Клетка для мятежника - Якоби Кейт - Страница 59

• Предыдущая
• 59/123
• Следующая

«Думаю, что она нам понадобится».

Голос Дженн исчез; с ним исчезло и острое ощущение одиночества.

Хелен поежилась. Все ее кости болели, зубы выбивали дробь. Всю свою жизнь она провела на самой высокой горе Люсары, но никогда еще ей не было так холодно.

В темноте почти ничего не было видно. Густой туман окутывал лес, впитывался в стволы деревьев, в землю, делал кожу, одежду, сапоги влажными и липкими. Кто-то из парней попытался сразу, как только стемнело, разжечь костер, но пламя еле тлело, не согревая путников и лишь подчеркивая, какой черной бывает туманная ночь в лесу.

Хелен отказывалась жалеть себя, мечтать о том, чтобы оказаться дома. Может быть, нужно было дождаться весны, но пока ничего особенно плохого с ними не случилось, да они вскоре и вернутся домой.

Хелен решительно шмыгнула носом. Родители, конечно, будут беспокоиться, это верно. Но ведь она оставила записку, так что они поймут и, нужно надеяться, не станут слишком переживать. Хелен снова шмыгнула носом и постаралась прогнать чувство вины. Оно только заставляло ее мерзнуть еще сильнее.

Сейчас была ее очередь охранять лагерь. Хелен сидела, прислонившись спиной к упавшему стволу и завернувшись в одеяла, обхватив руками колени, делая все от нее зависящее, чтобы не вскакивать и не кричать при каждом ночном шорохе. Воздух уже пах рассветом, но до утра было еще далеко. Все остальные спали, завернувшись в одеяла и придвинувшись как можно ближе к скудному костерку, каждый со своими собственными кошмарами, каждый со своей долей ночного холода.

Лиам предложил ей приключение, и она ухватилась за такую возможность. Кейл убедил ее, что им все легко удастся. Сэйр раздобыл для них коней, а Зеа — еду; взрослые ничего не узнали. Они хоть раз в жизни проедутся по Люсаре, сами, без отца, джабира или еще кого-то, кто говорил бы, куда им можно ехать и что можно делать. Никаких больше глупых правил или наказаний за их нарушение. Свобода.

Все это звучало так заманчиво. И боги были к ним благосклонны: снегопад прекратился, можно было легко спуститься по тропе. Однако каждый раз, когда они поворачивали на юг, на дорогах оказывались патрули в желтой форме Гильдии: недвусмысленное предостережение, несмотря на то, что законы вроде бы изменились в пользу колдунов.

Хелен снова поежилась и натянула одеяло на голову, чтобы не слышать тихих шорохов зимнего леса. Да, хорошо бы вернуться домой — но не сразу. Нужно еще столько всего увидеть — освещенные солнцем холмы, а может быть, и океан.

Именно этого хотели и остальные, и поэтому все старательно скрывали страх, когда поблизости оказывался отряд гильдийцев или когда приходилось искать укрытие в пустой хижине подальше от деревень или ферм.

Впрочем, Хелен знала, даже и не задавая вопросов, что не она одна мечтает о том, чтобы вернуться домой.

Конь споткнулся, и задремавший в седле Роберт резко выпрямился и заморгал, инстинктивно окидывая окрестности колдовским взглядом. Прогнав сонливость, он огляделся в поисках возможной угрозы, но все оказалось спокойно: на дороге никого не было. Плохо пришлось его коню.

Роберт натянул поводья и осторожно соскользнул с седла. Ноги его затекли, и движение заставило его пошатнуться. Холодное зимнее солнце светило сквозь облачную дымку, не согревая и едва освещая лес. Роберт посмотрел на светило, стараясь определить, много ли еще осталось светлого времени, но голова у него закружилась, и ему пришлось прижаться лбом к теплой шее коня.

Похоже, для такой жизни он становится стар.

Роберт сухо усмехнулся. Физически он не старел: Ключ о том позаботился. Ему сравнялось сорок три, но выглядел он и чувствовал себя в хорошие дни на десять лет моложе. Только сегодня день не был хорошим. Не были такими и три предыдущих дня, когда он метался по Люсаре в поисках сбежавших детей салти и своего глупого упрямого братца. Роберту был необходим отдых, и его бедному коню тоже. Животное сейчас стояло перед ним, слишком хорошо обученное, чтобы двинуться с места, слишком мужественное, чтобы просто опуститься на землю ради такого нужного ему отдыха.

