Бухарест 68 - Вырыпаев Иван Александрович - Страница 3

• Предыдущая
• 3/9
• Следующая

Титр: Бухарест 1962 год.

Ночь. Пустынная улица. У тротуара останавливается автомобиль. Из машины выходит молоденькая девушка, она наклоняется и целует мужчину сидящего на заднем сидении.

МУЖЧИНА. Завтра я пришлю машину ровно к восьми.

ДЕВУШКА. Хорошо, только пусть он стоит на соседней улице, а то муж может следить за мной из окна. До завтра. Я люблю тебя.

МУЖЧИНА. Я приготовлю тебе сюрприз.

Девушка убегает. Мужчина, смотрит ей вслед из окна автомобиля.

К машине подбегают Михай и Эрик с пистолетами. Они расстреливают мужчину и его водителя, и так же быстро, как появились, исчезают.

Ночь. Подъезд жилого дома. На ступеньках сидят Михай и Эрик. Сквозь большое подъездное окно, на них падает лунный свет.

ЭРИК. Не понимаю, почему нельзя было убрать этого борова возле его дома, когда он остался бы один без водителя? Водитель совсем молодой парень.

МИХАЙ. Они все правильно рассчитали. Теперь подозрение падет на мужа этой девушки. Убийство из ревности.

ЭРИК. Господи, какая чушь! Не понимаю, как наши граждане верят во все эти байки. Редактора центральной газеты, выступившего с публичным осуждением политики правительства, через два дня находят застреленным. Неужели, ни у кого не возникнет ни одного вопроса?

МИХАЙ. Те, у кого возникают подобные вопросы и становятся нашими клиентами. Знаешь, я могу сделать ставку на следующего кандидата. Я знаю, кто будет нашим клиентом через год.

ЭРИК. Писатель Эрман Даунеско?

МИХАЙ. Точно. Он собирается выпустить книгу, диссидентского содержания. И если ему это удастся, то как раз к следующей зиме. Мой приятель театральный режиссер, помогает ему готовить тайный тираж.

ЭРИК. Значит, я буду стрелять в писателя. Жаль.

МИХАЙ. Да, ты ведь любитель литературы. Слушай, а почему ты не уехал в СССР, ты ведь собирался устроиться в помощники атташе?

ЭРИК. Проклятое прошлое. Я уже получил эту должность, но КГБ Советов узнали, что мой отец сотрудничал с нацистами. И мне отказали.

МИХАЙ. Да, твой отец, изрядно испортил тебе жизнь.

ЭРИК. Не смей так говорить. Что ты знаешь о моем отце, кретин?! Знаешь, из-за чего он пошел к нацистам? Он влюбился. Он встретил молодую немку, секретаршу одного важного гестаповца. Это была любовь с первого взгляда. И она тоже полюбила его. И для того чтобы быть вместе, ему пришлось пойти на службу к фашистам. Только так им удалось сохранить свою любовь.

МИХАЙ. Прости, я не хотел тебя обидеть.

ЭРИК. Вчера я снова был у нее. И перед тем, как пойти к ней, я зашел в церковь. Поставил свечку и попросил у бога поддержки.

МИХАЙ. Ты что веришь в бога, Эрик?

ЭРИК. Нет, конечно, нет. Но я ради нее, я бы смог поверить во что угодно.

МИХАЙ. И как она тебя встретила?

ЭРИК. Михай. Я должен сказать тебе слова, которые мой язык отказывается произносить. Все мое существо сопротивляется тому, что я сейчас сделаю. Но я это сделаю, Михай. Она дала мне понять, что не может ответить мне взаимностью, потому что ее сердце принадлежит другому мужчине. Она любит другого. И этот другой, – ты, Михай.

Эрик резко вскакивает и убегает. Михай стоит в луче лунного света. По его щекам текут слезы.

Титр: Бухарест 1968 год.

Бар. Эрик сидит за столиком, и уткнувшись головой в свои ладоши, рыдает. Михай сидит на барной стойке, свесив ноги в сторону зала.

МИХАЙ. Ну, ну, дружище. Еще не все потеряно. Неужели мы не придумаем, как выбраться из этой ситуации? До утра у нас еще много времени.

Эрик поднимает голову.

ЭРИК. Понимаешь, Михай, именно сейчас я как раз и не хочу умирать. Впервые, у меня появился смысл в жизни, у меня есть далеко идущие планы. И я просто не готов перебраться на тот свет.

МИХАЙ. Ты что веришь в загробную жизнь, Эрик?

ЭРИК. Нет, Михай, я знаю, что после смерти меня ждет темнота и забвение. Но я не хочу этого забвения. Сейчас больше чем когда-либо.

Титр: Бухарест 1963 год.

Бар Эрика. Ранее утро. Тоненькие лучики восходящего солнца пробиваются сквозь щели жалюзи. Посетителей нет. Тот же самый интерьер, только все абсолютно новое.

Эрик стоит за стойкой, протирает стаканы вафельным полотенцем.

Входит Михай. Он останавливается на середине бара. Эрик выходит из стойки, подходит к Михаю.

МИХАЙ. Здравствуй, Эрик.

ЭРИК. Здравствуй, Михай.

Какое-то время они молча смотрят друг на друга.

МИХАЙ. Может быть, для начала ты угостишь меня Сливовицей, Эрик?

ЭРИК. Ты же знаешь, что в этом баре, никогда не держат Сливовицу, у нас только Грушовица, Михай.

МИХАЙ. Почему ты не отвечал на мои письма, Эрик?

ЭРИК. Потому что, я никак не мог простить тебя, Михай.

МИХАЙ. А сейчас, ты по-прежнему не можешь меня простить?

ЭРИК. Нет. Сейчас я тебя простил, иначе, я бы согласился работать с тобой.

МИХАЙ. Ну, что ж, я рад, что мы снова вместе. Правда, я так и не понял, за что ты меня так обиделся, и в чем моя вина?

ЭРИК. Почему ты не пошел к ней, после того, как я сообщил тебе, что она любит тебя? Помнишь в подъезде, год назад?

МИХАЙ. Ты тогда обманул меня, Эрик. Лючия не могла сказать тебе, что она любит меня, потому что в этот день, за несколько часов до работы, я был у нее, Эрик. И она дала мне понять совсем обратное. Лючия намекнула, что она любит тебя, Эрик. Зачем ты солгал мне, тогда? Зачем?

Эрик идет к барной стойке, наливает себе Грушовицы выпивает.

ЭРИК. Почему ты сразу не сказал мне об этом?

МИХАЙ. Я не мог. Мне было очень больно, Эрик. Очень, очень больно.

ЭРИК. Она играет нами, как шахматными пешками. Дело в том, Михай, что я тогда не обманул тебя. Она действительно дала мне понять, что любит именно тебя. Получается, что тебе она намекнула, что любит меня, а мне что ее сердце принадлежит тебе. Она смеется над нами. Давай убьем ее, Михай. Это единственный способ избавиться от этого любовного рабства, в которое мы попали.

Лестничная клетка. Перед дверью одной из квартир стоят Михай и Эрик с пистолетами в руках. Михай звонит в дверь. Мы смотрим на них с нижнего пролета, поэтому не видим, кто открывает им дверь. Дверь открывается Михай и Эрик стреляют в того, кто открыл им дверь.

• Предыдущая
• 3/9
• Следующая