Человек-дельфин - Андреев И. - Страница 21

Как и все млекопитающие, человек дышит носом, ноздрями. Почти все антропоиды имеют фронтально расположенные носовые отверстия. Есть только два примата, у которых они ориентированы книзу. Человек и обезьяна с хоботом — носач с острова Борнео. Сейчас этот примат тоскует без воды и купается регулярно, отваживаясь погружаться даже в море[28].

Мне было бы приятно добавить свою малую толику в наблюдения Харди и Морган как специалисту о вопросе апноэ. Берусь утверждать, что человек был бы не способен нырять на большие глубины, обладай он носом не той формы, которую имеет. Будь этот нос, например, как у гориллы или шимпанзе, вода просто залилась бы в его распахнутые отверстия. И скомпенсировать давление при погружении было бы невозможно. Если бы встал вопрос дрессировки обезьяны для погружения в апноэ, мой выбор, без всякого сомнения, пал бы на носача с острова Борнео, потому что ему по крайней мере можно было бы легко зажать ноздри. Морские млекопитающие, не имея больше рук, чтобы зажать ноздри, научились препятствовать проникновению воды в носовые каналы и дыхательные пути[29]. Делается это также и для того, чтобы уравновесить внутреннее давление по отношению к водной среде, давление которой растет с глубиной. Тюлень, например, открывает и закрывает ноздри по желанию; дельфин вообще заменил свои ноздри дыхалом (отверстием) на голове, которое управляется действием мощного сфинктера. Слон полностью погружается в воду, но продолжает дышать при помощи длинного “сопла”, каким является его хобот.

Почему и каким образом вид возвращается к истокам, в море? В силу случайных обстоятельств или вследствие “универсальной программы”, превосходящей человеческое понимание и разум? Я не могу не улыбнуться, вспоминая, например, грациозных обезьян из зоопарка нового типа в Майами, во Флориде. Место называется “Обезьяньи джунгли”. Хозяева, по-настоящему влюбленные в природу, хотели воссоздать там тропический мир Амазонии. На территории в несколько гектаров относительно свободно живут маленькие группки обезьян, а “засаженными в клетку” становятся непосредственно посетители. В искусственном озерке, часть берега которого состоит из широких стекол, спускающихся ниже дна, посетители имеют возможность наблюдать подводную жизнь. Некоторые из обезьян очень скоро поняли, что на дно озера часто бросают лакомства: надо ли говорить, что они стали настоящими апноистами. Я присутствовал при целых подводных сражениях между обезьянами, которые отвоевывали друг у друга лакомые кусочки, проводя до минуты в апноэ. Если вы будете в Майами, не пропустите этот импровизированный спектакль, он дает почву для размышлений.

Если правда, что еще и сегодня у некоторых первобытных народов принято думать о солнце и море как о первопричине всех вещей, которые родились от их союза, то человек своей колыбелью, своим материнским лоном всегда считал океан. Его мифологический образ можно найти во всех культурах и религиях, под всеми географическими широтами. Идет ли речь о христианской аллегории Рыбы-Христа или о рыбе Мысль-Йога, в которых превращается человек, чтобы постичь путь мудрости, везде обнаруживается та же самая идея. От островков, затерянных на Новой Гвинее, от полярного пакового льда эскимосов до солнечных берегов старой Европы.

Гомер говорил, что океан был началом не только богов, но и всей Вселенной. Анаксимандр написал немного позже слова, которые заставляют задуматься: “Вода дала начало Земле и всем видам существ, подобных рыбам. К этим существам относятся и люди, которые оставались в этом состоянии до наступления возраста половой зрелости. Только тогда рыбы открылись, дав рождение людям, способным уже самостоятельно питаться”. Как бы ни были многообразны учения о возможном “начале” человека (нужно ведь еще было доказать, что оно было, это “начало”), врожденной способностью этого любопытного животного всегда было апноэ, оно такая же часть его обычного поведения, как бег или лазание по деревьям. Оно требовало самого минимума адаптации рефлексов животного к водной среде, но, видимо, не было одинаковым свойством для всех млекопитающих, особенно сугубо морских, таких, например, как тюлень. Как сказал один японский ученый, посвятивший себя изучению ама: “Неверно считать, что способность к погружению присуща лишь этнической группе, физически более приспособленной к этому роду деятельности, потому что любая дочь японского крестьянина способна делать это и большая часть ныряльщиц происходит из внутренних областей страны”.

