Слишком много привидений - Забирко Виталий Сергеевич - Страница 16

• Предыдущая
• 16/64
• Следующая

Я сделал пару шагов навстречу, совсем как в «воспоминании о будущем», но затем резко развернулся и прошмыгнул мимо нерасторопного дебила в глубь зала. Незачем мне ввязываться в драку, знаю, чем это кончится. Пусть Рыжая Харя поработает.

— Стой, сука, ты куда?!

Сзади послышался топот.

Я бежал, петляя между колоннами и надеясь, что вот-вот из-за очередной появится моя одноглазая трансцендентная спасительница с клыками, но все напрасно. Похоже, кашу придется расхлебывать самому. Как в предсказании. Но теперь, если догонят, дебила в пах ногой бить не буду. Нет у него, похоже, там. ничего. В моем «видений» он только хмыкнул после удара и тут же сломал мне руку. Буду бить по коленной чашечке…

Зал был длинный и уходил куда-то в полумрак под трибуны ипподрома. Именно в этом направлении исчезла уборщица. Значит, где-то должна быть дверь в служебные помещения, а они в подобных спортивных сооружениях представляют настоящий лабиринт, в котором запутать следы — раз плюнуть.

Колонна. Еще колонна. Преследователи настигали. Еще колонна. Стена. Дверь… Опля!

С превеликим трудом мне удалось изменить направление. Слева, метрах в трех от двери неподвижной глыбой стоял сумрачный гигант в спортивном кимоно, подпоясанном красным поясом. Стоял босиком на цементном полу, широко расставив ноги и сложив руки на груди. Взгляд у него был пустой, лицо, словно грубо вытесанное из камня, чем-то напоминало лица статуй с острова Пасхи. Такое же равнодушное и грозное.

Я и ужаснуться не успел, как меня по инерции пронесло где-то в метре мимо него. Гиганту как минимум двухметрового роста ничего не стоило достать меня в ударе рукой или ногой, но он не пошевелился. Манекен, что ли? Однако рассуждать было некогда — передо мной маячила спасительная дверь. Я схватился за ручку, изо всех сил рванул и похолодел. Дверь оказалась запертой.

И вдруг топот за спиной прервался тремя сочными ударами. Хрясь, хрясь, хря-ась! — и цементный пол трижды содрогнулся. Причем третий раз с удвоенной силой. Я невольно втянул голову в плечи и лишь через несколько мгновений, удивленный тишиной, позволил себе осторожно оглянуться.

Гигант-каратист по-прежнему высился на том же месте и в той же позе, а перед ним неподвижно и очень неестественно распластались мои преследователи. Особенно нехорошо лежал дебильный парень — голова запрокинута назад так, что затылок чуть ли не касался позвоночника, изо рта на пол вытекала струйка крови. В общем-то он и при жизни не отличался особой красотой…

Когда осознал, какое сравнение спонтанно пронеслось в голове, я рванул к выходу с такой скоростью, с какой, наверное, не бежал вчера по переулку от погребка «У Еси». К счастью, паника на этот раз длилась недолго, я быстро овладел собой и покинул букмекерский зал хоть и скорым шагом, но не привлекая особого внимания.

Странно, конные состязания закончились более получаса назад, а количество машин на площади не уменьшилось. Большая толпа собралась у памятника и гудела растревоженным ульем. Многие, севшие было в автомобили, выбирались обратно, захлопывали дверцы и тоже направлялись к памятнику. Митинг там, что ли? Вот уж это мне до лампочки. Нужно было побыстрее уносить ноги.

Пройдя вдоль ряда машин, я отыскал такси. Немолодой, небольшого роста шофер стоял у открытой дверцы автомобиля и то и дело привставал на носки, пытаясь рассмотреть, что же там, у памятника, происходит.

— Свободен? — спросил я.

— А? — не оборачиваясь, переспросил он.

— Свободен, спрашиваю?

— Ага… — с сожалением вздохнул шофер и, так и не глянув в мою сторону, нырнул за руль. — Садись.

Я опустился на переднее сиденье, положив полиэтиленовый пакет с деньгами на колени. Весил он порядочно.

— Что там за сборище? — поинтересовался я у шофера.

— А черт его знает… — пробурчал он, выруливая между машин и по-прежнему глазея в сторону памятника. — Ох ты, мать твою!.. — внезапно воскликнул он, и машина вильнула.

