Войнуха - Забирко Виталий Сергеевич - Страница 22
- Предыдущая
- 22/24
- Следующая
Донован легко освободился, и вдруг улыбка сползла с его лица.
– А где шлем?
Айя виновато посмотрела на него.
– Я его потеряла…
Донован невесело усмехнулся.
– Эх, ты, Маша-растеряша, манная каша… – Он погладил ее по голове и серьезно сказал:
– Когда ты меня будешь слушаться?…
– А я разве не послушная?
Донован покачал головой.
– Неправда, я хорошая…
– Да, ты хорошая, но непослушная. Но теперь ты меня будешь слушаться?
Айя утвердительно закивала.
– Мы договорились? Твердо? Ну, вот и хорошо. А теперь, пожалуйста, возьми свой ротик на замочек, а если тебе что-то нужно будет спросить, говори шепотом. Ладно?
– А я и так молчу!
– Тс-с! – Донован приложил палец к губам.
– А ты что будешь делать? – спросила Айя, послушно перейдя на шепот.
Он снова приложил палец к губам, и Айя притихла. Тогда он поудобнее усадил ее у себя на руках и, перешагнув через сизую лужу, понес прочь из лабиринта.
У самого выхода Донован остановился и опустил Айю на пол.
– Обожди меня здесь, – прошептал он, напряженно вглядываясь в сереющее пятно входа.
Айя согласно кивнула.
– Только ты побыстрее, хорошо?
– Хорошо.
Донован вышел из лабиринта и, осторожно выглянув из-за загораживающего вход краулера, огляделся. Никого. Только ветер и песок. Прячась за броней машины, он внимательно осмотрел улицу. Устало прислонился щекой к шероховатому, нагретому солнцем боку краулера и вздрогнул, будто сталь обожгла лицо. Краулер, неожиданно для себя овеществленно подумал он о машине. Он ласково потрогал броню, погладил ее. Кто тебя сделал? Кирш? Разъезжал, наверное, в тебе по всему Городу, присматривал за строительством… Если только ты не бутафория, как почти все в этом Городе.
Донован неслышно открыл дверцу и залез внутрь. Сердце учащенно забилось. Глазами он пробежал по приборной доске. Краулер был словно только что с конвейера, заправленный, хоть сейчас садись и поезжай. Так же осторожно Донован вылез из него и вернулся к Айе.
Айя сидела на куче какого-то тряпья и играла, как на струне, на пластметаллической щепке.
– Сяку, сяку, сяку. Высяку десяку. И сек-пересек, и семнадцать насек, – напевала она детскую считалочку. Увидев Донована, воткнула щепку в тряпки и спросила: – Ну что?
– Пойдем, – шепотом сказал он и, чтобы исключить лишние вопросы, вновь приложил палец к губам.
Они забрались в краулер и притаились. Айя уселась рядом с Донованом на переднее сиденье и восторженно водила головой, осматривая внутренности машины. Донован посмотрел на нее, затем глубоко, чтобы хоть немного успокоиться, настроиться, вдохнул воздух на полную грудь. Ну, милый, теперь только не подведи! Он положил руки на штурвал и посмотрел на экраны внешнего обзора. Развалины медленно чадили густым черным дымом, и в голове акустической гранатой взорвался отрывистый, резкий голос Кирша, захлебывающегося словами своей песни: «Священным прокляты судом, горят Гоморра и Содом…» Донован встревоженно бросил взгляд на приемник – он был выключен – и с трудом подавил свою вдруг разбушевавшуюся память. Только этого мне сейчас не хватало, подумал он.
– Держись, – хрипло сказал он Айе и включил двигатель сразу на полную мощность.
Краулер взревел, как потревоженный бык, и сорвался с места. Донован бросил его вправо, за угол здания, и как раз вовремя, потому что сзади блеснул разряд молекулярного деструктора, и экран заднего обзора замутился. Вот, значит, что я чувствовал, мельком подумал Донован и бросил машину через уже застекленевший кратер от термобомбы. В центре его что-то еще багрово булькало и разбрызгивалось, но краулер благополучно перепрыгнул через огненную трясину, подскочил на скользком крае кратера и рванулся дальше. Под гусеницами что-то с треском взорвалось, машину подбросило, развернуло, но Донован не стал возвращаться на прежний курс, протаранил стену дома, и, разметав во все стороны обломки, выскочил на соседнюю улицу. Священным прокляты судом, стучала в голове кровь. Священным прокляты судом… Священным прокляты судом…
На одном из перекрестков ему обыкновенным пулевым оружием разнесли объектив переднего экрана, и теперь он управлял краулером почти вслепую. Айя прыгала на сидении рядом и радостно визжала:
– Направо давай! Направо!!! Ура! Стенку в кусочки! А теперь налево! Да налево же, Дылда, ты что, не слышишь?!.
Они вырвались за Город, промчались по биостек-лопластовому шоссе метров двести, и тут в них все-таки попали. Сзади грохнул взрыв, пахнуло раскаленным железом, и краулер, браслетами расстилая по шоссе гусеницы, сошел с дороги и увяз в песке. Донован успел выставить в сторону Айи руку и, когда их тряхнуло, почувствовал, как ее нос ткнулся ему в локоть. Сзади на него что-то навалилось, больно сдавило ногу, но он рывком выбил дверцу и, схватив Айю в охапку, выпал с ней из машины.
Развороченный кузов краулера чадил. Пригибаясь, стараясь находиться все время за полосой дыма, Донован, прихрамывая, побежал прочь.
– Пусти меня! Да опусти же ты меня на землю! – канючила Айя, но он ее не слышал.
Когда Донован отбежал метров на сто, краулер ярко пыхнул и взорвался. Только тогда он наконец остановился, чтобы перевести дух, и поставил Айю на землю.
– Как хорошо все было! – сказала Айя. – Мы теперь так каждый день будем играть, да?
- Предыдущая
- 22/24
- Следующая
