ЦРУ против СССР - Яковлев Николай Николаевич - Страница 91

• Предыдущая
• 91/117
• Следующая

Герой мемуаров Э. Рей, естественно, сам ее босс-конгрессмен В. Хейс. Помимо него, четыре встречи каждый вечер и еще три отложенные. «Не думайте, что такая жизнь забава, нет, труд, – продолжает рецензент, – в любой момент ее могут призвать услаждать незнакомых мужчин, приехавших в Вашингтон, чтобы провести здесь конец недели. В конце концов об одолжении просит босс». Рей в отчаянии от жизни такой бросилась к священнику исповедоваться. Но и он обошелся с ней отнюдь не как с прихожанкой [305].

Другой рецензент сделал акцент на политическую сторону произведения. «Поднятые проблемы интересны и показательны. Кое-что, безусловно, незаконно – политические деятели тратят государственные и партийные средства, чтобы тешить свою плоть, вероятно, на это идет такой же процент, как тратят руководители монополий на указанные цели. Хейс будто бы выплачивал скромнице Элизабет по 14 тысяч долларов в год, в среднем по 200 долларов за визит, если принять в расчет ее подсчеты – одно-два посещения в неделю, а вот губернатор штата, имя которого я не хочу называть, оплачивал из избирательного фонда тренера по теннису для своей жены и любовницы. Нужно твердо помнить: государственные деятели не могут жить так, как они считают необходимым, на законно получаемое ими жалованье (не говоря уже о миллионных состояниях, которые они оставляют)».

Что касается собственно темы колоритных воспоминаний, то для рецензента она не в диковинку. Он напомнил книгу Миры Макферсон «Любовь сильных мира – взгляд вплотную на политиков и их браки». Рецензент знает «сенатора, чьи политические взгляды коренным образом изменила женщина, с которой он имел роман». При всем этом, сознался рецензент, «сообщения, впервые напечатанные в журнале „Тайм“, об оргиях в самом Капитолии будто бы в служебных помещениях спикера палаты представителей Карла Алберта затронули меня и, полагаю, множество американцев. Прекрасная картина: наши „лидеры“ в роли развратных стариков за стенами Капитолия, в то время как мой сын-шестиклассник с классом снимаются у Капитолия на память об экскурсии в Вашингтон». И в заключение: «Большинство речей политических деятелей из рук вон плохи. Я упоминаю об этом потому, что не раз слышал от соблазнителей избирателей сравнение ораторского искусства с сексом – как толпу, так и женщину побеждают, с той только разницей, что толпа менее опасна и не пишет книг» [306].

Элизабет Рей вот и написала книгу, рассказав, что увидела в этом достопримечательном месте Вашингтона и вблизи него. Поле ее зрения, очевидно, невероятно узкое по сравнению с тем, что без труда охватывает неусыпный тысячеглазый Аргус тайной полиции, которая – и это минимальная угроза с его стороны – обожает писать или инспирировать книги. Об этом прекрасно знают в Капитолии и относятся, по понятным причинам, с большим уважением к авторскому зуду ЦРУ, ФБР в их собратьев по общему делу.

Доклад комиссии Черча в прямом смысле – громадная хвалебная рецензия на подвиги ЦРУ на поприще политической публицистики.

Руководитель отдела пропаганды ЦРУ в том же 1961 году писал: «Преимущества нашей прямой связи с автором в том, что мы можем подробно ознакомить его с нашими намерениями, предоставить ему любые материалы, которые мы хотим, чтобы он включил в свою книгу, и проверять рукопись на всех стадиях работы. Наш контроль над автором обычно осуществляется тем, что мы оплачиваем ему время, потраченное на написание рукописи, или по крайней мере авансируем его с обязательством в случае необходимости вернуть аванс… (ЦРУ) должно быть уверено, что рукопись отвечает нашим оперативным и пропагандистским целям» [307].

Тогда почему нельзя предположить, что книга Э. Рей – скромное напоминание о том, что может написать в случае необходимости должным образом проинформированный автор. Надо думать, у иных сверхдобродетельных гуманистов на Капитолийском холме от одной этой мысли холодок пройдет по спине и язык окостенеет.