— Так что там?

— А то сам не видишь!

Я присмотрелся к толпе, но ничего не заметил. Вроде бы никто не ораторствовал… Вдруг с памятника кольнуло в глаза солнечным зайчиком, и я ахнул.

— Во дела! — весело хихикнул шофер, впервые бросив на меня взгляд.

«Дела» действительно были удивительные. Опять отыскался в городе шутник, который, пока все наблюдали скачки на ипподроме, вернул бронзовому коню его «достоинство». И теперь оно сияло и сверкало.

— Если верить в приметы, — осклабился шофер, — кто-то сегодня хороший куш в тотализатор сорвал.

— Да, сорвал, — согласился я. Теперь я точно знал, кем являлся шутник. — Погляди сюда. И раскрыл пакет. Машина снова вильнула.

— Ну ты даешь! — восхитился шофер: — К-конь с яйцами…

Одиннадцать обменных пунктов объехали, пока удалось обменять все рубли на доллары. Оказывается, никто больше тысячи в киоске не держит. И это при грабительском-то курсе, когда я вместо девяти тысяч получил на руки чуть больше восьми.

Убил я на обмен валюты два часа. Шофер за это время стал чуть ли не родным, всю дорогу балагурил, предчувствуя хорошие чаевые. Не знал он конечной точки нашего путешествия.

Когда я обменял последние рубли, на часах было двадцать минут восьмого. Сорок минут до урочного часа.

— Все? — спросилшофер, когда я забрался в машину.

— Все.

— Теперь куда?

— В центральную травматологию.

Машина стояла, но шофер дернулся так, будто она на полном ходу врезалась в столб. Лицо, помрачнело.

— Нет, мужик, — глухо сказал он, угрюмо глядя в ветровое стекло, — туда не поеду.

Я достал двести долларов.

— Отец, это за все про все.

Он покосился на доллары, но не взял.

— Не уговаривай. Район там плохой. К тому же смеркается… Жизнь дороже.

Я тяжело вздохнул. Понял, если добавлю еще, тогда точно не повезет. Известны ему такие номера — слишком щедрые клиенты, доехав до места, и чаевые назад забирают, да еще и дневную выручку таксиста прихватывают.

— Отец, — попытался я уговорить, — у меня в травматологии друг лежит. Травма черепа. Если в восемь вечера деньги не привезу, операцию делать не будут. Может умереть.

Шофер молчал, мрачно уставившись перед собой в никуда.

— Ладно, — махнул я рукой, положил доллары на бардачок, открыл дверцу. — И на том спасибо.

Но не успел пройти и десяти метров по тротуару, как такси догнало меня и притормозило у бровки.

— Садись! — распахнул дверцу шофер.

— Вот спасибо, отец! — обрадовался я, впрыгивая в машину. В общем, только на это и надеялся — за два часа более или менее понял его натуру.

Всю дорогу шофер был мрачнее тучи и не проронил ни слова. И гнал машину как на пожар. Понять его можно — за последний год в Хацапетовке бесследно исчезли три машины такси вместе с водителями. Автомобили, по всей видимости, разобрали на запчасти, а водители как в воду канули. Никаких следов ни одного из них не нашли.

Шофер настолько резко затормозил на пятачке у бетонной ограды больницы, что машину занесло и развернуло. Я как раз приоткрыл дверцу, и меня буквально вышвырнуло из салона.

— Счастливо! — с явным облегчением бросил мне шофер и рванул с места так, что покрышки чуть не задымились.

— И тебе тоже! — крикнул я вслед, прекрасно понимая, что вряд ли он меня услышит. Будет гнать машину по Хацапетовке, как на ралли, и любого голосующего на дороге лучше собьет, чем остановится.

В палате у Владика я появился без пяти восемь. Люся нервным шагом мерила палату из угла в угол, но как только я перешагнул порог, замерла и с тревогой уставилась на меня.

— Ничего не получилось? — убитым голосом спросила она. Не верила уже ни во что.

— Это почему? — нарочито бодрым тоном возразил я. — Все в порядке!

Какое-то мгновение глаза Люси недоверчиво бегали по моему лицу. Наконец смысл сказанного достиг ее сознания, и нервное напряжение отпустило. Взгляд затуманился, рукой она, как слепая, нашарила спинку стула и села.

• Предыдущая
• 16/64
• Следующая