Проклятие Деш-Тира - Вурц Дженни - Страница 41

• Предыдущая
• 41/189
• Следующая

Фелирин обхватил голову руками и замер, углубившись в размышления и пытаясь хоть как-то восстановить самообладание. Немного придя в себя, менестрель спросил:

— Получается, что старинные баллады сложены о настоящих, а не выдуманных событиях?

— Да, во всяком случае большинство из них.

Асандир помолчал. Взгляд его стал предельно серьезным. Маг вновь давал Фелирину время прочувствовать и усвоить свои слова.

— И ты — один из немногих избранных, кому позволено узнать об этом.

Именно в этот момент в пещеру ввалился Дакар, пыхтя и кряхтя под огромной вязанкой мокрых дров. Он поленился оборвать сучки и ветки, и лень стоила ему располосованной рубахи. Изрядное раздражение, в котором пребывал пророк, послужило Фелирину своеобразным якорем и позволило сохранить уплывавший рассудок. Узнав, что мир Этеры находится на грани потрясений и перемен, менестрель с дрожью в голосе взмолился:

— Пощадите разум простого смертного. Прежде чем слушать дальше, мне необходимо подкрепиться. Боюсь, что от голода у меня начнутся бредовые видения, и тогда я уже не смогу отличить, где правда, а где игра моего воспаленного ума.

Дав своим спутникам прогреть желудки луковым супом, а тела — теплом от большого и жаркого костра, маг поведал им историю Аритонова меча. Повествование было весьма продолжительным и началось с рассказа о том, как десять с половиной тысяч лет назад паравианский оружейник Феретон Дарьенский из искры упавшей звезды выковал двенадцать мечей.

— Феретон был илитарийцем — так называли кентавров, — начал Асандир. — Эти мечи, изготовленные им в Изаэре, были самыми лучшими и известными его творениями. Кентаврам требовалось оружие, чтобы сражаться с большими стаями хадримов, ставших во Вторую эпоху настоящим бичом Этеры. Дошедшие до нас свидетельства гласят, что на каждый меч Феретон потратил пять лет труда; еще пять требовалось ему, чтобы силой магии заострить лезвие. Зато когда мастер окончил свою работу, ни время, ни сражения уже не могли затупить его мечей.

Здесь Асандир перевел дух и попросил Аритона извлечь меч из ножен.

— Присмотритесь, и вы не обнаружите на лезвии ни зазубрин, ни каких-либо иных повреждений. А ведь Алитиель целых два века не выходил из рук сражающихся.

Асандир повернул в руках поперечину рукоятки меча. Отсветы костра вспыхнули на серебряной гравировке, покрывавшей обе стороны лезвия.

— Окончив свою часть работы, Феретон передавал мечи другой древней расе, населявшей тогда Этеру, — славным низкорослым людям, которых называли солнечными детьми. Это они приделывали к лезвиям рукоятки и наносили гравированную вязь, где ни один узор не повторяется дважды. Однако все эти изящные бороздки и канавки были бы не так заметны на дымчатой стали, если бы не металл, которым их заполняли солнечные дети. Наверное, металл этот являлся самым великим чудом.

Асандир провел пальцем по гравировке. От его прикосновения узор вспыхивал серебристым светом. Голос мага зазвучал мягче, исполненный почтения.

— Риатанцы — раса единорогов, третья древняя раса Этеры — наделили мечи защитными силами своих заклинаний. Они мастерски владели утраченным ныне искусством связывания имени. Они наполняли меч особой гармонией, настроенной на изначальные вибрации, силой которых Эт-создатель зажег первые звезды. Легенда утверждает, что собранные вместе двадцать риатанских мастеров целых десять лет наполняли силой Алитиель. И так — каждый из двенадцати мечей.

Асандир осторожно вложил меч обратно в ножны.

— Когда меч находился в руках тех, кому он был предназначен, его защитные магические силы достигали высшего предела и свет, который все вы видели, слепил врагам глаза. Но так происходило лишь в честном бою. Ведь причины, оправданно заставляющие человека убивать, можно пересчитать по пальцам. Вероятно, отец Аритона даже не догадывался об истинной природе оружия, переданного им сыну.

