ЦРУ против СССР - Яковлев Николай Николаевич - Страница 41

• Предыдущая
• 41/117
• Следующая

А председатель сенатского комитета по вопросам разведки сенатор У. Хаддлстоун присовокупил: «В первоначальном варианте закона об уставе ЦРУ, который предстоит принять, ЦРУ запрещалось нанимать журналистов, священников и ученых для выполнения тайных заданий. По личной просьбе президента это запрещение было устранено».

Ч. Хаузер (редактор «Провиденс джорнэл энд бюллетин») рассказал с запозданием на 24 года эпизод своих отношений с ЦРУ. В 1956 году он с коллегой посетил Москву, а по возвращении в США Хаузер напечатал серию статей о поездке.

«Спустя неделю или две мне позвонил сотрудник ЦРУ. Он сказал, что заинтересовался моими материалами и хочет поговорить со мной о посещении России. Да, кстати, нет ли у меня еще снимков, помимо напечатанных мною в газете? Сотни, ответил я с гордостью репортера, чьи таланты замечены. Он сказал, что хотел бы посмотреть их, не могу ли я дать негативы на недельку-другую? Мы встретились в холле отеля „Барринджер“ (не помню, задавался ли я вопросом, почему мы не увиделись в редакции). Мы проговорили с час, в основном о снимках, которые я принес с собой. Он унес с собой коробку из-под обуви, наполненную 35-мм негативами, которые он вернул, как и обещал, спустя две недели. Он не спрашивал о моих записных книжках, а если бы спросил, я, вероятно, дал бы ему и их.

Прослужив три года в армии (включая непродолжительное пребывание в должности офицера разведки артиллерийского дивизиона), я прекрасно понимал в ходе моих встреч с работником ЦРУ, как разведчики из бесчисленных деталей создают полезную информацию.

Передо мной никогда не вставал вопрос, должен ли я сотрудничать с ЦРУ. Я американский гражданин, и мое правительство просило меня помочь».

Простой, хотя и не трогающий за душу рассказ журналиста-»патриота». Что до немногочисленных журналистов, считающих неэтичным сотрудничество с ЦРУ, то редактор «Хьюстон таймс» Э. Хантер сначала объяснил: «Неприятно быть в роли, которую некоторые мои коллеги немедленно охарактеризуют – „апологет ЦРУ“. Высказался! И, не переводя дыхания, подчеркнул: „Выбирайте обстоятельства и время вашей конфронтации очень тщательно. Если эти факторы неблагоприятны, не идите на нее. Ныне это не тот вопрос и не то время, чтобы делать это“ [179].

В общем, так было, так будет. Бесхитростные сентенции американских журналистов полезно помнить, когда встречаешь их при исполнении служебных обязанностей.

ЦРУ обратилось к поголовному использованию любых контактов американских граждан в указанных целях не от хорошей жизни. Уже размах этой программы – лучшее доказательство безрезультатности попыток насаждения агентуры внутри социалистических стран, в первую очередь в СССР.

То, что этот путь обречен на неизбежный провал, доказал и крах соответствующих поползновений ЦРУ во время американской агрессии против народа Вьетнама. У. Колби, руководитель операций ЦРУ во Вьетнаме в шестидесятые годы, диагностировал причины их неудач, абсолютно идентичные тем, по которым сорвались усилия ЦРУ, направленные против СССР и социалистических стран Европы. Говоря о действиях ЦРУ против Демократической Республики Вьетнам в первой половине шестидесятых годов, Колби подчеркнул:

