Сочинения - Кипрский Неофит "преподобный" - Страница 4

5. Итак, — РАДУЙСЯ, Боговенчанная Владычице мира, Дево Отроковице Всенепорочная, предизбранная Богом прежде всех веков в обитель Слова, Богоблагодатнейшая; и при конце времен, сегодня из неплодных чресл родившись, Ты назнаменовала плодоносие бессмертной жизни и примирение мира с Богом в результате Твоего рождения (Христа). РАДУЙСЯ, Владычице и Державо земных царств, ибо имея явитися Материю Бога Ангелов, Ты от Ангела Божиего имела в служение все сущее под Тобою; посему и Родитель Твой, отец, и зачавшая Тебя Матерь, приняли от Ангела благие извещения относительно Тебя. И, имея обитание во Святая Святых, Ты, как это поистине и подобало, принимала пищу от Ангела Божиего. РАДУЙСЯ, Чистая Дево, Оплот девства, Слава дев, Стена Церкви Божией, Начало и Конец нашего спасения, и Божие Сокровище, ценнее во всем всякого злата! РАДУЙСЯ, Богородице Дево, Невеста Отца, Матерь Сына и украшенная Обитель Святого Духа! РАДУЙСЯ, Всенепорочная, Чистая Дево Богородице, одушевленный Дом невместимыя Троицы, Святая Голубице, чистейшая Горлице, Ластовице, предвозвещающая спасительную весну, прекрасный и сладкозвучный Соловей [25], возглашающий спасительное о нас моление, и во всем Виновнице всеобщих благ!

РАДУЙСЯ, Богородице Дево, одушевленный Град, Божественная Палата Царя Славы, Трон Его великий и возвышенный, Одр и Трапеза Царя Небесного! РАДУЙСЯ, Дево Чистая, неодолимая Стена, Победа над врагами, Убежище верных и Радость надеющихся на Тебя, Всепетая! РАДУЙСЯ, Богородице Дево, Место Невместимого (Бога), Радость земных, радование Ангелов, надежда людей, небесная Врата верных, одушевленное, сияющее Небо Божиего обитания! РАДУЙСЯ, Чистая Мати Дево, Чертог высшего Царства, божественная Сокровищнице Плат, сущих наверху и сущих внизу (на небе и на земле)! РАДУЙСЯ, Богородице Дево, Виновница нашей радости, приявшая чрез Ангела возвещение радования, и зачавшая и родившая Единого от Троицы, и, как Виновница непрестающей радости, совершенно изгладившая печаль Праматери (Евы)! И, вот, теперь, прияв сие конечное возглашение радования [26], Всенепорочная Отроковице, ускорй на молитву о всех нас, празднующих честное Твое Рождество, о, Богоблагодатнейшая, да обрящем наслаждение в вечных благах, благодатью и человеколюбием Трисвятого Бога, Которому — слава и держава, всегда, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Перевод с греческого архимандрита Амвросия (Погодина). Перевод сделан по изданию: Jugie M. Patrologia Orientalis. T. 16 (1922). Примечания и комментарии архимандрита Амвросия.

Слово о некоем монахе в Палестине, который в 6693 году [27], индикта 3–го, в месяце сентябре, был обольщен бесами и бедственным образом пал

1. По слуху, как это говорится, я слышал на основании слов из отеческих книг о некоторых, которые были обольщены и введены в прелесть уловками сатаны, который, будучи обольстителем и злодеем, всегда обольщает человеческий род. Теперь же и в наши дни произошло нечто такое, и даже еще более бедственное, чем случившееся в древности, так что величиною наваждения оно затмило собою и превзошло то, что случалось раньше. И об этом узнал я от одного правдолюбивого и живущего по Богу монаха, который немалое время прожил вместе с оным (обольщенным диаволом монахом) и из его уст слышал ту прелесть, в которую тог впал, и сам еще точнее расспрашивал его о ней, с одной стороны, любопытствуя относительно диавольских ухищрений, а, с другой стороны, на основании случившегося беспокоясь о своей собственной стойкости, по написанному:

«Да плачевопльствует питис [28], зане паде кедр» (Зах. 11, 2). И, вот, этот брат, разрываясь сердцем, рассказал мне все то, что он слышал от обольщенного. И я, с моей стороны, пришел в большое огорчение и весьма опечалился таковому несчастью и сатанинскому злодейству.

