Крокодиловы слезы - Яковлева Елена Викторовна - Страница 14

• Предыдущая
• 14/43
• Следующая

Есть у Альбины пистолет или нет, но я дала себе слово, что буду держаться подальше от нее и поближе к двери соответственно. Эта предусмотрительная тактика уже помогла мне в кабинете покойного ныне Варфоломея, при том, что брошюру об особенностях налогообложения юридических и частных лиц трудно соотнести с пистолетом.

— Я вас слушаю. — Альбина продолжала потчевать меня своим чудным взглядом, одновременно и равнодушным, и изучающим. Так рассматривают прошлогоднюю афишу на заборе, когда нужно убить время.

Она меня слушает, а я не успела заготовить заранее вступительное слово — вот к чему приводят экспромты. Фактор внезапности вещь хорошая, но обоюдоострая. Ладно, сейчас я ей что-нибудь скажу, раз она просит, ей мало не покажется.

Но черная вдова меня опередила.

— А ведь я вас уже видела, — вдруг прозрела она. Я внутренне напряглась, а она добавила беззаботно:

— Вчера на кладбище, ведь так?

Ну вот, сбила с мысли!

А коварная Альбина, окончательно перехватившая инициативу, одарила меня насмешливой улыбкой:

— Только не отпирайтесь, у меня профессиональная память на лица.

И пояснила, с чем связан ее хваленый профессионализм, хотя я об этом не просила:

— Когда-то, очень давно, я мечтала стать художницей и даже подавала большие надежды, но художницы из меня не вышло, а вот кое-какие навыки остались. Сама себе удивляюсь, не глаз, а фотокамера.

— Да? — уточнила я совершенно идиотским образом. Похоже, я окончательно лишилась основного козыря в этой игре — фактора внезапности.

Альбина же огорошила меня свежей порцией проницательности:

— И вообще я, можно сказать, все про вас знаю, кроме имени разве что. Но это не так уж важно, если на то пошло…

Почва медленно, но верно уходила из-под моих ног, Альбина откровенно наслаждалась моим замешательством.

— Хотите, угадаю, кто вы? — предложила она.

На самом деле мне хотелось сунуть ей в рот кляп, чтобы получить наконец возможность спокойно и Обстоятельно пригвоздить ее к позорному столбу, предварительно смазанному какой-нибудь дрянью вроде собачьего дерьма.

— Вы, — Альбина сделала эффектную паузу, — одна из подружек моего покойного мужа, которых у него было великое множество. Просто легион.

Я открыла рот, чтобы положить конец этим неорганизованным выступлениям, загубившим мой сценарий, но Альбина снова меня опередила:

— Да не переживайте вы так, не стоит. Я не собираюсь выцарапывать вам глаза. За живого бы не стала, а за мертвого тем паче… Единственное… Должна сказать, что под конец жизни его вкусы существенно переменились, а ведь я была уверена, что знаю его как свои пять пальцев.

Ну, в этом смысле они с Тимуром — два сапога пара. Тот тоже уверял меня, что читает свою женушку, как букварь, теперь вы в курсе, каким он был самоуверенным болваном.

— Ой, да вы, я вижу, совсем не в курсе! — Альбина всплеснула ухоженными руками. — Впрочем, к чему лишние слова? — Она красиво и грациозно развернулась, в мгновение ока оказавшись у комода темного дерева, то ли старинного, то ли искусно стилизованного под старину, выдвинула один из ящиков… Я запоздало вздрогнула, вспомнив о пистолете, однако она извлекла на свет божий всего лишь конверт, большой и желтый, который выглядел как родной брат того, что еще сегодня утром лежал на лоджии в валенке. — Вот, полюбуйтесь. Берите, не бойтесь, это не взрывчатка.

Я послушно приняла конверт и тупо на него уставилась.

— Да вы посмотрите, что внутри, — посоветовала черная вдова.

Я дрожащими руками распечатала конверт, одно неловкое движение — и под ноги мне веером полетели цветные фотографии. Присев на корточки, я подняла верхнюю — с ее глянцевой поверхности улыбался Тимур, только не мне, а какой-то неизвестной девице с роскошной рыжей гривой. Но если б он только улыбался, он еще гладил эту рыжую корову по щеке тыльной стороной ладони! Как это понимать прикажете? Я подняла глаза на Альбину.

