Проклятие Деш-Тира - Вурц Дженни - Страница 9

• Предыдущая
• 9/189
• Следующая

Через двадцать дней после отплытия с Южного острова «Брианна» — последний из кораблей флотилии — опустила паруса и бросила якорь у причала Королевской Гавани, столицы Амротского королевства. Весть о прибытии судна с пленным Фаленитом на борту переполошила пышный королевский двор. Вельможи, заседавшие в совете, побросали все государственные дела и устремились праздновать редкостное событие. Из зала для аудиенций первый помощник капитана «Брианны» вышел герцогом. Его шею украшала цепь из драгоценных камней, которую король снял с собственной шеи, а все без исключения пальцы на обеих руках были унизаны кольцами, пожалованными ему ликующими сановниками. Весть о пленном Фалените быстро распространилась по всей столице, собрав толпы разъяренных горожан. Само слово «Фаленит» в Амротском королевстве было равнозначно проклятию. Королевские гвардейцы, облаченные в парадные мундиры, потребовали закрыть все лавки и питейные заведения на Портовой улице, и вскоре по ней под командованием наследного принца прошествовал почетный караул, чтобы забрать Повелителя Теней с борта «Брианны» и перевезти его в надежную подземную темницу, располагавшуюся под южной башней королевского замка.

— Теперь-то я вдоволь поломаю кости этому ублюдочному чародею, — заявил король.

Услышав эти слова, верховный судья нахмурился. Король был просто одержим местью, в результате события развивались с лихорадочной скоростью. Хотя в докладе, составленном наследным принцем, было подробно описано телесное и душевное состояние пленника, доклад сейчас валялся под ногами восторженной своры королевских фаворитов. Самого принца направили командовать стражей, дабы остальным, кто тоже знал об истинном состоянии Аритона, не пришло в голову вмешиваться в заранее предрешенное дело. Во всем, что касалось Фаленитов, лучше было не перечить королю, который мог запросто лишить жизни (и зачастую лишал) ни в чем не повинных людей.

Только один человек в Королевской Гавани оставался равнодушным ко всей этой шумихе. Аритон Фаленский не видел лиц стражников, которые везли его по охраняемым улицам к южной башне Амротского замка. По-прежнему находясь под действием дурманного снадобья, он не слышал оскорблений, выкрикиваемых разъяренной толпой, заполонившей все улицы и переулки по пути следования почетного караула. Наиболее неуемные продолжали орать и сейчас, когда кузнец заменял проволоку, стягивающую его руки, на клепаные наручники со стальной цепью. Замков на них не было; наручники запирались силой магического заклинания. Когда стражники грубо волокли Аритона из кузницы, злобные крики толпы уже не были слышны. Камера, куда водворили Повелителя Теней, находилась глубоко под землей. Извне туда не долетал ни один звук. Тишина была бы мертвой, если бы не возня крыс. Последний из Фаленитов очутился в полной темноте, его бросили на каменный пол, покрытый, словно инеем, коркой соли, образовавшейся из-за постоянных наводнений. Прошло несколько часов. Действие снадобья, которое почти месяц держало его в одурманенном состоянии, постепенно ослабло. К Аритону возвращались первые проблески сознания.

У него ломило все тело, горло пересохло, веки казались отлитыми из свинца. Он внезапно ощутил пронизывающий холод и попытался перевернуться. Движение отозвалось взрывом боли в голове. Аритон застонал. Пытаясь справиться с головокружением, он обратился внутрь себя, дабы восстановить нарушенное самообладание.

Но намерение Аритона никак не могло соединиться с его волей, подобно нитке, не желающей вдеваться в иголку. Неужели это он был лучшим учеником магов Раувенской башни? Мысли сталкивались, путались и куда-то ускользали.

Аритон понял: чего-то недостает, причем чего-то важного.

Кое-как ему удалось добиться внутреннего спокойствия. Аритон вновь попытался отделить свой разум от скованного и истерзанного тела и вернуть ему способность связно рассуждать. Без этого даже простейшее магическое действо было невозможным. Любая иллюзия, хотя бы самая незначительная, требовала безупречной согласованности тела и разума; ведь маг способен воздействовать только на силы, обладающие меньшим самосознанием.

