Нерешительный поклонник - Вудивисс Кэтлин - Страница 7

• Предыдущая
• 7/95
• Следующая

Но Колтон продолжал настаивать на своем:

— Если так, Адриана, мне придется обращаться к вам в той же манере. Вам не кажется это нелепым, учитывая близкую связь между нашими семьями?

— Я не могу вам ничего указывать на этот счет. Вы сами должны решить, стоит ли подчиняться строгому кодексу правил поведения истинного джентльмена или нет.

— Вот как?

Колтон изобразил оскорбленную гримасу и приложил загорелую руку к алому мундиру, словно зажимая свежую рану.

— Вы правы, Адриана, я вел себя не лучшим образом. И все же за эти годы я сумел научиться хорошим манерам.

— Об этом я ничего не знаю, милорд. Половину вашей жизни и большую часть моей вы провели вдали отсюда.

— Да, и хотя ожидал перемен, все же не думал, что придется быть столь сдержанно учтивым с дочерью ближайшего друга семьи.

— Ваш титул позволяет вам вести себя, как заблагорассудится, милорд.

Колтон раздраженно вздохнул и, опершись на трость, завел свободную руку за спину.

— Дражайшая Адриана, вы — видение, о котором может только грезить одинокий мужчина вдали от дома. И если бы я хранил в сердце подобные воспоминания, они наверняка дали бы мне надежду в горькие часы утрат. Слова, слетающие с ваших прелестных губок, кажутся приятнее аромата роз, но, увы, острые шипы вонзаются в меня, заставляя гадать о причине глубокой пропасти, появившейся между нами. Неужели вы не можете простить мне юношеской жестокости? Поверьте, теперь перед вами не мальчик, но муж.

Ее нерешительная улыбка была мимолетна и выглядела натянутой.

— Если я показалась вам невежливой, милорд, то, вероятно, потому, что переняла некоторые недостатки старших. Колтон слегка отшатнулся, как от удара.

— Да, тогда я был груб. с вами, — кивнул он, — и теперь должен загладить свой проступок. Но я не хотел ранить вас, Адриана. Вы были невинной жертвой, а я опозорил себя, оскорбив вас.

Он замолчал и, увидев, что она вновь покраснела, с очаровательной мальчишеской улыбкой шагнул вперед, переступив невидимую границу, которую мысленно провела Адриана.

— Но позвольте заверить, дорогая, что лучше вас нет никого на свете. Вы — редкостная драгоценность, подобных которой я не встречал. Увидев вас, я горько пожалел, что вел себя так глупо и в запальчивости покинул дом.

Адриана резко вскинула голову и несколько мгновений всматривалась в веселые серые глаза, словно желая понять, насколько он искренен, но, совершенно сбитая с толку, тихо выдохнула:

— Вы шутите со мной, милорд!

Колтон негромко рассмеялся, довольный, что сумел прорвать барьер ее отчужденности.

— Возможно, так и есть, Адриана. — И, подождав несколько бесконечных мгновений, шепнул ей на ухо: — А возможно, и нет.

Адриана тут же отпрянула и в отчаянной попытке найти подходящий ответ несколько раз открыла и закрыла рот, прежде чем убедилась в бесплодности своих усилий. Поведение Колтона совершенно выбило ее из колеи.

Он протянул руку, погладил по щеке и осторожно провел пальцем по ее пухлым губкам.

— Пожалейте меня, Адриана. Новой раны я не вынесу. Еще прежняя не зажила.

С этими словами он повернулся и, не прощаясь, отошел. Девушка прижала ладонь к горящей щеке, той самой, которой только что коснулась его рука. Сквозь биение крови в висках пробивалась единственная связная мысль: Колтон Уиндем ничуть не изменился, ибо даже сейчас способен одним словом и нежной улыбкой вскружить ей голову, как множество раз в прошлом, когда подшучивал над влюбленной в него девочкой. Разве он может понять, какой удар нанес ей своим гневным отказом согласиться на брак? И что бы сейчас Адриана ни твердила себе, он снова привел ее в замешательство и лишил самообладания, только на этот раз вселив в нее напрасные надежды. Тот странный восторг, который она ощутила в его присутствии, не сулил ничего хорошего.

— Саманта, дорогая сестричка, когда ты собираешься оказать мне честь, представив своему мужу? — потребовал Колтон со смехом. — Не желаю медлить ни секунды! Сейчас же познакомь меня с новым членом семьи.

— С радостью! — воскликнула Саманта, приспосабливаясь к неторопливой походке брата. — А ты почти совсем не хромаешь. Смотрю, ты уже освоился с тростью!

Колтон небрежно повел плечами.

— Другого ничего не оставалось. Либо учиться, либо постоянно спотыкаться о чертову штуку. Мне не слишком хотелось снова и снова выносить позор и боль падения. Вот и пришлось делать все возможное.

— Это твое первое ранение?

Колтон тихо фыркнул, и Саманта, вдруг осознала, как сильно тосковала по брату все это время.

— Нет, дорогая, но предыдущие были не столь тяжкими. Кроме того, они не гноились. Ты не представляешь, какой ужас пришлось мне пережить при известии, что мне должны отнять ногу, а в противном случае грозит смерть от гангрены. Я впервые узнал, что такое настоящий страх. Я много сражался, и постоянно существовала возможность не вернуться из боя. Но мне всегда было ясно, в какой стороне враг, и я всеми силами старался сохранить жизнь, как свою, так и подчиненных. Поэтому я был слишком занят, чтобы размышлять о холодном зловещем кошмаре, именуемом смертью. Но, узнав, что почти ничем нельзя остановить распространение инфекции, кроме как отсечь еще живую конечность, ощутил ужас. Именно это обстоятельство и побудило меня воспользоваться советом доброго сержанта, каким бы отвратительным ни казалось лекарство. Видишь ли, личинки едят только загнившую плоть…

— О, прошу тебя! Меня сейчас стошнит, — взмолилась Саманта, прижимая платочек ко рту. Ее затрясло при одной мысли о том, как близок был брат к краю пропасти. — Но каким бы ни было зелье, я безмерно рада, что оно помогло.

— От всего сердца готов согласиться с тобой, — кивнул Колтон.

Саманта предпочла не задумываться над тем, что за участь ждала бы брата, если средство оказалось бы бесполезным.

— Лучше скажи, Колтон, ты помнишь графа Рэдфорда?

— Разумеется. Он и отец были добрыми друзьями. Сразу же после твоей свадьбы матушка прислала мне письмо, где упомянула, что твой жених — второй из двух сыновей лорда Рэдфорда. Насколько мне известно, я был немного старше первого. Боюсь, что упустил возможность познакомиться с ними получше, пока еще жил дома, поскольку приятели постоянно требовали моего внимания.

Сестра, понимающе улыбнувшись, показала на высокого рыжеватого мужчину, вошедшего в дом последним под руку с молодой женщиной. Сейчас парочка о чем-то тихо беседовала, обмениваясь заговорщическими улыбками и лукавыми взглядами.

— Стюарт… или майор лорд Стюарт… или даже виконт, если предпочитаешь более формальное обращение. Почетный гость нашего сегодняшнего собрания. Поэтому он и выбирал маршрут. Похоже, он предпочитает холмистую местность. Адриане повезло, она знает округу как свои пять пальцев, а вот я… даже подниматься по склону, сидя в дамском седле, нелегко, но спускаться… я все время гадала, окажусь ли внизу с лошадью или без лошади. Знаешь, Колтон, я всегда удивлялась, что с твоим умением ты не записался в кавалерию, но теперь это не важно. Ты блестяще проявил себя в пехоте.

Она нежно погладила брата по руке, прежде чем вернуться к прежней теме.

— Кстати, сегодня у Стюарта день рождения и первый день, когда врачи разрешили ему ездить верхом. Теперь, когда ты дома, у нас двойной праздник.

— Похоже, я выбрал для возвращения самое подходящее время и смогу заново познакомиться со всеми гостями, тем более что единственный человек, которого я узнал сразу, — это матушка. Все такая же элегантная. Но особенно меня поразила Адриана. Даже после того, когда она назвала свое имя, я все еще не могу поверить собственным глазам.

— Хорошо еще, что она не отчитала тебя за грубые манеры! У Адрианы язык как бритва, особенно когда дело касается мужчин, пытающихся подобраться к ней поближе. Раньше она вообще действовала кулаками, подбив глаз не одному пылкому поклоннику, прежде чем ее отец торжественно изгонял провинившегося из поместья. Сколько таких уползло с поджатыми хвостами! Правда, немногие оказывались джентльменами и предпочитали винить в случившемся Адриану, хотя она никогда никого не поощряла.

• Предыдущая
• 7/95
• Следующая