Иск - Юрьев Зиновий Юрьевич - Страница 36

• Предыдущая
• 36/65
• Следующая

— Я понимаю ваши чувства, дорогой мистер Баушер. Обида, возмущение, ярость, наконец. Ярость человека, у которого украли все. И эти чувства были бы вполне логичны, если бы кража была кражей. Но мы же вас не обокрали. Разве можно считать кражей, когда у человека забирают что-то, давая ему взамен нечто гораздо более ценное? Пусть жестоко, пусть обманом, но мы вытащили вас из пошлейшей вашей смертной оболочки и дали бессмертие. Наверное, и бессмертие пугает, как пугает нас все непривычное. Я знаю, вы скажете, что непрошеные подарки — это не подарки. Но что делать, если люди чудовищно консервативны, трусливы и бегут от всего нового? А вы нужны нам, дорогой мистер Баушер. Это древний вопрос — нравственно или безнравственно делать людям добро, когда люди этого добра не желают. Потому что не могут оценить его. Потому что не понимают, что им дают. А ты твердо знаешь, что даришь величайшее из благ — жизнь. Жизнь, не отягощенную страхом болезней, смерти, суеты. А жизнь практически вечную и аристократически спокойную. Жизнь на вершине, откуда открываются новые горизонты, о которых мы и не подозревали раньше.

Вендел Люшес встал, сделал несколько шагов и остановился прямо перед Тони Баушером:

— Дорогой Баушер, я буду с вами предельно откровенен. Ваш побег доставил нам множество хлопот и волнений. Ритрит не должен привлекать к себе ненужного внимания раньше времени. Карсона мы еще не нашли, но это вопрос дней. Если вы совершенно искренне раскаетесь, если скажете мне, что совладали с взбунтовавшимися инстинктами, что хотите вернуться в Ритрит, мы не будем иметь к вам никаких претензий. Мы даже не будем допытываться, как вы узнали о… диагнозе. В конечном счете это не имеет значения. Но мы должны быть уверены в искренности вашего раскаяния. Мы должны знать, что вы не занесете в Ритрит вирусы сомнений, бессмысленного, разрушительного бунта…

Тихая, размеренная жизнь в жаркой каменистой пустыне, но ты не испытываешь жары, думал Тони Баушер. Он прав, этот ангел-хранитель, надо лишь переступить через пороги детских, неразумных страстей. Надо найти в себе силы разбежаться, оторваться от земной суеты и взмыть на вершину, о которой говорит Люшес.

И ему вдруг остро захотелось вернуться в Ритрит. Он видел, ощущал маленький лагерь в пустыне, горячий воздух над которой, кажется, полон влаги и подрагивает, переливается миражем в легком ветерке. Он увидел смешную мисс Дойчер. Она положила руки ему на плечи, прижала губы к его уху и зашептала: «Они хотят всех сделать исками, чтобы можно было переработать все леса на бумагу. Фонд Людвига знает, что делает…». И в отношении Рин этот человек прав. Правда была неуютная, тяжкая, но что делать, такой она чаще всего и бывает. Никому он не нужен. Даже Рин. Ничего не поделаешь.

— Наверное, вы правы, — тихо сказал Тони Баушер, — наверное, мне бы лучше вернуться в Ритрит.

— Отлично, милый мой, отлично! — воскликнул ангел-хранитель. — Поверьте, я бесконечно рад за вас, горд, черт возьми, что разум восторжествовал в вас над животными нелепыми инстинктами. Считается почему-то, что бизнесмены черствые, ограниченные и эгоистичные люди. Но поверьте, я всегда испытывал радость, когда при заключении какой-нибудь сделки люди переступали через детскую подозрительность, поднимались над инстинктами и видели перспективу взаимных благ. Вот и сейчас я предлагаю вам сделку.

— Сделку? — переспросил Тони Баушер. — Какую же сделку вы можете заключить со мной? Мне нечего продать, и мне ничего не надо.

— Ну, это не совсем так, — улыбнулся Люшес. — Что вам надо? Вернуться в Ритрит. Вы очень стремитесь туда? Допустим, что не очень. Но какова альтернатива? Боюсь, что альтернатива не очень соблазнительна для вас. Как вы сами понимаете, элементарные соображения безопасности не позволят нам оставить вас вне Ритрита. Слишком велик риск, что вы будете говорить, демонстрировать себя и так далее. А нам все это сейчас совершенно противопоказано.

— Это значит, вы… сотрете мою память, как вы это сделали с Сесилем Стромом?

Ангел-хранитель бросил быстрый взгляд на иска.

