Сделка - Вулф Джоан - Страница 74
- Предыдущая
- 74/97
- Следующая
— Ты ведь знаешь, что Роджер нуждается в деньгах, он весь в долгах, много пьет из-за этого, на всех злится. Разве не естественно предположить, что он и есть то самое заинтересованное лицо, которое… прости, но элементарная логика подсказывает именно такой вывод.
Ральф поднял руку, мизинцем стер каплю крови у меня на губе от уколотого пальца.
— Нет, — сказал он, покачав головой. — Логика логикой, но я не верю этому, зная Роджера. Кроме всего прочего, он очень слабый человек. — В последних словах Ральфа слышалось легкое презрение. — И потом, еще неизвестно, станет ли он лордом Девейном. Так что скорее уж преступные действия следовало направить против Гарриет. И наконец, деньги Никки — сумма немалая, но никак не решающая для него.
Я была не согласна, но молчала, считая, что и так уже сказала немало.
Ральф обнял меня за плечи, я не могла не прижаться к нему — только так я чувствовала себя в относительной безопасности.
— Гейл, — сказал он, — почему Джордж вообще оставил твоему сыну эти двадцать тысяч? Ответь, дорогая.
Я отпрянула от его груди, тело мое напряглось.
— Не знаю.
— Но пойми, — настаивал Ральф, — я не смогу тебе помочь, если ты мне не доверяешь. Клянусь, я сохраню твою тайну и не воспользуюсь ею ни в каких целях. Но если ты ждешь от меня помощи, то…
Я окончательно высвободилась из его рук.
— Оставь меня в покое! Рождение Никки не окружено никакой тайной. Я понятия не имею, почему твой Джордж завещал ему эти деньги! И не хочу их! Они мне не нужны! Я с самого начала твердила об этом! А теперь дошло до того, что они стали причиной охоты на моего сына… И могут стать причиной его смерти!.. Думаю, самым правильным будет, если я немедленно увезу его отсюда! Как я раньше об этом не подумала?
Мягкость и теплота исчезли из голоса Ральфа, когда он спросил:
— Позволь узнать, куда ты поедешь?
— К тете Маргарет.
Его лицо окаменело.
— Думаю, несмотря на все что уже случилось, — твердым голосом сказал он, — я все-таки смогу лучше защитать тебя и твоего сына. Я уже решил нанять людей для охраны Никки и других детей и, возможно, не только для охраны, пока все не прояснится. Для этого я не пожалею ни сил, ни денег, Гейл, обещаю тебе. Чем бы это ни обернулось для меня и для нашей семьи… Его обещание прозвучало как угроза.
— И ты проверишь, насколько глубоко Роджер увяз в долгах?
— Конечно.
— Тогда я скажу еще вот что… В гостинице «Черный лебедь» о нем спрашивал человек по имени Уикем. Этот же человек, я случайно услышала, когда мы останавливались там с Джинни, собирается продать Коулу какие-то важные для того сведения.
— Я велю узнать, кто он такой, этот Уикем… И что связывает его с Роджером и Коулом.
Розы вокруг нас продолжали так же немыслимо благоухать; соловей продолжал петь свою романтическую песню; мы стояли все так же, в некотором отдалении друг от друга… Что-то сломалось, остыло в моей душе — так я чувствовала. Быть может, страх пересилил страсть? Превозмог любовь? А у него? Наверняка он обижен на мое упрямство. Оскорблен недоверием…
— Пора идти к вечернему чаю, — произнес Ральф с любезностью гостеприимного хозяина дома.
— О да, — ответила я. — Конечно.
Я видела, он не ждет… не хочет, чтобы я обняла его, и первая пошла к выходу из розария.
Молча мы вошли в дом.
Когда после чая я поднялась к себе в комнату, то первым делом увидела, что в коридоре перед моей дверью восседает слуга, человек огромного роста, который слегка улыбнулся мне.
Никки был уже в постели, однако еще не спал. Я поставила принесенную с собою свечу на столик и внимательно вгляделась в лицо сына, заметив следы обиды.
— Чарли и Тео назвали меня ребеночком за то, что я хочу спать в твоей комнате, — сказал он, предваряя расспросы.
— Не каждый день убивают мальчиков, — ответила я ему, как взрослому. — Нет ничего особенного в том, что человек думает о своей безопасности.
— Но они-то спят в детской, мама, — возразил Никки.
— Они там вдвоем, — довольно непоследовательно отреагировала я, на что он ответил, приподнявшись на постели:
— Они звали меня тоже… к себе… Тогда не будут дразнить ребеночком, верно?
— Никки, — сказала я, — ты хочешь спать в детской?
— Да, мама. Только не думай, что я не хочу быть с тобой.
Моего бедного сына раздирали противоречия. Я молчала, не зная, что сказать. Выходит, Ральф как в воду глядел, когда говорил, что такому большому мальчику уже зазорно спать в одной комнате с матерью.
— Что ж, — проговорила я, собравшись с духом, — если тебе веселее с мальчиками, я не против. Ступай наверх.
— А тебе ничего одной?
Я чуть было не рассмеялась, несмотря на серьезность ситуации.
— Не тревожься, мой милый. Я ведь привыкла.
Он начал выкарабкиваться из-под одеяла.
— Тогда я пойду. Да, мама?
— Я провожу тебя, дорогой.
Слуга, сидевший у дверей, пошел за нами на третий этаж, где я увидела другого рослого мужчину, охраняющего вход в спальню детей.
— Мы никого чужого не пропустим, — сказали они мне.
Я не зашла с Никки в детскую, так как понимала, что он этого не хочет, и медленно отправилась восвояси. Теперь уж я буду там совсем одна — с моими бесконечными мыслями, с моими страхами и сомнениями.
Да, Никки уже выходит из детского возраста, и что же будет дальше с ним, со мной? Раньше я как-то не заглядывала вперед, жила настоящим с его насущными заботами, но сейчас, в этом полутемном коридоре мне стало тревожно не только за сегодняшний день, но и за будущее.
Это чувство не исчезло и тогда, когда я улеглась в постель и задула свечу.
Может быть, следует, пока не поздно, ответить на предложение Сэма Уотсона и начать с ним новую жизнь? Потому что, как сказал Шекспир, — строки вдруг пришли мне на ум:
…Ведь это все равно, Что полюбить далекую звезду, Мечтать о сочетанье с ней.
Но та звезда настолько высоко…
Да, Шекспир, как всегда, прав: не нужно иллюзий, к чертям миражи…
Ральф обижен на меня, считает, что я не доверяю ему, но дело совсем не в этом, убеждала я себя. Просто я уверена, что обстоятельства, связанные с рождением Никки, не имеют никакого отношения ни к одному из нынешних обитателей Сэйвил-Касла, а значит, нет нужды ворошить прошлое.
- Предыдущая
- 74/97
- Следующая
