Выбери любимый жанр

Навсегда в твоих объятиях (Навеки-навсегда) - Вудивисс Кэтлин - Страница 3


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

3

— Так ты смеешь сомневаться в моем праве? — резко переспросил Иван. — Я священник!

— Священник? — с подозрением осведомилась ирландка. — Интересно, какой же церкви?

Его тонкие губы искривились в противной улыбке.

— Тебе о моем ордене ничего не известно, старуха. Он очень далеко отсюда.

Уже не в первый раз Иван Воронской намекал на свою причастность к каким-то церковным тайнам, но его уклончивые ответы лишь подогревали любопытство Эли.

— Скажите хотя бы, в какой это сторона, сударь. Где бы это могло быть? Там? Там? Нет? Может, там?

В какой-то миг показалось, что Иван сейчас взорвется.

— Будь у меня хоть малая надежда, что ты, старуха, поймешь, о какой части света идет речь, — процедил он сквозь зубы, — я дал бы себе труд отвечать. Но я не собираюсь зря толковать с такой дурой, как ты.

Эли возмущенно ахнула и в раздражении всплеснула тонкими руками, одновременно подпрыгнув на сиденье. Она готова была наброситься на него и расцарапать ему лицо.

Зинаида предотвратила такую возможность, положив ладонь на руку Эли. Но спорщики смотрели друг на друга так, словно собирались драться не на жизнь, а на смерть. Почти не надеясь хотя бы немного смягчить их взаимное раздражение, Зинаида обратила умоляющий взор к узколицему Ивану:

— В последние дни все мы подвергались серьезным испытаниям. Не мудрено, что мы так и ищем ссоры. Но я умоляю вас обоих перестать. Все это лишь добавит нам неприятностей.

Будь Иван немного терпимее, добрее или мужественнее, он уважил бы эту просьбу, тем паче, что Зинаида ухитрилась сделать самое заискивающее выражение лица. Он залюбовался бы лучистым сиянием ее больших, опушенных густыми ресницами очей, смотревших немного исподлобья из-под красиво выгнутых бровей. В этих гипнотизирующих глазах весьма любопытно сочетались разные оттенки. Переливчатая гагатовая чернота зрачков, казалось, выплескивалась, чтобы смешаться с теплым карим цветом радужных оболочек. Как мужчина, он должен был бы оценить светло-розовую кожу или хотя бы тонкие черты ее лица. Наверняка если бы он был сделан из того же теста, что и прочие представители мужского пола, то красота этой девушки повергла бы его в благоговейный трепет. Но Иван Воронской не был похож на большинство мужчин. Он считал женские прелести порождением темных сил, нарочно созданными, чтобы совращать с пути истинного выдающихся людей, таких как он сам.

— Вы ошибаетесь, боярышня, если думаете, что ваша повелительница не узнает об этом. Вы позволили своей холопке оскорбить меня, и я непременно расскажу княгине Анне о том, как вы потакаете дерзостям своих слуг.

Пока его свистящий шепот наполнял тесное пространство экипажа, Зинаида времени даром не теряла.

— Говорите что вам угодно, сударь, — высокомерно ответила она, не дрогнув ни единым мускулом. — Только, раз уж на то пошло, я тоже предупрежу государя, что кое-кто до сих пор мечтает посадить на русский престол нового польского претендента, например, еще одного Лжедмитрия. Я уверена, что наш патриарх Филарет сочтет ваши симпатии вовсе неуместными, ведь он совсем недавно освободился из польского плена.

Как только Иван понял, чем ему это грозит, его маленькие темные глазки метнули молнии.

— Неуместные симпатии? Да что вы, сударыня, я никогда и не слышал ничего столь же нелепого! И как вам такое примерещилось?

— Ах, я ошиблась? — Зинаида держалась из последних сил, чтобы не выдать внутренней дрожи. — Тогда простите меня, сударь. Но понимаете, после ваших речей о том, что прямой наследник царя Ивана Васильевича, возможно, все-таки жив, я вспомнила, как поляки пытались посадить на наш трон уже двух своих ставленников, выдавая их за родного сына Ивана Грозного, якобы чудом спасшегося от смерти. Сколько же можно возрождать этот миф о царевиче Дмитрии, если всем уже давно известно, что его убил отец в припадке ярости?

