Выбери любимый жанр

Когда Ницше плакал - Ялом Ирвин - Страница 32


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

32

ГЛАВА 9

НО РЕШЕНО БЫЛО ДАЛЕКО НЕ ВСЕ. Ницше долго сидел с закрытыми глазами. Затем, резко распахнув их, он решительно произнес: «Доктор Брейер, я отнял уже достаточно много вашего драгоценного времени. Вы делаете мне щедрое предложение. Я запомню это, но я не могу его принять — и не сделаю этого. Есть причины выше причин». — Он говорил так категорично, словно ничего больше объяснять не собирался. Приготовившись уходить, он защелкнул застежки на своем портфеле.

Брейер был ошеломлен. Этот разговор напоминал скорее игру в шахматы, чем профессиональную консультацию. Он сделал ход, предложил свой план, на что последовал немедленный ответный ход Ницше. Он отвечает на возражение только для того, чтобы услышать от Ницше очередное. Они что, были неисчерпаемы? Но Брейер, набивший руку на больничных проблемах, переходил теперь к приему, который редко его подводил.

«Профессор Ницше, я хочу попросить вас немного побыть моим консультантом! Представьте, пожалуйста, интересную ситуацию; может, вы сможете помочь мне разобраться в ней. Я столкнулся с пациентом, который довольно долго был сильно болен. Он испытывает радость уже тогда, когда его состояние остается терпимым хотя бы один день из трех. Он предпринимает долгое, тяжелое путешествие для того, чтобы проконсультироваться со специалистом-медиком. Консультант профессионально делает свое дело. Он обследует пациента и ставит соответствующий диагноз. Между пациентом и консультантом устанавливаются вполне определенные отношения, основанные на взаимном уважении. После чего консультант предлагает всесторонний план лечения, в эффективности которого он полностью уверен. Однако этот план не вызывает у пациента ни малейшего интереса, ни даже любопытства. Наоборот, он сразу же отказывается от этого предложения и создает одно препятствие за другим. Вы можете помочь мне разобраться в этой таинственной истории?»

Глаза Ницше расширились. Хотя его явно заинтриговал это забавный гамбит Брейера, он промолчал.

Брейер настаивал: «Может, нам стоит разгадывать эту загадку постепенно? Почему этот пациент, который не хочет, чтобы его лечили, вообще просит о консультации?»

«Я пришел потому, что мои друзья оказывали на меня сильное давление».

Брейера расстроило, что его пациент не захотел подыграть его небольшой шалости вести беседу в том же духе. Хотя в книгах Ницше чувствовался незаурядный ум, хотя в них он превозносил смех, было ясно, что герр профессор не любил играть в игры. «Ваши друзья в Базеле?»

«Да, профессор Овербек и его жена — мои близкие друзья. Еще мой близкий друг в Генуе. У меня не так много друзей — следствие моего кочевого образа жизни, так что тем более удивительным был тот факт, что все они единогласно уговаривали меня посетить консультанта. И что имя доктора Брейера буквально не сходило с их губ».

Брейер узнал ловкую руку Лу Саломе. «А как же, — сказал он, — их беспокойство вызвано серьезностью состояния вашего здоровья».

«Или, например, тем, что я слишком часто говорил об этом в своих письмах».

«Но тот факт, что вы говорите об этом, отражает вашу собственную обеспокоенность этой проблемой. Иначе зачем вам писать такие письма? Чтобы вызвать волнение, не так ли? Или сочувствие?»

Хороший ход! Шах! Брейер был доволен собой. Ницше пришлось отступить

«У меня слишком мало друзей, чтобы я мог позволить себе терять их. Оказалось, что в знак дружбы я должен приложить все усилия, чтобы они перестали беспокоиться. И вот я в вашем кабинете».

Брейер решил согнать его с удобных позиций. Он сделал более дерзкий ход.

«Вас совершенно не беспокоит ваше состояние? Невероятно! Более двухсот дней мучительной недееспособности в год! Мне доводилось видеть слишком много пациентов в разгаре приступа мигрени, чтобы недооценивать боль, которую вам приходится испытывать».

