Обман - Вулф Джоан - Страница 44

• Предыдущая
• 44/125
• Следующая

Пока мы разговаривали, один из конюхов вывел из конюшни оседланного жеребца. Он был темно-гнедой масти, примерно пятнадцати с половиной ладоней росту, с сильной, круто выгнутой шеей и могучим крупом. Адриан кивком дал понять конюху, чтобы тот провел животное по кругу, дабы я могли рассмотреть его как следует.

— Я так привыкла видеть вокруг себя английских чистокровок, что почти забыла о том, что лошади могут быть такими, — сказала я.

— Тебе когда-нибудь раньше приходилось видеть европейских манежных лошадей? — спросил Адриан.

— У меня когда-то был серый жеребец липиз-занской породы.

Адриан присвистнул.

— Когда отец купил его, он был уже старый, но этот жеребец был для меня самым лучшим учителем. После папы, конечно…

— И где же это твой отец смог раздобыть тренированного липиз-занца?

Я взглянула на Адриана и улыбнулась.

— Он купил его у одного австрийца, который бежал от Наполеона.

— И сколько тебе было лет, когда ты ездила на нем верхом? — спросил Адриан, глядя на меня с непроницаемым выражением лица.

— Тринадцать-четырнадцать, — ответила я, немного подумав. — Жеребцу было двадцать четыре года, когда он погиб от колик. Это был замечательный конь.

— После твоего рассказа мне что-то совсем расхотелось садиться в седло, — сказал Адриан.

— Я тебя понимаю, — хмыкнул Гарри. — Когда я в первый раз увидел ее верхом на лошади, то предложил ей развестись с тобой и выйти замуж за меня.

Я почувствовала, как губы мои невольно расползаются в широкой улыбке. Как и любому нормальному человеку, мне было приятно слушать похвалы в свой адрес.

— Твой Эвклид просто великолепен, — сказала я, обращаясь к Адриану. При этом я ни капельки не кривила душой. Португальские лошади имеют более компактные пропорции, чем английские чистокровные, у них более короткие шеи и спины, более сильные ноги с широкими, мощными сухожилиями, что позволяет им с относительной легкостью гораздо дальше выбрасывать вперед задние ноги во время галопа. Англичане вывели своих чистокровных лошадей для скачек, португальская же порода была создана для войны, причем она практически не изменилась с тех самых дней, когда римляне пришли на Пиренейский полуостров и создали там свои конные заводы, заботясь о пополнении кавалерии. В те времена особенно ценились лошади, задние ноги которых обладали достаточной силой, чтобы совершать маневры, необходимые во время боя. Португальцы сохранили эту особенность выведенной породы, хотя и использовали ее в основном для упражнений в манеже.

— Ну давай же садись на него, — обратилась я к Адриану.

Как только он оказался в седле, я сразу же поняла, что наездник он превосходный. Его туловище было таким большим и сильным, что он мог отлично сохранять равновесие, не клонясь ни вперед, ни назад, ни в стороны, а его ноги — такими длинными, что позволяли ему управлять конем, сжимая бока животного или, наоборот, ослабляя давление. Опершись на ограду, мы с Гарри с полчаса наблюдали за Адрианом и Эвклидом, причем несколько раз на глаза мои набегали слезы — как красивы были конь и человек, словно сросшиеся вместе!

— Теперь я отлично понимаю, почему португальцы подарили тебе Эвклида, — сказала я, когда Адриан, подъехав ко мне, остановил жеребца.

— Ага, — сказал кто-то у меня за спиной, — все эта неплохо смотрелось. Не думал я увидеть такое искусство дрессуры на конюшне английского лорда.

Мгновенно узнав голос, я волчком повернулась на месте. Обладатель его стоял меньше чем в шести футах от меня, и при виде его такого знакомого морщинистого лица сердце мое наполнилось счастьем.

— Пэдди! — крикнула я и бросилась к нему.

Он крепко обнял меня, потом отстранил на расстояние вытянутых рук и долго и внимательно меня рассматривал. Под конец он кивнул, давая понять, что остался доволен увиденным, и сказал:

— Так ты, оказывается, вышла замуж?

Я почувствовала, как сзади ко мне подошел Адриан.

— Да, — ответила я. — Я вышла замуж за графа Грейстоунского, Пэдди. — С этими словами я повернулась к мужу и сказала:

— Милорд, позвольте вам представить мистера Патрика О’Грэди.

Адриан протянул руку.

— Так, значит, это вы тот самый Пэдди, — сказал он легким и непринужденным тоном, который мне так нравился. — Очень рад с вами познакомиться.

Пэдди вложил свою мозолистую кисть в широченную ладонь Адриана:

— Благодарю вас, милорд.

Тут рядом со мной возник Гарри:

— Так что же, Кейт, это и есть ваш Пэдди?

— Да, это он, — ответила я и снова повернулась к своему старому другу:

— Это брат милорда, мистер Вудроу. Гарри, позвольте познакомить вас с Пэдди.

В отличие от своего старшего брата Гарри не стал обмениваться со стариком рукопожатием. Пэдди тоже лишь кивнул Гарри и снова повернулся к Адриану.

— Хороший у вас конь, милорд, — сказал он. — Отцу мисс Кетлин он бы очень понравился.

— Это португальский жеребец, — сказала я.

— Да я уж вижу, что португальский, девочка, — сказал старый конюх. — И к тому же обученный по высшему классу.

— Ее милость завтра тоже на нем прокатится, — сказал Адриан. — И тогда мы с вами получим возможность увидеть, насколько он в самом деле хорош.

— Вы правы, милорд, — улыбнулся Пэдди.

Я дернула Пэдди за рукав и спросила:

— Где ты все это время пропадал? Почему не приезжал со мной повидаться?

— На зиму я уезжал в Ирландию, малышка. В Англию я вернулся неделю назад и сразу же отправился в Чарлвуд, надеясь разыскать тебя там. Тут-то я и узнал, что ты вышла замуж за его милость лорда Грейстоуна.

Адриан окинул взглядом тщательно вычищенную гнедую кобылу, на которой приехал мой друг, и сказал:

— Я прикажу кому-нибудь из конюхов присмотреть за вашей лошадью. Пойдемте с нами в дом. Моя жена наверняка хочет поговорить с вами.

В первый раз с момента своего появления Пэдди нерешительно затоптался на месте. Он отлично умел ладить с аристократами, пока они находились на конюшне, но к визитам в их дома явно не привык.

— Ну, пойдем же с нами, — подбодрила его я, подражая его ирландскому акценту. — Мы-то с тобой оба знаем, что ирландский конюх ничуть не хуже английского графа.

• Предыдущая
• 44/125
• Следующая