Воронской считал для себя зазорным отвечать на вызов, брошенный женщиной. Кроме того, она достаточно хорошо знала историю[2] и события современности и могла представлять для него опасность. Тем с большей наглостью принялся он развеивать подозрения Зинаиды, быстро переменив тон на шутливый:

— Ну, этак вы меня еще под монастырь подведете, сударыня. Я ведь только пересказывал рапорты, полученные несколько месяцев назад. Поверьте, я всемерно уважаю царя Михаила Федоровича. Да и потом, коли княгиня Анна не доверяла бы мне, то и не послала бы за вами. — И он принужденно улыбнулся. — Вижу, боярышня, вы сомневаетесь. Однако надеюсь оправдать царское доверие. Ведь я более подобающий провожатый, чем эти служивые. Они, как ни крути, всего лишь простолюдины и не способны ни на что, кроме удовлетворения собственной корысти.

— А вы, сударь? — скептически спросила Зинаида. По ее разумению, этот святоша и в подметки не годился тому офицеру, что возглавлял отряд стражников. За свою карьеру майор Некрасов не раз получал благодарности за непоколебимую твердость и галантные манеры. Царь Михаил не мог бы найти более преданного воина, чтобы послать его к Зинаиде в качестве защитника. — Похоже, вы и впрямь вознеслись высоко над этим рвом, который лежит непреодолимым препятствием на пути простых смертных, и уже ступили в возвышенные сферы святости. Простите, сударь, но добрый священник учил меня в детстве не смотреть на себя словно на волшебный дар человечеству, а, напротив, с покорностью и смирением помнить о бренности моего слабого тела и одновременно взирать с упованием на высший источник той мудрости и того совершенства, которых я лишена.

— Вот как? Значит, вы у нас ученый школяр? — сдавленно хохотнул Иван, но шутка не получилась, потому что в голосе прозвучала скорее уж плохо скрываемая злоба, чем юмор. Этот человек решил посвятить себя перевоспитанию сбившихся с истинного пути, но терпеть не мог тех, кто, верно, оценивал границы его возможностей и подвергал сомнению значение его персоны или идей. — Подумать только, что за мудрость даровал Господь столь красивой девице! Куда уж старым книжникам, которые остались верны своим толстым древним фолиантам!

Зинаида почувствовала, что Иван подтрунивает над ее логикой, которую сам он почитал бесполезной. Видимо, у него было свое особое мировоззрение, и едва ли кто-нибудь отважился бы разубедить его. Но Зинаида решила не упускать такой случай:

— Иногда в рассуждения человека вкрадывается маленькая ошибка и пускает глубокие корни, тогда как он продолжает лелеять эти всходы. Даже если такой человек прочтет сотню философов, ему не удастся стать мудрее.

Тонкие губы Ивана скривились. Воспринимая ее слова как личные нападки, он раздражался все сильнее.

— И вы, разумеется, знаете такого человека? Зинаида нарочито уставилась в окошко, прекрасно понимая, о чем он теперь думает. Принимая во внимание гневливость этого святоши, она сочла за благо промолчать и терпеть его общество, не произнося далее ни слова. Споря с этим типом, она лишь понапрасну теряла время.

Четверка лошадей промчалась мимо густого елового бора, стоявшего у самой дороги, и тяжелые ветви закачались от пронесшегося вихря, словно помахали вслед экипажу. Потные, взмыленные лошади тянули изо всех сил, увлекая тяжелый экипаж все дальше по пыльной дороге, и хотя несчастные животные были на пределе от невыносимой жары и нестихающей скачки, кнут возницы не давал им ни малейшей надежды на передышку. Он хлестал и хлестал неумолимо, принуждая животных отдавать все силы, чтобы засветло добраться до следующего яма.

Охрана доблестно держалась вровень с экипажем, хотя даже эти загорелые богатыри с покрытыми грязью лицами и в запыленной одежде начинали выказывать первые признаки смертельной усталости. Каждый из них мечтал поскорее добраться до ближайшей деревни, чтобы немного передохнуть. Эта казавшаяся бесконечной дорога, эти ужасающие условия, бесчисленные часы, проведенные в седле, — все вместе соединялось в адские муки, истощавшие дух и жизненные силы. Страшно было подумать, что впереди еще целый день этой изнурительной бешеной скачки, прежде чем появится Москва.

вернуться

2

Если бы она хоть немного знала историю, то не перепутала бы царевича Дмитрия, погибшего уже после смерти Ивана Грозного, с царевичем Иваном, которого отец действительно убил в припадке ярости.

3
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело