Орден республики - Беляев Александр Романович - Страница 2

• Предыдущая
• 2/30
• Следующая

– Знаю, – быстро ответил Киров. – И все-таки будем делиться с населением всем, что у нас есть. Каждый выздоровевший раненый завтра станет таким же активным защитником революции, как мы с вами.

Киров говорил негромко, но четко и твердо. Он не просто приказывал. Он разъяснял и одновременно убеждал.

– Это не все. Особое внимание надо обратить на сирот.

– А с ними что делать? – спросил кто-то.

– Прежде всего, их надо выявить. Дети – наше будущее. И если мы не позаботимся о них сегодня, у нас не будет нашего революционного завтра. Сирот надо не только выявлять, но и подбирать.

– А куда девать? Возить в обозе? А чем кормить? – послышалось сразу несколько вопросов.

– Отправляйте в детские дома в освобожденные Красной Армией города. Отправляйте, в конце концов, в Россию.

На площади появились бойцы второго эскадрона во главе с Пашковым. Командир отряда без труда узнал, даже в сумерках, его могучие плечи, белую кубанку с широкой красной лентой и кожаную куртку. Попросив у Кирова разрешения, он сел на коня, поскакал навстречу Пашкову и передал ему все распоряжения члена Реввоенсовета.

Пашков, как обычно, слушал молча. Но когда разговор зашел о сиротах, на лице его выразилось полное недоумение.

– Что же, моим хлопцам нянькаться с ними?

– Поступать так, как того требует товарищ Киров. А значит, и наша партия, – пояснил командир отряда.

– А воевать кто будет… – хотел было уточнить Пашков, и вдруг его черные глаза широко раскрылись и замерли. А сам он весь подался в седле вперед и громко крикнул: – Глянь-ка, командир! А ну, хлопцы, тащите его.

Командир отряда невольно обернулся и увидел, как над срубом стоявшего неподалеку колодца появилась чья-то рука и уцепилась за сруб. К колодцу сейчас же подбежали бойцы и вытащили из него парнишку. С парнишки ручьями текла вода, он не стоял на ногах.

– Может, качнуть его? – предложил, подъезжая, Пашков.

– Живой он.

– Только нахлебался здорово, – объяснили бойцы.

Пашков и командир отряда спешились и подошли к парнишке. Он уже сидел на земле, поминутно вздрагивая всем телом. Бойцы помогали ему раздеться. Кто-то протягивал полотенце, кто-то набросил на его плечи шинель.

– Звать-то тебя как? – спросил Пашков.

– Ашот, – ответил парнишка.

– Как же тебя в колодец занесло?

– Казаки сбросили.

– Казаки? У, зверье! – загудели бойцы.

– Разотрите его хорошенько полотенцем, – приказал командир отряда. – И хорошо бы чаем горячим напоить.

Пашков послал в соседние дома своих людей. И пока они искали у хозяев чай, бойцы насухо обтерли Ашота, надели на него шинель, а его собственную одежду выжали и отнесли в дом сушить. Пришел санитар, перевязал Ашоту ногу и голову: парень сильно ударился о бадью в колодце. К счастью, эта бадья и спасла ему жизнь. Не ухватись он за нос, захлебнулся бы в холодной, как лед, воде.

– За что же они тебя бросили-то? – расспрашивали бойцы.

– Хлеба попросил, – ответил Ашот.

– И за это сбросили? Вот гады!

– Они думали, что меня подослали партизаны, – сказал Ашот.

– Дом-то твой где?

– В горах был. – Ашот махнул в сторону каменных утесов.

– Почему был?

– Теперь нет.

– А где батька с матерью?

– Умерли.

– С кем же ты живешь?

– Один живу. Пастухом был у лавочника. А он убежал. И я чуть с голоду не умер. А казаки хаш варили. Я хотел стороной пройти. Не утерпел. Подошел. А они меня схватили. Сначала били. Потом бросили.

– Ничего, хлопец. Теперь тебя никто не обидит. А обидит – во! – сказал Пашков и показал кулак величиной с лошадиную голову. – Так как выходит, что ты наш первый крестник.

Бойцы дружно засмеялись. Ашот тоже попытался улыбнуться. Но не смог. Видно, просто разучился улыбаться. Командир отряда понял это. Он подошел к Ашоту, положил руку на плечо.