Великолепно! Еще одна вертикаль на шахматной доске закрыта. Какой ход сделает его противник на этот раз, думал Брейер.

Ницше, прекрасно понимая, что ему придется играть другими фигурами, обратил свое внимание на центр доски. «Меня по-разному называли: философом, психологом, язычником, агитатором, антихристом. Мне даже давали массу нелестных эпитетов. Но я предпочитаю называть себя ученым, так как краеугольным камнем моего философского метода, как и любого научного метода, является неверие. Я всегда подхожу ко всему с максимально строгим скептицизмом, и сейчас я скептичен. Я не могу последовать вашим рекомендациям относительно психического обследования на основании мнения авторитетов в области медицины».

«Но, профессор Ницше, мы говорим об одном и том же. Единственный авторитет, к которому необходимо прислушиваться, — это голос разума, и рекомендации мои построены на разуме. Я могу с уверенностью говорить только о двух вещах. Во-первых, что стресс может стать причиной болезней, что подтверждается многочисленными клиническими наблюдениями. Во-вторых, что стресс в значительной мере присутствует в вашей жизни—я говорю не о том стрессе, который связан с философскими изысканиями.

Давайте проанализируем информацию вместе, — продолжал Брейер. — Вспомните письмо, полученное вами от сестры. Здесь мы видим стресс, вызванный клеветой. И, между прочим, вы нарушили наш договор обоюдной честности, не сказав об этом клеветнике ранее. — Теперь Брейер отбросил былую осторожность. У него не было другого выхода — терять ему было нечего. — Разумеется, стресс кроется и в страхе потерять пенсию, единственный ваш источник обеспечения. А если эта история — не больше, чем преувеличение вашей паникерши-сестры, то появляется стресс, связанный с сестрой, которая хочет напугать, встревожить вас!»

Не зашел ли он слишком далеко? Рука Ницше, как заметил Брейер, соскользнула с подлокотника и потихоньку подбиралась к ручке портфеля. Но отступать было поздно. Брейер пошел в активное наступление: «Но на моей стороне есть и более могущественные силы — недавно вышедшая замечательная книга, — он протянул руку и постучал по своему экземпляру « Человеческое, слишком человеческое», — вышедшая из-под пера философа, который скоро станет знаменитым, если, конечно, осталась в этом мире справедливость. Слушайте! — Открыв книгу на том моменте, о котором он говорил Фрейду, он начал читать: — «Психологическое наблюдение входит в ряд тех способов, посредством которых человек может облегчить груз бытия». Через несколько страниц автор заявляет о необходимости психологического наблюдения и что — вот, его словами: «Нельзя больше пытаться укрыть от человечества жестокое зрелище стола для морального вскрытия». Еще через несколько страниц автор утверждает, что величайшие философы обычно ошибались именно из-за неверного понимания человеческих действий и чувств, что в итоге приводит к «становлению ложной этики, появлению религиозных и мифологических монстров». Я мог бы продолжать, — сказал Брейер, листая книгу, — но суть этой великолепной книги в том, что, если вы хотите понять человеческие убеждения и поведение, для начала вам стоит отбросить условности, мифологию и религию. Только тогда, когда исчезнет вся предвзятость, вы можете приступать к изучению человека».

«Я прекрасно знаком с этой книгой», — сурово произнес Ницше.

«Но почему бы вам не следовать этим предписаниям?»

«Исполнению этих предписаний я посвятил всю свою жизнь. Но вы не дочитали до конца. Уже много лет я провожу это психологическое вскрытие самостоятельно: я был объектом собственного исследования. Но я не хочу становиться объектом вашего исследования! Вам бы самому понравилось быть чужим подопытным кроликом? Позвольте мне задать вам прямой вопрос, доктор Брейер. Каковы ваши собственные мотивации на участие в этом терапевтическом проекте?»

«Вы пришли ко мне за помощью. Я предлагаю вам помощь. Я врач. Это моя работа».

«Слишком просто! Мы оба знаем, что человеческие мотивации намного более сложны, но в то же время и примитивны. Я еще раз спрашиваю вас, какова ваша мотивация?»

32
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело