Возвращение изгнанника - Якоби Кейт - Страница 70

• Предыдущая
• 70/146
• Следующая

Джордж не мог не признать мудрости Селара. Эта маленькая уступка древним Домам много сделала для их умиротворения, особенно после рождения Кенрика. Знатные Дома давно уже примирились с владычеством Селара и были готовы в будущем признать королем его сына.

Но Джордж не мог не спрашивать богов: почему Селар выбрал именно эту единственную драгоценность? Зачем ему было делать своей женой именно Розалинду?

— Ну, закончили вы наконец? — буркнул Хильдерик, упираясь руками в бедра. — Я хотел бы все-таки пообедать сегодня, если не возражаете.

Годфри не обратил внимания на ворчание архидьякона и продолжал методично освобождать стол от бумаг, перьев и чернильниц, чтобы на него можно было поставить поднос, который держал отец Джон. Годфри был готов примириться с дурным настроением старика, как мирился с осенним дождем. Потерять старого и близкого друга само по себе тяжело, а лишиться наставника и духовного руководителя ужасно вдвойне.

Он закончил уборку и посторонился, чтобы дать отцу Джону возможность поставить на стол поднос, потом уселся напротив Хильдерика.

Старик хмыкнул, оглядев блюда, и поднял руку:

— Не уходите, Джон. Я хочу кое о чем вас спросить.

— Да, архидьякон?

Хильдерик рассеянно налил себе в чашу козьего молока — единственного напитка, который теперь разрешали ему пить целители.

— Вчера в базилике вам лучше было видно. Не явился ли проктор на мессу во всех своих регалиях, или это просто мне примерещилось?

— Так все и было, архидьякон, — ответил отец Джон. Хильдерик нахмурил свои кустистые седые брови и оттопырил нижнюю губу.

— Ну и наглость! Попадется он в лапы Бролиха за свое лицемерие!

— Разве это не было проявлением уважения?

— Ха! — Хильдерик отломил кусочек хлеба и стряхнул крошки с колен. — Вогну даже слово-то такое непонятно. Ладно. Спасибо, Джон.

Молодой священник поклонился и вышел. Годфри откинулся в кресле и оценивающе посмотрел на тарелку коллеги.

— Лично я не могу себе представить, как вы это едите. Детская размазня и молоко!

— Ну, все зависит от того, насколько вы голодны. — Хильдерик помолчал, пока жевал кусочек размоченного в молоке хлеба. — Так что?

— Вы о чем?

— Не будьте ослом, мальчик. Каков счет? Годфри сложил руки на груди.

— Но выборы состоятся еще только через несколько часов, брат мой. Откуда мне знать, каков будет счет? Боги не благословили меня даром ясновидения.

Поднеся чашу к губам, Хильдерик нахмурился.

— Вы нарочно хотите меня разозлить или придуриваетесь просто по привычке?

— Странные вопросы вы задаете священнику.

Хильдерик осушил чашу и осторожно поставил ее на стол. Он серьезно посмотрел на Годфри, потом медленно покивал.

— Значит, дело плохо, как я понимаю? Годфри устало пожал плечами:

— Это зависит от того, что вы понимаете под «плохо». С одной стороны, мы имеем консерваторов, аббатов и монахов, которым никогда не нравились реформы Даунхолла и которые будут только счастливы восстановить прежние обычаи. Есть умеренные, одобряющие небольшие изменения в структуре церкви, — но только не такие, которые отнимут у них хотя бы часть самостоятельности. Есть немногие рьяные сторонники новых порядков, готовые броситься в объятия Гильдии и поддержать короля. Они счастливы, что Гильдии переданы приюты и лечебницы, верят, что это в интересах церкви и всего народа: избавившись от забот о страждущих, они могут вернуться к созерцательной жизни.

— А остальные?

— Разве перечисленных вам мало?

— К счастью, я полагаю, что вы затронули лишь самый поверхностный слой.

Годфри улыбнулся, хотя и с запозданием.

— Хотел бы я тоже в это верить. На самом деле большинство еще колеблется. Нам не удалось воспрепятствовать тому, что у церкви отобрали приюты, а о нападениях разбойников священники пока еще не задумываются. Нам неизвестны планы Селара, а потому мы не можем рассказать о них. Все знают о том, что происходит после смерти Даунхолла, но ни у кого еще нет определенного мнения о позиции церкви.

Хильдерик с отвращением посмотрел на остатки своей трапезы и отодвинул тарелку. Подняв глаза на Годфри, он сказал:

— Наши мнения расходятся, брат мой. Я не считаю нерешительность плохим признаком. Если бы к настоящему моменту все разделяли стремления Селара, тогда и правда дело было бы плохо. То, что духовенство все еще готово выслушивать наши доводы, по крайней мере обнадеживает.

Годфри поднял брови, и Хильдерик поправился:

— Ну хорошо, слегка обнадеживает, признаю.

Годфри поднялся, выпрямился во весь свой высокий рост и сжал в руках маленький деревянный триум, висевший у него на груди на серебряной цепи.

— По правде сказать, меня больше занимают не сами выборы, а то, что случится потом. Предположим, нам удастся настоять на своем и ни Бром, ни Квинн не будет избран. Что тогда произойдет?

— Ничего особенного, мне кажется. О, конечно, Селар покипятится и покричит — но что на самом деле он сможет сделать? Не разогнать же церковь и казнить нас всех, верно? Он не дурак и прекрасно понимает, что это кончится гражданской войной. Он не может себе позволить прямого выпада против церкви. — Хильдерик, должно быть, прочел кислое выражение на лице Годфри. — Что тут не так?

— Не знаю. Мне просто не нравится, как все складывается. Не думаю, что Селар покорно примет поражение. Он и так долго дожидался смерти Даунхолла, и то, что он выбрал именно этот момент, чтобы передать приюты Гильдии, вовсе не совпадение: он понимал, что у Даунхолла нет сил ему противиться. Совершенно очевидно, что Бром и Квинн необходимы королю для осуществления дальнейших планов. Я как-то не могу представить себе, что Селар философски отнесется к новому поражению.

— Уж не хотите ли вы предложить, чтобы мы поддержали кандидатуры приспешников короля на выборах?

Годфри взглянул на старика, потом перевел глаза на триум в своей руке и медленно покачал головой.

— Ни в коем случае. Я просто не могу отделаться от мысли, что существует какой-то другой выход. Вы помните слухи об отшельнике? О привидевшемся ему темном ангеле, раздирающем церковь на части?

• Предыдущая
• 70/146
• Следующая