Полная переделка - Юрьев Зиновий Юрьевич - Страница 39

• Предыдущая
• 39/76
• Следующая

Оуэн Бонафонте застонал и попытался встать. Во рту было что-то соленое. Он сплюнул. Наверное, кровь, вяло подумал он. Он ощутил саднящую боль в щеке, во всем лице. Провел рукой и почувствовал тепловатую липкую влагу. И сразу раздвинулся занавес, и он вспомнил все. Он вскочил на ноги. Он стоял в полумраке кабинета, и из открытой двери тянуло сырым холодом. Он еще не мог думать быстро и отчетливо, но он твердо знал, что нужно что-то делать. Сейчас же. Наверное, это Рондол. Рондол. Он всегда знал, что этим дело кончится. Если бы только профессор послушал его… Как близок был его затылок, когда он наклонился над трупом Джонаса. Тогда и нужно было нажать на спуск. Зачем оставлять лишний рот? И лишние руки, подумал он, ощутив прилив боли в щеке.

Он вдруг сообразил, что бежит к главному зданию. Еще не поздно. С каким наслаждением он всадит пулю ему в лоб! Нет, лучше не в лоб, в живот. И смотреть ему в глаза. Стоя. А он чтобы лежал. И чтобы глаза его медленно туманились, стекленели.

Ненависть полностью вымела из его головы туман, и он сунул руку в карман за пистолетом. Но он же держал его в руке, когда входил к профессору. Неужели же пистолет у Рондола? Он уже знал, что это правда. И что случилось нечто гораздо худшее, потому что пальцы не ощутили в кармане привычной металлической гладкости ключа. Он остановился. Что же делать? Ага, прежде всего сигнал тревоги и выключить механизм ворот.

Он повернулся и побежал к дому профессора. Он даже не нажал кнопку тревоги, он вбил ее кулаком.

У него промелькнула мысль, что Ламонт, наверное, убит. Он подбежал к кровати и услышал храп.

— Профессор! — крикнул он и схватил старика за плечи. — Профессор, вставайте!

— Что такое? — промычал Ламонт.

— Проснитесь! — Бонафонте тряс старика за плечи, и его голова с венчиком седых волос вокруг розовой лысины дергалась вперед и назад.

Профессор открыл было глаза, но они тут же закрылись. Что за проклятие, подумал Бонафонте, неужели он чем-нибудь напоил его. Вот для чего ему нужен был «дримуэлл». Он застонал от ярости. От запоздалой ярости. Он ведь чувствовал что-то подозрительное. Снотворное! Цианистый калий ему нужен, этому быку, а не снотворное. Он заметил, что его правая рука оставила на светлой пижаме Ламонта кровавый отпечаток. И тут же успокоился окончательно. Какая глупость, нужно было сразу перекрыть ворота. Впрочем, вряд ли он успел удрать. Он услышал топот. В комнату ворвался Эрни, а за ним Харрис-Прайс. В куртке поверх пижамы.

— Это Рондол, — крикнул Бонафонте. — Эрни, к воротам. И вы тоже. Если он успел удрать, ищите его. Далеко уйти он не мог.

— А профессор? — спросил Эрни, но Бонафонте лишь махнул рукой.

— Потом, потом, захватите фонари и радио. Далеко он уйти не мог. Но осторожнее, у него пистолет.

Он старался говорить уверенно, но он знал, что найти человека в лесу в такую ночь будет непросто. Если бы у них была собака…

Через несколько минут зазвонил телефон. Бонафонте взял трубку. Эрни возбужденно крикнул:

— Оуэн, он успел открыть ворота.

— Давайте ищите его. Скоро я присоединюсь к вам. — Он нажал рукой на рычаг и набрал номер. Он терпеливо ждал, пока наконец злой и хриплый со сна мужской голос не ответил:

— Слушаю…

— Мистер Вольмут, это Оуэн Бонафонте.

— Нашел время звонить…

— Мистер Вольмут, это экстренный случай. Только что сбежал этот адвокат. Ну, вы же знаете, я рассказывал вам, Рондол.

— Да, да.

— Он сбежал.

— Как сбежал?

— Сбежал.

— Как, я тебя спрашиваю? — в голосе появились металлические нотки.

— Он вытащил ключ.

— У кого?

— У меня.

— А где ты был, идиот?

— Мне показалось, что с профессором что-то стряслось. Я пошел к нему, и в дверях он меня подкараулил…

— Идиот! Что с Ламонтом?

— Все нормально. По-моему, он ему подсыпал снотворного.

— Идиот! — Бонафонте промолчал Мистер Вольмут не любил, когда люди начинали говорить до того, как он задавал им вопросы. — Это ты идиот, — сказал Вольмут. — Я никогда не поверил бы, что в наше время могут быть такие идиоты. Ты меня понимаешь? — Бонафонте снова промолчал, но Вольмут настаивал теперь на ответе. — Ты меня понимаешь?

— Да, мистер Вольмут.

Ссадины на лице начали болеть все больше и больше. Но он не мог позволить себе даже поморщиться, потому что кровь подсыхала и его сразу же пронизывала острая боль.

— Где остальные?

— Я отправил их, мистер Вольмут.

— Ты знаешь, что я с тобой сделаю, если вы не найдете его?

«Сволочь, жирная сволочь», — с ненавистью подумал Бонафонте, представив себе огромное тело своего собеседника.

— Нет, мистер Вольмут.

— Это хорошо, Бонафонте. Это хорошо, что ты не знаешь. Если бы ты знал, — теперь он говорил почти ласково, — если бы ты знал, ты мог бы пострадать… У тебя поднялось бы кровяное давление. Ладно, даю тебе час времени. Если через час вы его не найдете, позвони мне и доложи. И сразу же начинай те выполнять намеченное. Ты меня понимаешь?

— Да, мистер Вольмут.

— Ровно через час ты мне звонишь.

Где профессор держал свое оружие? Или быстрее сходить к себе? Он снова поднял Ламонта за плечи и потряс его. На этот раз он открыл глаза почти сразу.

— А? Оуэн? Что случилось? — пробормотал он.

— Я уже минут десять пытаюсь разбудить вас, — сказал Бонафонте.

— Что случилось?

— Рондол удрал.

— Как удрал?

— Удрал. Он подмешал вам, наверное, снотворного. Я увидел у вас в окне полоску света, штора не была затянута, позвонил вам. Я словно чувствовал, что что-то случилось.

Профессор судорожно зевал, но глаза его уже начали проясняться.

— Рондол удрал, — сказал Ламонт, и Бонафонте показалось, что в голосе его была грусть. Конечно, припасал его для своей суки. — Вы позвонили мистеру Вольмуту?

— Да. Вольмут дал нам час. Если через час не найдем беглеца, мы должны будем провести намеченное…

— Да, да, конечно. — Ламонт потер лицо ладонями. — Значит, Рондол удрал…

— Как видите, мистер Ламонт. Вы не одолжите мне свой пистолет?

— Конечно, Оуэн, конечно. Он в правом нижнем ящике.

Бонафонте достал пистолет и. засунул его в карман.

• Предыдущая
• 39/76
• Следующая