— Держись, друг. Теперь уже недалеко. — Роберт похлопал коня по шее, потом подобрал поводья и пошел по дороге, ведя коня за собой.

Движение пойдет ему на пользу, позволит полностью проснуться. Вполне можно дремать в седле, если едешь не один, однако позволить себе это, путешествуя в одиночку, на одной из самых оживленных дорог, ведущих в западную часть страны, было непозволительной роскошью. Под ногами Роберта хлюпала грязь, оставленная растаявшим снегом, поля еще сохраняли отдельные сугробы, словно дожидающиеся следующего снегопада.

В детстве Роберт любил зиму, любил те перемены, которые она приносила природе, зная, что рано или поздно придет весна и снова все оживит надеждой, которая казалась ему почти материальной.

Много времени прошло с тех пор, когда он испытывал такие чувства.

Вокруг царила тишина, лишь чуть слышно шумел ветер и раздавался равномерный стук копыт. Что ж, это место ничем не хуже других для новой попытки...

Роберт остановился и успокоил коня ласковыми словами. Потом он закрыл глаза, затаил дыхание и окинул окрестности колдовским взглядом. Немного на запад, теперь на юг... Вот Финлей, яркая аура которого так хорошо ему знакома, вот его спутники, медленно перемещающиеся по лесу.

Роберт перевел взгляд туда, где холмы стали более пологими, а деревья росли отдельными купами; скот пасся на замерзших полях, выискивая скудный корм. Еще дальше на юг, стараясь не слишком напрягать зрение, позволить впечатлениям возникать без усилия... Роберт пытался заставить свою силу охватить все пространство, не выбирая направления: только так мог он найти свою племянницу, девочку, которой почти не знал.

Какая-то тень... Еле заметное изменение цвета ландшафта, который показывал ему колдовской взгляд... Роберт не мог быть уверенным, что обнаружил именно Хелен, но оттенки ауры напоминали Финлея, напоминали Фиону — и это была самая обнадеживающая находка за три дня поисков.

Значит, девочка по крайней мере жива. А остальные? И они все еще продолжали двигаться на юг; от берега моря их отделяли три дня пути. Собираются они остановиться или намерены ехать дальше? И что, ради милосердного Серинлета, заставило их покинуть безопасность Анклава?

Роберт открыл глаза. Головокружение заставило его ухватиться за седло. Отдых, ему нужен отдых — и горячая еда.

Роберт двинулся дальше так быстро, как только позволяла ему все нарастающая усталость. К вечеру он повстречается с Финлеем и остальными, а завтра, если повезет, они могут настигнуть Хелен и ее приятелей.

Значит, сегодня... Он увидит Финлея после восьми лет разлуки. Получит наконец что-то большее, чем подробные рассказы Мердока, которые он выслушивал каждую весну, когда они встречались для новой совместной работы. Роберт старался не задавать вопросов, но Мердок понимал его потребность узнать как можно больше, поучаствовать в жизни семьи, хотя бы и на расстоянии.

Но сегодня он увидит Финлея сам. Увидит и узнает, скучал ли по нему брат, которого ему самому так не хватало.

И узнает, простил ли тот его.

С каждым днем терпения у Финлея оставалось все меньше, и на каждом привале он начинал мерить шагами площадку вокруг костра. Для ночлега Мердок выбирал укромные места, где отряд не могли заметить с дороги даже случайно. Предпочтение он отдавал безлюдным чащам, куда гильдийцы опасались заглядывать и где глубокий снег лежал до самой весны.

Невозможность воспользоваться умением искателя была для Финлея хуже слепоты. Никогда еще это умение не было ему так необходимо — и все же он не осмеливался им воспользоваться. Одно дело — рисковать собственной жизнью, и совсем другое — жизнями остальных.

Найдя старый облетевший вяз, Финлей уселся на его узловатом корне, выступающем над снегом, и прислонился к толстому стволу, запретив себе двигаться. Он понимал, что его метания мешают его спутникам, да и ему самому ничего хорошего не приносят, но его переполняла требующая выхода энергия, словно он снова стал юношей.

• Предыдущая
• 59/123
• Следующая