Корабли Мериора - Вурц Дженни - Страница 60
- Предыдущая
- 60/175
- Следующая
Он скрестил на груди руки, словно желая заслониться от неведомой опасности.
— Оставил тебе маленькое напоминание. Ты поклялся быть верным Аритону. Если не нарушишь клятву, тебе нечего бояться.
Оправдаться не удалось; Асандир его попросту не слушал. Дакар крайне редко выворачивал наизнанку свою истинную природу, но сейчас у него не было другого выхода.
— У тебя нет сострадания к другим, потому что нет сердца! — закричал он в лицо Асандиру. — Почему ты связал меня с Аритоном? Почему не отправил в свиту к Лизаэру? Я успел с ним подружиться, и мы всегда неплохо ладили!
Асандир молчал.
— Аритон — гнусный обманщик. В Итарре, видите ли, ему стало жалко бедных детишек, проданных в рабство. А детишек из деширских кланов он послал убивать солдат наравне со взрослыми. И Содружество знает об этом! Как ты можешь потворствовать этому человеку да еще и помогать ему?
— Я никому не потворствую.
Стиснув Дакару плечо маг повернул его лицом к пещере.
— От тебя всего-навсего требуется, чтобы твой подопечный остался жив.
Асандир повернулся и быстро зашагал обратно, не обращая внимания на темноту. Сникший Дакар плелся следом, зная, что бесполезно просить учителя идти помедленнее. Асандир не стал говорить ему о других, еще более очевидных вещах, которые Дакар из-за своего упрямства не желал видеть и упорно отрицал. Ведь не кто иной, как он, Безумный Пророк, еще пятьсот лет назад предсказал эти события. Еще тогда он говорил, что с судьбами двух принцев переплетутся судьбы многих людей, включая и его судьбу.
Если последний из династии Фаленитов предпочтет скрыться в морских просторах и не станет опять игрушкой в руках Деш-Тира, это на время оттянет войну. Разумеется, Лизаэр не оставит своих замыслов, но за это время Харадмону, быть может, удастся проникнуть в тайну происхождения Деш-Тира. С какой бы неприязнью ни относился к Аритону Дакар, от жизни и будущего Фаленита зависело очень многое: возрождение Содружества в его полном составе, отыскание магического ключа к тайне равновесия Этеры и, наконец, возвращение исчезнувших паравианцев. Ставки были слишком высоки; любая мелкая и досадная оплошность грозила обернуться непоправимыми последствиями.
Час был совсем ранний, и очертания башен на южной стене Джелота только-только завиднелись сквозь серую пелену тумана. Факелы возле караульного помещения светились двумя неяркими оранжевыми точками, похожими на черные жемчужины. Остановившись на вершине близлежащего холма, Асандир разглядывал неясные очертания города, не торопясь двигаться дальше. В одной руке он сжимал поводья Халиронова пони, другой теребил мокрую от пота гриву конька, накручивая волосы на пальцы. У городских ворот скапливались крестьянские телеги; возчики ждали момента, когда протрубят сигнал к открытию. Асандир не таился, но никто даже и не обернулся в его сторону. Всем было куда важнее попасть в город.
В воздухе густо пахло морской солью. Этот запах был здесь постоянным, и в разное время года к нему добавлялись другие. Сейчас ему сопутствовал вкусный запах свежего летнего сена, копны которого везли на джелотские рынки и постоялые дворы. Мимо холма медленно катилась тяжело нагруженная повозка, на ней грохотали, ударяясь друг о друга, ветхие корзины с овощами. Сухопарая крестьянка, сидевшая между ними, уже с утра была не в духе. Она на чем свет стоит бранила мужа, предрекая, что он опять спустит весь товар задешево. Совсем рядом с Асандиром проскакал посыльный мэра. Судя по мятому плащу с вышитым львом и взмыленному коню, он ехал издалека и очень спешил.
На повозку с пони никто не обращал внимания, словно ее и не было. Халирон мирно спал, заботливо укрытый магом. Асандир слушал, как он дышит, и беспокойно поглядывал на небо. Мгла быстро рассеивалась. Маяк, стоявший на самом конце мола, светил все слабее; обилие влаги и туман размывали его свет, превращая в широкое пятно. «Туманный колокол» звонил с почти погребальной торжественностью.