Открытия такого рода давным-давно уже вызывают спортивного рода любопытство у высших должностных лиц республики и тайной полиции. Президент Джон Ф. Кеннеди нередко завтракал с директором ФБР Э. Гувером, который на десерт неизменно припасал очередную грязную историю. «Сколько же грязи он знает за этими сенаторами!» – крутил головой Кеннеди, рассказывая приятелю, журналисту Б. Брэдли, о завтраках с директором ФБР. Впрочем, самому президенту было необыкновенно интересно знать, какой именно шлюхе патронировали в данный момент его недавние коллеги сенаторы и вообще близкие к власти. Как-то Гувер показал президенту фото немки, любовницы пресловутого «101-го сенатора» Бобби Бейкера, помощника вице-президента Л. Джонсона. «Она прелестна!» – завистливо вздохнул президент, слывший глубоким знатоком женщин. Гувер присовокупил, что лихая дама собирается выйти замуж за высокого чина в аппарате конгресса, и уже Кеннеди процитировал Брэдли слова Гувера: «отпускает ему даром то, за что с других взыскивает по двести долларов за ночь». Да, подытожил Брэдли, «невероятная картина – президент США и директор ФБР за завтраком в Белом доме рассматривают фото потаскух» [308].

Чему удивляться? Д. Маклелан, ведущая в «Вашингтон пост» колонку светских новостей, сообщила в 1982 году в своей книге «Ухо в сторону Вашингтона. Хронология скандалов, слухов и сплетен столичной элиты»: «Жена помощника Никсона Дина Морин клянется, что в годы президентства Никсона в его резиденции показы пали порнографические фильмы» [309]. Нравы!

Как и надлежит, порядок здесь наводит тайная полиция. «Именно ФБР, а не секретная служба (каковой вверена охрана президента. – Н. Я.), установило, что Кеннеди „встречается“ с молодой женщиной, которая в промежутках между приемами в спальне Белого дома делила ласки с бандитами мафии Сэмом („Момо“) Джинкано и Джоном Розелли. Обоих после недавних нежелательных разоблачений, вскрывших их связи с ЦРУ, отправили гангстерским способом на встречу с творцом.

Итак, Эдгар Гувер лично отправился в Белый дом и конфиденциально предупредил президента – продолжение его тайной связи с Юдифью Кэмпбелл (теперь известной как г-жа Экснер) может привести прямо к политической катастрофе. А роман продолжался уже несколько лет, с тех пор как сенатор Кеннеди впервые углядел пригожую Юдифь на вечеринке в Лас-Вегасе. Теперь г-жа Экснер вспоминает о президенте как о «чрезвычайно энергичном и любознательном человеке», которому «безумно нравились голливудские сплетни, особенно рассказы о том, кто с какой голливудской звездой спит». Надо полагать, что лидер «свободного мира» не вводил Юдифь в курс государственных тайн, как, например, что ЦРУ наняло обоих ее названных приятелей, чтобы убить Кастро» [310].

Когда в августе 1962 года популярная кинозвезда Мэрилин Монро ушла в лучший мир, по официальной версии, «вероятно, в результате самоубийства», очень немногие знали о ее близости с президентом Дж. Кеннеди и министром юстиции Р. Кеннеди. Материалы следствия о ее смерти исчезли, их прибрал некий высокопоставленный полицейский чин из Лос-Анджелеса, ныне умерший. При жизни он претендовал на пост Гувера! В 1974 году Р. Слатцер, настаивавший, что и он был среди супругов почившей секс-бомбы, выпустил книгу [311], в которой потребовал нового расследования обстоятельств ее кончины, намекая на убийство. Его особенно интриговало, зачем Р. Кеннеди понадобилось явиться в дом Мэрилин Монро в день ее смерти. Ни одна крупная американская газета или телевизионная компания не проявила ни малейшего интереса к версии Слатцера.

Мэри Мейер, в прошлом супруга видного работника ЦРУ, около двух последних лет жизни Д. Кеннеди была, вероятно, самой близкой, скажем, подружкой президента. Развлекались вдвоем в Белом доме, в интервалах распивали виски, иной раз покуривали марихуану. Но скоро бросили. Памятуя о высоких государственных обязанностях, президент изрек: «Хватит! Представь – в этот момент русские что-нибудь затевают!» Через год после убийства президента Мейер пристрелили в предместье Вашингтона прямо на улице. Давний знакомый покойной, глава контрразведки ЦРУ Д. Энглтон, завладел ее дневником, который, естественно, исчез. Слабая тень всей истории – малонадежная книжка помощника издателя «Вашингтон пост» Ф. Грэхама (до его самоубийства) Труита, выпущенная в 1975 году [312]. Тогда и только тогда «Вашингтон пост» сочла возможным вернуться к роману Кеннеди и Мейер [313], а бойкий «Нью Таймс» кое-что растолковал в статейке под мрачноватым заголовком «Таинственное убийство любовницы ДФК» [314], а таковых биографы насчитали свыше полутора тысяч.

• Предыдущая
• 91/117
• Следующая