Та чиркнула зажигалкой у кончика зажатой во рту сигареты, выпустила колечко приятного терпкого дыма и спросила:

— Что, впечатляет? Но это цветочки, там еще и поинтереснее есть, вы посмотрите, посмотрите…

Проклятые фотографии жгли мне руки. Мне бы зашвырнуть их подальше, а я не могла отвести взгляда от верхней, ну той, на которой Тимур был вместе с рыжей девицей.

— А хотите? — Альбина озорно блеснула глазами. — Возьмите их себе на память, потом рассмотрите на досуге. — Она наклонилась, чтобы помочь мне собрать снимки.

Эту операцию она проделывала неторопливо, с чувством, и сопровождала язвительными комментариями:

— Ой-ой-ой, какой страстный поцелуй, трогательно до слез, а вот здесь — здесь вообще сцена из мексиканского сериала: он весь в черном, она — в алом, прямо открытка пятидесятых годов. Были такие с забавными подписями. К этой бы подошло м-м-м… — она задумалась, — а, вот, «Любящие сердца не разлучить».

Последнюю из поднятых с пола фотографий Альбина держала в руках дольше прочих, потом продемонстрировала мне.

— Самая цепкая из его пассий. В какой-то момент мне даже показалось, что он уйдет к ней. Тогда я еще что-то к нему испытывала, страдала… А эта… эксцентричная дрянь… названивала ему прямо ею, да по несколько раз на день, а когда трубку брала я, говорила гадости. Слава богу, теперь это позади. — Она сунула фотографию в желтый конверт и вручила его мне, но прежде я успела рассмотреть лицо той, которую жена-вдова назвала «эксцентричной дрянью», красивой брюнетки с миндалевидными глазами под высокими дугами черных бровей.

Я машинально приняла желтый конверт, не зная, что и сказать.

Зато Альбина недостатка в словах явно не испытывала:

— Вы в недоумении, я вижу. Думаете, откуда у меня все это? Объясняю: пару лет назад, когда мне еще было не все равно, я наняла частного детектива, и он обеспечил меня этой гадостью. Кстати, на обратной стороне каждого снимка имеется имя и фамилия запечатленной на ней куколки, а также адрес… И вот когда я все это увидела, так сразу к нему и остыла. Он перестал для меня существовать, так, ходит рядом какое-то двуногое в модных штанах. Если на то пошло, то я его совершенно не держала, он сам не хотел уходить. А что он плел этим идиоткам! Мол, не могу бросить жену, как я ее оставлю, когда у нее куча хронических болезней…

Наверное, она заметила, как я побледнела, и решила меня «пожалеть»:

— Только, ради бога, не принимайте этого на свой счет. Вашего снимка там нет, а значит, вы появились позже, а посему я не в претензии. Да что вы все время молчите? Вам плохо?

— Можно, я сяду? — спросила я.

Наверное, это прозвучит кощунственно, но труп Варфоломея произвел на меня меньшее впечатление, нежели фотографии, вывалившиеся из конверта, врученного мне Альбиной. Мой мир, смысл моей жизни рассыпался в одночасье, как цветные снимки по паркету.

Альбина подсунула под меня стул, сбегала на кухню за стаканом воды и теперь увещевала меня:

— Милая моя, успокойтесь, дело-то житейское. Понимаю, вы разочарованы, но взгляните на вещи трезво, и они предстанут перед вами в истинном свете. Мужчина, изменяющий жене, с не меньшей легкостью изменяет любовнице, и если для вас это открытие, вы совершенное дитя, впрочем… Впрочем, нужно знать Тимура, он был непревзойденным соблазнителем, и эта его нелепая и внезапная смерть спасла многих женщин от мук и страданий.

— И вас тоже? — глухо спросила я, комкая в руках конверт со страшными уликами вероломства моего супермена.

— Меня? — Альбина усмехнулась. — Да я ведь давно уже не страдала, я скажу вам больше — я была бы счастлива, если бы он наконец поступил по-мужски, то есть ушел к одной из своих подружек. Да хотя бы к вам. Честное слово, я не закатила бы скандала, я бы его даже благословила!

— Но он не ушел, — напомнила я. — Он не ушел, и вы… !

Альбина не дала мне договорить:

• Предыдущая
• 14/43
• Следующая