Все его отточенные навыки словно взбунтовались против него. Стиснув зубы, Аритон попытался унять жгучую боль, обручем охватившую его лоб. Не переоценил ли он собственные возможности? Маг, отважившийся повелевать высшими силами, в конце неизменно получает их ответный удар. Внутри Аритона зашевелился страх. Мощное, но неверно примененное заклинание граничило с самоубийством. «Что случилось?» — мысленно спрашивал он себя и не находил ответа.

Затхлый и сырой воздух камеры пропах чем-то соленым и кислым. Аритона окружала непроглядная тьма. Его логика отказывалась воспринимать и объяснять ему окружающий мир. Тогда Повелитель Теней очистил разум от мыслей, заставив себя перво-наперво разобраться с хаосом внутри. Шаг за шагом, будто мальчишка-послушник, недавно поступивший в обучение к магам, он отделил себя от телесных ощущений и спустя какое-то время все же сумел соединить разум и волю, хотя это стоило ему чудовищного напряжения сил. Но теперь он вновь мог руководить собственными мыслями.

Осторожно, выверяя каждое действие, Аритон исследовал свое тело, сопоставляя привычные ощущения с теперешними. Что-то холодное сжимало ему запястья и лодыжки. Аритон почувствовал металл, скорее всего, то была сталь. Это не было чьим-то неумелым заклинанием; его просто заковали в кандалы. Аритон не позволил эмоциям по поводу сделанного открытия завладеть им, а продолжил начатое, уйдя от поверхностных ощущений холода, боли и сведенных мышц и переместившись глубже... Обнаруженное заставило его вздрогнуть. Владение разумом, стоившее Аритону таких трудов, было сметено волной ужаса. Его вновь охватило отчаяние, направлявшее все его действия с момента пленения. Аритон вспомнил, как хотел покончить с собой, лишь бы не попасть в Амрот живым. И если потомок Илессидов отказал ему в этом тогда, в корабельном трюме, теперь Лизаэр не имел никакого права вмешиваться в его судьбу!

Аритон шумно, с присвистом, выдохнул, пытаясь справиться с тошнотой. Вместо того чтобы убить его на месте, пленители травили его, опаивали настоем какой-то травы, разрушающей тело и разум. И все ради того, чтобы их король насладился местью.

Аритон унял гнев, удивившись, каким напряжением воли это ему досталось. Враги принуждали его жить. Он не имел права позволить им с помощью ядовитого зелья пробиться к нему в рассудок и прочесть все, что там хранилось. Положение мага и, более того, Повелителя Теней налагало на него жесткие обязательства, нарушить которые он не мог ни при каких обстоятельствах. Существовала опасность, что враги попытаются обратить его способности во зло; нельзя давать им ни малейшего шанса. Раувенские маги научили Аритона многому, и он знал, как надо действовать даже в этих условиях, когда от его прежнего самообладания и хладнокровия остались лишь жалкие крохи. Между тем ему уже нестерпимо жгло кожу, выворачивало наизнанку желудок, а губы сделались непереносимо солеными от пота. Все его телесные ощущения были напряжены, терпение подходило к своему пределу. Аритон обладал достаточным опытом по части сильнодействующих снадобий и трав, усиливающих предвидение, однако враги не оставляли ему никакой возможности для отражения их атак.

Аритон медленно и осторожно перевернулся на спину, сразу же ощутив отчаянные позывы к рвоте. Слезы струились у него по щекам, дыхание стало судорожным. Постепенно спазмы в животе ослабли, но в голове все бешено крутилось, словно стрелка судового компаса, к которому поднесли магнит. «Спокойствие», — приказал себе Аритон. Если он не сумеет надлежащим образом отделить свой разум от страданий тела, оставшегося без зелья, к которому оно успело привыкнуть, ему не удастся ни проследить действие этой отравы, ни обезопасить ее. Стоит ему на короткий миг утратить самодисциплину, как он тут же превратится в безумного, истерзанного страданиями зверя, лишенного малейших надежд вырваться из этого кошмара.

• Предыдущая
• 9/189
• Следующая