История доказывает, что у человечества никогда не было начала погружений, вернее сказать, способность к ним появилась с первым человеком и она вписана и его приданое. Эго происходит как на Западе, так и в Азии, Африке, в Полинезии, как в Средиземном, так и в Красном море. До очень недавнего времени, точнее говоря, до тех пор, когда повсеместное применение автономного скафандра вытеснило дедовские способы, человек погружался, чтобы ловить и собирать сокровища моря: рыб, раковины, устриц, производящих жемчуг, губки, морские водоросли, лангустов и ракообразных. Сегодня же человек ныряет с аквалангом, шлангом или просто так, ради развлечения. Вопреки тому, чему учили нас в школе, человек подвергался риску на воде и под водой задолго до того, как он начал строить лодки. То, что известные нам доисторические и пещерные люди погружались на дно озер и морей около берегов, чтобы собирать моллюсков, ракообразных, раковины, а также морские водоросли, которыми они питались[30], можно заключить из ископаемых раковин, что обнаруживаются в наши дни в местах их поселений в самых неожиданных точках планеты. Скептики конечно же скажут, что это всего лишь гипотеза. Мы их разочаруем: живой пример есть еще и сегодня, в XX веке, — это огнеземельцы.

Почти на самой крайней оконечности Южной Америки, где климат достаточно холодный и суровый, несмотря на то что весь этот регион назван Огненной Землей, обитают племена, представители которых развили с течением времени невероятную устойчивость к холоду — они обходятся практически без одежды и летом и зимой. Врачи, изучавшие этих людей, обнаружили, что у них сильно замедлен обмен веществ и имеется очень плотный слой подкожного жира. Эти две особенности — самые необходимые физиологические показания для того, чтобы стать хорошим ныряльщиком-апноистом. В Патагонии первые исследователи были ошеломлены, когда увидели местных жителей, нырявших голыми, зачастую в снегопад, в ледяную воду, чтобы принести оттуда после долгого пребывания под водой плоды подводного урожая. Так как я не знаю этих областей, то могу сообщить лишь то, что слышал из разговоров с теми, кто ездил туда, и из прочитанного. Так, Энциклопедия Кусто свидетельствует: “Женщины индейского племени яаган, ныне почти полностью вымершего, были ответственны за пропитание общины, они добывали моллюсков и ракообразных, ныряя за ними совершенно голыми в воду, температура которой не превышала пяти градусов”. Их необыкновенную физическую выносливость мне подтверждали много раз очевидны.

Именно в нашей старой Европе мы находим самое древнее доказательство человеческой привычки погружаться, чтобы найти повседневное пропитание.

В мезолите, между 7 и 10-м тысячелетиями, немного раньше неолита, эры обработанного камня, берега и взморье Балтийского и Северного морей были уже обитаемы. Светловолосые люди, прямые предки скандинавов, физически ничем не отличались от современных датчан и северных немцев. Будучи в основном охотниками, они и в рыбной ловле достигли высокого мастерства, о чем свидетельствует большое количество найденных в местах их поселений костяных крючков, от самых маленьких и тонких до крупных и прочных зубчатых гарпунов, а также лесок и сетей, сплетенных из сухожилий животных. Простираясь с востока Англии в глубь Балтики, их владения представляли собой цивилизацию, которая называлась цивилизацией “Кйоккенмодингеров”, что по-датски означает “кухонные кучи”. Действительно, общим для всех этих стоянок является наличие гигантских масс отложений устричных раковин и других съедобных моллюсков, в течение многих тысячелетий выросших до высоты от 3 до 5 м. Количество этих накоплений слишком велико для одиночных стоянок Ютландии, таких, например, как Мейлгард, Эрбегуль, Краббсхольм, где отложения устричных раковин составляют миллионы тонн. Докопавшиеся до них первые археологи предположили вначале, что открыли пласты окаменелых устриц. В действительности же это указывает на существовавшую хорошо развитую технику погружения, которая использовалась этими народами в течение многих миллионов лет после их прибытия сюда в конце последнего ледникового периода, на заре бронзового века, когда уровень воды в Мировом океане понизился и стал таким, каким он сохранился до наших дней. Предполагают, что погружение было занятием женщин в то время, как мужчины охотились или ловили рыбу. Ориентация на морскую жизнь части этих народов, которые после кроманьонского человека завоевали и колонизировали Европу, лучше всего выражается в могучем “инстинкте”, дошедшем через все исторические эпохи до наших дней. Сегодняшние скандинавы, их потомки, всегда готовы продемонстрировать такую же любовь к морю.