— А, вы и это знаете? — Он несколько раз задумчиво кивнул. — Могу себе представить, что знание это тоже не слишком способствовало вашему спокойствию. Да-а… А каким образом вы догадались?

— У него на теле был дефект: искривленный палец. И не слишком сильно измененное лицо. И его слова незадолго перед исчезновением, что он кое о чем начинает догадываться.

Люшес задумчиво кивнул несколько раз.

— Да, вы совершенно правы. В чем-то он был незаурядным человеком, но в чем-то глубоко разочаровал нас. Он не захотел понимать. Он был перегружен балластом старомодных представлений, бедняга. И он не оставил нам выбора. — Вендел Люшес на мгновение умолк. — Такой блестящий ум, и такая дикарская реакция. Когда ему сказали, что вынуждены разрядить его, он схватил стул и начал крушить все вокруг… Но вернемся к нашей сделке, — сказал он Баушеру. — Итак, мы определили, что вам нужно. Вы хотите купить жизнь, точнее, даже бессмертие и возвращение в Ритрит. Раз это сделка, вы должны что-то предложить взамен.

— Что же?

— Карсона.

— Не понимаю.

— Боюсь, дорогой Баушер, вы прекрасно понимаете. Как я уже сказал, нам еще не удалось найти вашего товарища. Вы безусловно знаете, где он находится. Расставаясь, вы, скорее всего, условились о какой-то встрече, о каком-нибудь телефонном звонке. Это и есть ваш капитал, которым вы можете расплатиться. Я специально пользуюсь торговыми терминами. В отличие от обывательских представлений, торговля гораздо честнее многих других занятий, например политики. В политике сплошь и рядом обещают и не выполняют обещаний, предлагают избирателям несуществующие товары, вроде всеобщего благоденствия. В торговле такие штучки не проходят. Вы меня понимаете?

— Вы хотите, чтобы я помог вам поймать моего друга Ника Карсона?

Люшес забавно сморщил нос и недовольно покачал головой.

— Боюсь, вы неудачно выбираете слова, дорогой друг. «Поймать», «мой друг» — это все не для нашей сделки. Хорошая сделка всегда выгодна для обеих сторон. И вы должны искренне к ней стремиться. А когда появляются слова «поймать» и «мой друг», вы сами усложняете себе задачу. Эти словечки тянут за собой целую цепочку ненужных ассоциаций, вроде «предательство», «подлость» и так далее. Не нужно, мистер Баушер, не напяливайте на себя вериги. Тем более, что мы не выламываем вам руки. И поверьте, я предлагаю вам эту сделку не столько для того, чтобы обязательно заполучить Карсона. Он и так никуда от нас не денется. Это сделка для вас. Для того, чтобы мы могли убедиться в вашей искренности и вы вернулись в Ритрит. Вы нужны нам. У вас незаурядный ум и воля. Скажу вам по секрету: совет в каком-то смысле даже восхищен вами и Карсоном. Нам нужны иски, которые могли бы стать лидерами. А у вас есть для этого все предпосылки. Я не тороплю вас, Баушер, подумайте, взвесьте. Вы же ученый. Вы химик. У вас острый аналитический ум. К сожалению, много времени дать я вам не могу. Я вернусь через полчаса. Само собой разумеется, дверь будет заперта, окно не открывается. Полчаса.

Вендел Люшес вышел. По крайней мере, думал Тони Баушер, этот Люшес откровенен. И потом, что значит «предательство»? Может быть, Ник сам этого не понимает, но что может ждать его вне Ритрита? Ну хорошо, рассчитается он с профессором, который поставил ему диагноз. Окажется более решительным и настойчивым, чем я. А дальше? Да наверняка в глубине души он сам мечтает о Ритрите, о спокойствии, размеренности, отсутствии суеты. Ведь если разобраться как следует, Ритрит — это прообраз рая. Вечное блаженство. Жизнь, лишенная забот, тело, избавленное от тлена. А вместо этого уютные лаборатории. Крыльев, правда, пока нет, аккумуляторы все еще слабоваты для полета, но когда впереди вечность, когда можно менять устаревшее или надоевшее тело на новое — все возможно. Отказаться от этого по своей воле… Это же идиотизм. Да, но предать Ника Карсона… Предать… Жизнь — не шекспировские пьесы. Скорей всего. Ник даже не будет в претензии; Может, у самого у него не хватает силы воли, чтобы признать бессмысленность побега. Для признания поражения тоже нужно мужество… Если подумать хорошенько, ангел-хранитель прав. Это вовсе не предательство, а помощь. Он ведь тоже окружен сейчас шпиками. Тысячами шпиков. Они повсюду, спрятаться от них невозможно.

• Предыдущая
• 36/65
• Следующая