«Группы, заброшенные нами в Северный Вьетнам по воздуху или морем, постиг прискорбный конец. Они были схвачены или очень быстро по прибытии на место переставали давать о себе знать (за исключением одной-двух, которые работали под очевидным вражеским контролем). Мой близкий друг и заместитель Роберт Д. Майерс, давно занимавшийся операциями на Дальнем Востоке (впоследствии он ушел из ЦРУ и стал редактором журнала „Нью Рипаблик“), энергично потребовал от меня прекратить дальнейшую засылку как дело явно бессмысленное. Он основывал свою аргументацию на провале аналогичных наших операций… в Восточной Европе в предшествовавшие годы. Он указывал, что из того опыта и нашего во Вьетнаме следует, что коммунизм по-иному контролирует население по сравнению с германскими и японскими оккупантами в годы второй мировой войны (что они там, кретины, собрались в ЦРУ?! – Н. Я.) и поэтому операции, успешные для УСС, ныне совершенно бесполезны. Я согласился с Майерсом… Я доложил Макнамаре, что заброска групп на Север бесцельна и не принесет никаких результатов. Он холодно выслушал меня и отверг мой совет. Возобладало желание подвергнуть Северный Вьетнам давлению, и тут-то американские военные начали планирование и действия, которые в конечном итоге эскалировались в широкое воздушное наступление. Неудачи ЦРУ были сброшены со счетов по той причине, что они были невелики по размаху» [180].

Что из всего этого получилось, слишком хорошо известно. Как бы то ни было, позорный провал агрессии во Вьетнаме, помимо многих последствий, неизмеримо усилил изначальное стремление ЦРУ при ведении «психологической войны» искать решение внутри стран социализма, то есть упорно пытаться обнаруживать и организовывать врагов существующего там строя на месте и их руками попытаться вести борьбу в целях его свержения. Главной целью в этом отношении был и остается Советский Союз.

При попытках достижения ее веское слово говорит «наука» от ЦРУ.

При администрации Дж. Картера, носившейся с «правами человека», американские спецслужбы подверглись реорганизации. Некоторые нововведения были обнародованы в исполнительном приказе президента № 12036 от 24 января 1978 года. Хотя они сопровождались оглушительной риторикой насчет необходимости соблюдения «законности» и прочего, на деле реорганизация свелась к повышению эффективности работы ЦРУ и других ведомств разведывательного и контрразведывательного сообщества. Исполнительный приказ подтвердил решение Картера вскоре после прихода к власти: количество доверенных сотрудников Белого дома, имеющих доступ к информации о тайных операциях ЦРУ, сокращено до пяти человек вместо нескольких десятков.

Специальный комитет координации под председательством З. Бжезинского, созданный в рамках СНБ, заменил предшественника – «Комитет 40». В функции этого комитета входило руководство подрывной работой ЦРУ, кроме того, комитет осуществлял наблюдение за контрразведывательной работой не только ЦРУ, но и ФБР. Это непосредственная политическая инстанция, которой подчинено ЦРУ [181]. В своем официальном качестве директор ЦРУ отныне контролирует бюджет многих разведывательных органов – разведки армии, авиации, флота, разведки министерства финансов, разведки управления по контролю над наркотиками, разведки министерства обороны, контрразведки ФБР. При реорганизации американских спецслужб с надлежащими криками и мелкими скандалами было проведено некоторое сокращение штатов, однако что отнюдь не означало умаления основного направления деятельности ЦРУ – подрывной работы.

В книге под редакцией Ф. Эйджи и Л. Вольфа обоснованно констатируется: «Те, кто интерпретировал чистку, проведенную Тэрнером, как отражение меньшей роли подрывной работы, объявили о „конце эры“ секретных агентов». Однако эпитафии преждевременны. Не кто другой, как Тэрнер, указал: «Мы никоим образом не отказались от подрывных действий… они продолжаются… ревностно стою за то, чтобы мы сохранили способность обратиться к политическим действиям в случае необходимости и при получении надлежащей санкции». Агентурная разведка «остается безусловно необходимой стрелой в нашем колчане» [182]. Ввиду удесятеренной при Тэрнере секретности сколько-нибудь достоверных данных об этой работе нет.

Обозревая изменения в ЦРУ, Т. Пауэрс подчеркнул: «Была масса разговоров, ужасались по поводу „эксцессов“ ЦРУ, выдвигались фантастические прожекты реформ, произошли многочисленные изменения названий – Управление планов стало Управлением операций, возможный великий скачок в искренности, но суть его работы ни на йоту не изменилась. В том же духе „Комитет 40“, утверждающий тайные операции, стал совещательной группой по операциям… Но, несмотря на весь шум, сам механизм почти не претерпел изменений. ЦРУ по-прежнему обслуживает президента».

• Предыдущая
• 41/117
• Следующая