Аритон слегка кивнул, но не проронил ни слова. Тайные силы меча до сих пор не давали ему покоя, но рядом с тайной Алитиеля соседствовал страх самого Аритона. Он опасался, что его могут сделать продолжателем героической истории славного меча. Тогда на его плечи ляжет еще один тяжкий груз. Аритон был полон решимости распоряжаться своей судьбой. И потому Повелитель Теней сидел со скрещенными на груди руками, стараясь ничем не привлекать внимания Асандира. Маг меж тем продолжал рассказ.

— Изаэрийские мечи предназначались для шести великих илитарийских правителей и шести королевских династий солнечных детей. Алитиель занимал среди них особое место. Феретон изготовил его для своего сына Дурменира, который родился меньшим по размерам, чем остальные кентавры. И длина лезвия, и форма рукоятки — все было точно рассчитано на Дурменира. От его руки погибли тысячи хадримов, и каждый перед смертью видел одну и ту же картину: нестерпимо яркое сияние магической силы, вырывающейся из недр Алитиеля. Но и самому Дурмениру суждено было погибнуть. Отец долго оплакивал гибель сына. Алитиель он передал королевскому наследнику.

Аритон подавил в себе сильное желание зажать уши, броситься вон из пещеры или выкрикнуть какую-нибудь бессмыслицу. Он был готов сделать что угодно, только бы разорвать нить угнетающего рассказа, изобилующего именами и печальными событиями. Пусть уж лучше эти имена и события остаются там, где обитают призраки забытых героев. Однако меч, наделенный такой силой, требовал уважения к своей истории. Аритон не посмел помешать рассказчику.

Если Асандир и заметил подавленность Аритона, сокращать рассказ он не стал.

— Рост наследного принца, как и рост большинства солнечных детей, не превышал одной пяди. Алитиель доходил ему почти до подбородка. Для торжественных церемоний у принца имелись наплечные ножны. Когда он взошел на престол, то получил в наследство фамильный меч своей династии. Алитиель перекочевал к династии Пархедралей. Когда король Энастир погиб в схватке с хадримами, не оставив наследников, Пархедрали заявили свои права на престол. Алитиелю было суждено оставаться в королевской сокровищнице до тех пор, пока хадримы вновь не начали угрожать жизни на Этере. В войне с ними Алитиель отдали одному из кентавров, но в его могучих руках меч казался детской игрушкой. Потом Алитиель вновь сменил владельца; теперь им стал человек, один из родственников верховного короля по линии жены. От его наследников меч попал к Кианору, прозванному Солнечным Правителем.

Фелирин встрепенулся; он знал не менее дюжины баллад, прославлявших долгое царствование Солнечного Правителя.

Асандир улыбнулся.

— Пусть же память о тех днях никогда не угасает. Но должен сказать, что Кианор просто владел мечом, и не более того. Он взошел на паравианский трон в две тысячи пятьсот сорок пятом году Второй эпохи. Как и его предшественники, Кианор отдавал предпочтение традиционному королевскому мечу. К тому времени Алитиель получил свое второе имя — Дэль-Фарен, или Творец королей, ибо трое его владельцев стали королями.

Если меч и возводил своих владельцев на престол, сам он никогда не являлся желанным приобретением. Для обычного сражения Алитиель не годился. И хотя изаэрийские мечи высоко ценились, ни один паравианский правитель не спешил стать очередным владельцем оружия, с которым было связано столько бед.

Кончилось тем, что Кианор подарил меч человеку, спасшему его сестру, принцессу Талинсу. Ее высочество спасли от нападения хадримов на том самом перевале, который мы недавно проезжали.

Асандир повернулся к Аритону.

— Рисунок на изумруде твоего меча тоже появился благодаря магии солнечных детей. Буква на гриве леопарда совпадает с начальной буквой имени владельца. Когда меняется владелец, меняется и буква. Поскольку этот меч идеально подходит для человеческой руки, его носил каждый наследник в твоей династии.

Твой меч, Аритон, единственный из изаэрийских мечей, перешедший к людям от паравианцев. Насколько я знаю, он последний меч подобного рода, сохранившийся на Этере.

Лизаэр с грустным восхищением глядел на оружие.

• Предыдущая
• 41/189
• Следующая