Пони, до сих пор задумчиво жевавший рукав Асандирова плаща, вдруг резко мотнул головой и фыркнул. Не прошло и секунды, как в травах зашелестел ветер, сбивая капли росы. Ветер поиграл складками плаща на худощавых плечах мага и коснулся кончиков волос.
— Люэйн? — с некоторым удивлением спросил Асандир.
— Меня прислал Сетвир. Он сказал, что моя помощь будет для тебя не лишней.
Бестелесный маг принял зримый облик. Теперь перед Асандиром стоял коренастый, плотный человек с манерами ученого мужа. Скрестив на груди пухлые ручки, Люэйн разглядывал вереницу желающих въехать в Джелот.
— Насколько я понимаю, тебе нужно попасть в город так, чтобы ни одна живая душа не заметила тебя и не обратила никакого внимания на повозку. Что предпочтешь? Заклинания сокрытия? Отвлекающие действия? Наверное, в случае чего не помешает и погоню запутать.
Люэйн во многом был похож на Сетвира — такой же книжный червь, только вспыльчивый и готовый брюзжать по любому поводу. Близоруко щурясь, он добавил:
— Конечно, я не могу устроить нечто шумное и безобразное. В этом мне с Харадмоном не тягаться.
— Я уважаю твои принципы и не собираюсь сравнивать тебя с Харадмоном, — дипломатично ответил Асандир. — Тем более что Харадмона сейчас нет с нами.
— Ну что ж, — снисходительно хмыкнул Люэйн. — Думаю, ты и сам понимаешь, что нельзя одновременно присматривать за Халироном и готовить здешнее средоточие Для перемещения. Поглазеть на это собрались бы зеваки со всего Джелота, что весьма небезопасно. Я имею в виду, для них. Но скажу тебе честно: если бы местную публику как следует тряхнуло, я бы не оплакивал их участь.
Люэйн обожал длинные, выспренние монологи и всегда пересыпал свою речь множеством ученых словечек. В стенах Альтейнской башни с этим еще можно было мириться, но вблизи городских стен Джелота терпение Асандира начало иссякать.
— Скоро совсем рассветет.
— Ты всегда любил торопиться, — проворчал Люэйн. — Не потеряй я тела, я бы лучше предпочел сидеть на козлах Халироновой повозки и править его коньком, чем дурачить караульных и накладывать заклинания.
Вместо ответа Асандир забрался в повозку, тронул поводья и выехал на дорогу, оказавшись среди неповоротливых воловьих упряжек, напыщенных гонцов в ливреях и крестьян в поношенной одежде, перепоясанной обыкновенными веревками. Кто-то сидел молча, думая о своем; кто-то переговаривался с соседями. Говорили в основном о летних дождях и том, какого ждать урожая.
Люэйн превратился в холодный вихрь. Лошади и волы принялись тревожно мотать головами, испуганно ржать, мычать и норовили свернуть прочь с дороги. Возницам стало не до разговоров, их женам, детям и батракам — тоже. Корзины с овощами подпрыгивали и тряслись, норовя опрокинуться. В клетках кудахтали ополоумевшие куры, а петухи хлопали крыльями и беспрестанно кукарекали. Отчаянно визжавшим поросятам с соседней телеги наконец удалось вырваться на свободу, и они скрылись в придорожных кустах. Люэйн напрасно скромничал: устроенный им трюк был безупречен. Никто, даже глазастые малыши, сопящие на материнских коленях, не заметили, как мимо них проехала небольшая повозка, запряженная пони.
— Возможно, ты ждешь от меня какого-нибудь действа у самых ворот, чтобы караульные поскорее их распахнули, — Люэйн вновь не преминул побрюзжать. — В известной степени, это было бы весьма обременительно.
Волшебное перемещение в пространстве подчинялось особым законам. Магические ветви, как и море, имели свои приливы и отливы силы. Утром переместиться в Шанд было гораздо легче, чем в полдень или под вечер. Люэйн это тоже понимал, а потому холодный вихрь быстро понесся к городским воротам. Через несколько секунд оживились и задвигались сонные караульные на башнях. Они что-то кричали своему командиру. Тот, задрав голову, выкрикнул ответ, но Люэйн намеренно исковеркал слова, и солдаты приняли их за приказ открывать ворота. Протяжно запела труба, возвещая наступление утра, хотя небо еще по-прежнему оставалось серым, будто дымчатый кварц.
- Предыдущая
- 60/175
- Следующая
