот именно. Ты будешь за меня агитировать. Так агитируй и в хвост и в гриву и позаботься, чтобы Дживс от тебя не отставал. Я просто обязан победить.

- Можешь на нас положиться.

- Спасибо, Берти, я всегда знал, что ты настоящий друг. А сейчас пойдем пообедаем.

Обогатив клеточный материал отличным обедом, который всегда подают в отеле "Баррибо", и условившись, что Медяк заедет за мной ближе к вечеру (мой собственный спортивный автомобиль слег с нервным расстройством), мы двинулись в разные стороны: он - на поиски Магнолии Гленденнон, а я обратно в фамильную цитадель.

Понятно, что я шел по лондонским улицам в глубоком раздумье. На днях я читал приключенческий роман, где про героиню было сказано, что от удара в глаз у нее мысли разбежались в разные стороны, и я подумал, что мы с ней два сапога пара.

На душе у меня было муторно. Тяжело узнать, что твой старинный приятель, и притом закадычный, стад женихом Флоренс Крэй. Я вспомнил, что ощущал я сам, оказавшись в этой неприятной роли. Я тогда чувствовал себя замурованным в подземелье узником "Тайной девятки".

Хотя скажу справедливости ради, что ее облицовка была просто загляденье. В кладовой моей памяти сохранилась картина, относящаяся ко времени жениховства Стилтона Чезрайта: высокая пепельная блондинка с гибкой фигурой и потрясающим профилем. Девушка с такими внешними данными вполне могла стать украшением гарема одного из султанов, что посолиднее. Я хоть и давно ее не видел, но предполагал, что все эти достоинства по-прежнему при ней. Недаром Медяк, говоря о своей возлюбленной, с такой легкостью перевоплотился в воркующего голубка!

Но смазливая внешность - еще не все. Взвешивая все "за" и "против", надо учитывать, что Флоренс командирша по природе и видит своего суженого этаким расторопным мальчиком на побегушках. С самого детства она была... как это... начинается с "д"... нет, вылетело слово... но сейчас вы поймете, что я хочу сказать. Еще в школе я выиграл конкурс на лучшее знание библейских текстов, для чего мне, естественно, потребовалось как следует изучить Священное Писание, и во время своих занятий я как-то наткнулся на рассказ про военного, который говорил одному: "пойди", и тот шел: и другому: "приди", и тот приходил [Евангелие от Матфея 8.9.]. Ну, в точности как Флоренс. Уж она бы задала жару тому, кто осмелился бы прийти, когда она сказала: "пойди" или наоборот. Деспотичная - вот слово, которое я пытался вспомнить. Она была деспотичной, как уличный регулировщик. Неудивительно, что на душе у меня было муторно. Я считал, что Медяк сорвал в саду любви лимон, по ошибке приняв его за персик.

Но потом мои мысли приняли менее мрачное направление. Такое частенько случается после хорошего обеда, даже если за ним вы не выпили ни капли. Я напомнил себе, что многим мужьям даже нравится, когда жены заставляют их крутиться, и, возможно, Медяк был как раз из таких. Не исключено, что он придерживался той точки зрения, что, если жена учит тебя сидеть смирно, служить и по команде брать кусочки сахара, положенные тебе на нос, этому надо радоваться, ведь, значит, она проявляет к тебе интерес.

Приободрившись, я потянулся за портсигаром, но не успел я открыть его, как уже - растяпа этакий! - выронил на мостовую. Я сошел с тротуара, чтобы поднять его, но тут за моей спиной раздался автомобильный гудок, и, начав делать пируэт, я увидел, что через какие-нибудь две секунды борт мне протаранит мчащееся такси.

Сложность пируэта - говорю это для непосвященных - состоит в том, что, если вы не танцовщик, у вас могут заплестись ноги; как раз это со мной и произошло. Мой левый ботинок зацепился за правую лодыжку, я потерял равновесие, покачнулся и через долю секунды повалился, словно какое-нибудь величественное дерево под топором дровосека; я сидел на мостовой с разбежавшимися мыслями в голове, и тут чья-то незримая рука вцепилась в мой локоть и вытащила меня на безопасный берег. Такси проехало и свернуло за угол.

Разумеется, первое, что делает в таких случаях человек, наделенный тонкими чувствами, это благодарит своего храброго спасителя. Я повернулся, чтобы так поступить, и увидел, что мой храбрый спаситель - вот так сюрприз! - не кто иной как Дживе. Свалился как снег на голову. Я понятия не имел, что он тут делает, и в первый момент даже подумал, что это не он, а его астральное тело.

- Дживс! - выпалил я. Я почти уверен, что это слово сюда подходит. В общем, пусть будет так: выпалил.

- Добрый день, сэр. Надеюсь, вы не пострадали. Вы были на волосок от гибели.

• Предыдущая
• 5/38
• Следующая