– А ты молодец. Надо же, сам из колодца выбрался. Значит, не так просто тебя скрутить.

– Я тоже кумекаю, добрый из него со временем боец выйдет, – поддержал командира Пашков.

– А пока обсушите парня хорошенько и отправьте в обоз. Пусть денек-другой с ранеными побудет. Подкормится малость, синяки залечит. Потом посмотрим, куда его пристроить, – распорядился командир отряда. – А ты, Пашков, приступай выполнять задачу. И еще тебе приказ: обоз с ранеными возьмешь под свою охрану.

Пашков хотел возразить. Но, увидев непреклонный взгляд командира, лишь досадливо кашлянул в кулак и сказал:

– Все понял!

Лошади долго шли шагом. Но наконец остановились. И Женя услыхала недовольный хриплый голос:

– Давай ее сюда.

Кто-то поднял ее на руки и куда-то понес. Она уже не вырывалась и не дергалась, а только всхлипывала от страха. Потом ее поставили на ноги и сняли с головы мешок, отвратительно пахнувший чем-то затхлым, и вынули тряпку изо рта. Она увидела небольшой костер, черные своды пещеры и двух верзил, заросших по самые глаза косматой щетиной.

– Чего ревешь? – сказал один из них, показав при этом ровные белые зубы. – Бить тебя мы не собираемся.

Другой ушел в глубь пещеры и принес сухого валежнику, заранее, очевидно, запасенного там. Он подбросил валежник в костер. Пламя прожорливо захватило сухие ветки и занялось с большой силой. Женя сразу почувствовала тепло.

– Куда вы меня привезли? – всхлипывая, спросила она.

– Знаем куда, – ответил тот, который ходил за валежником. Он был с бородой, в плечах пошире, чем его напарник, и выглядел старше.

– Зачем вы меня схватили? – снова спросила Женя.

– Узнаешь, – ответил белозубый.

Женя решила больше ничего не спрашивать. А абреки[2] – она поняла, что двое эти – самые настоящие бандиты с большой дороги, – расстелив возле костра кошму, развязали торбы, достали хлеб, мясо брынзу и принялись за еду. Белозубый отрезал ножом большой кусок вареной баранины и протянул его Жене.

– Ешь! – коротко приказал он.

Женя отвернулась.

– Оставь ее. Один раз не поест – ничего с ней не случится, – сказал другой.

Белозубый не стал возражать. Скоро они оба насытились и закурили трубки.

– Теперь я тебе скажу, зачем мы тебя взяли, – повернулся к Жене бородатый.

Женя насторожилась.

– Пока мы не сделали тебе ничего плохого. Подумаешь, немного покатали на лошади. Это даже интересно, – продолжал бородатый. – Но мы можем сбросить тебя в пропасть. Или скормить шакалам. Или просто завалить тут камнями…

– За что? – Женя сжалась от ужаса.

– Просто так! Напиши своему деду письмо. Если он хочет получить тебя живую и здоровую, пусть заплатит миллион.

– Кому? – спросила Женя.

– Нам.

– Где же он его возьмет?

– Найдет. Поищет и найдет, – уверенно ответил бородатый.

– А если не найдет?

– Тогда мы сами скажем ему, в каком ущелье собрать твои кости! – пригрозил бородатый.

– Давайте бумагу, – сказала Женя.

– Вот это другой разговор! – Бородатый даже улыбнулся.

Пока белозубый доставал из торбы какую-то тетрадку и искал карандаш, Женя пыталась сообразить, где же дедушка найдет столько денег. Никаких сбережений у него не было. Он жил только на жалованье, большую часть которого тратил на медицинское оборудование для больницы: казенных денег на это не отпускали уже давным-давно. Ее похитители, наверное, и не подозревали, что доктор Прозоров иногда даже продукты у лавочника брал в долг. Женя вспомнила свой любимый рассказ «Вождь краснокожих». Она много раз читала его в Петрограде и здесь и всегда от души смеялась над проделками маленького пленника Джонни. Да и вообще ей нравились не только Джонни, Билл и Сэм. Очень забавной выглядела вся рассказанная О'Генри история о похищении рыжего сорванца.

Но то, о чем писал американский писатель, было совершенно не похоже на историю с ней самой. Ее похитители были мрачными оборванцами, вполне способными сделать все, что они пообещали, если дедушка не заплатит за нее выкуп.

• Предыдущая
• 2/30
• Следующая