2. И я посчитал, что было бы несправедливо погрузить в глубину забвения таковой опыт; но — следует поведать о нем ради утверждения нас и многих других в благодати Христовой, поскольку это не только побудит успешно подвизающихся быть еще более старательными в подражании Ему, но бывает иногда, что и падение падших сохраняет многих в стойкости; поэтому и Священные Писания всемерно выставляют повествования и о правостоящих и о павших, дабы читатели ревновали жительству стойких, а от поползновения падших бежали; — на основании чего и я счел за правое по возможности предать писанию оное сатанинское наваждение, в новейшие времена слышанное и виденное, дабы мы не были легко доверчивыми в отношении фантазм началозлобного и вселукавого диавола; но, если бы даже и Ангел света или дух Мученика или Преподобного кого пришел к нам, мы бы не оказывали ему веру, но долженствовали всегда и при всех обстоятельствах запечатлевать себя крестным знамением и возносить руки наши вместе с очами к Богу, и призывать на помощь спасительное и всесвятое имя Христово и провозглашать таким образом: «Не оставь меня, Господи Боже мой; и не отврати помощь Твою и милость Твою от меня; и да не прельстит и похитит меня от Тебя началозлобный отступник; и не допусти мне, творению Твоему, впасть в искушение; но по слову Твоему, Владыко, избавь меня от лукавого и началозлобного врага, — молитвами Приснодевы Марии и Всечистыя Матере Твоея».

3. Я убежден, что при произношении этих слов видение явит себя какого оно рода: от Бога ли оно, или — от супостата; и если оно сатанинское, то оно скорее исчезнет, прогнанное благодатью призванного Христа; если же оно поистине от Бога, то и в этом случае не нужно устремляться на него, но лучше следует сказать видению: «Приидите, поклонимся и припадем Самому Христу, Царю и Богу нашему. Приидите, поклонимся Триипостасному Единому Божеству. Приидите, поклонимся иконе Христа и Богоматери и Кресту Господню, стражу моему и губителю демонов. Произнесем также и святой Символ Веры и «Да воскреснет Бог», и тогда справедливо я поверю тебе, что ты пришло от Бога к моему недостоинству, не сделавшему ничего доброго пред Богом, но — по благодати Его милуя и утешая мое ничтожество». Таковое, вот, и подобное сему если бы обольщенный брат исполнил и произнес, то и не стал бы жертвою поругания оных лукавых демонов, и не потерпел бы от них такое обольщение и зло, и вместо Пастыря не подпал под волка, и вместо Света не принял бы тьму, и вместо пристанища не впал бы в таковую яму.

4. Но теперь расскажем, каким образом он был прельщен, делая это, конечно, не для того, будто бы я хотел порицать его (потому что, порицая его, я бы порицал самого себя, как кормчего, не умеющего и свой собственный корабль, сущий в море, направить в пристань); но — для того, чтобы его падение и преткновение послужило к нашему утверждению в Боге и трезвению; потому что он уже пострадал от того, что приключилось ему, и судьба его — дело Божие; мы же имеем нужду в большой Божией помощи и большой бдительности, дабы не оказаться бедственно уловленными гнусным ловцом. Поэтому и я, прежде чем рассказать о прельстившемся, сначала побеседовал о нашей незыблемости в Боге; потому что, если при падении нечестивых, как написано, праведные страшатся, и преступники, видя иного преступника наказуемым, получали от этого хороший урок, то насколько больше следует нам бояться и научаться, видя, что не нечестивый, а — благочестивый, и не преступник, а — добродетельный и обладавший богатством добродетелей, внезапно обнищал и бедственным образом потерпел кораблекрушение на суше.

5. Некий муж, родом грузин, по имени Гавриил, испытанный монах, удостоенный священнического сана, весьма искусный во всякого рода рукоделии и достигший святых мест Иерусалима, явил себя прекрасным делателем добродетели, и не только потому, что он усердно прослужил в различных общежительных монастырях и был почитаем всеми, как благоразумный и священный и искусный и сведущий и братолюбивый и тонкий знаток Священных Писаний, но и — потому, что и отшельнический образ жизни он проводил в различных местах и в разные времена, иногда три года, иногда пять лет, то опять иные три года, стараясь истомить крепость тела и худшее покорить лучшему (т. е. тело — душе), и склонное к своеволию [29] превратить в хорошо дисциплинированное; затем, перейдя в знаменитейший монастырь святого и великого Отца Саввы (Освященного), и пробыв в нем несколько лет, он обратился к игумену с просьбой разрешить ему взойти на столб ради, возможно, более строгого подвижничества и прохождения добродетели — хотя и случилось обратное сему, потому что он потерял все добрые приобретения, которыми он обладал раньше, подобно тому, как если бы кто вздумал летать, не имея крыльев, тот, упав, легко разбился бы. Игумен же лавры, кир Савва, будучи любителем и покровителем доброго дела, разрешил сему мужу восшествие на столб, которое оказалось для него не столь восшествием, как — сошествием: потому что, как невозможно на море проехать телегой, так недостижимо на суше переплывать кораблем; каковым примерам, пожалуй, мы подражаем тогда, когда непоследовательно берем на себя нечто и стремимся к чему — то, что не следует делать.