Хэда - Задорнов Николай Павлович - Страница 28

• Предыдущая
• 28/101
• Следующая

Константин Николаевич Посьет прекрасно понимал, как их огорошили японцы, отказываясь выпустить на берег и входить в какие-либо сношения. Японцы ведут себя так, словно не заключено никаких трактатов. Жаловаться на японские власти? Далековато. Японцы все объяснили капитану «Кароляйн». Хоть уходи из порта. «Но, конечно, мы не уйдем! Ни в коем случае», – кричат воодушевленные лица янки...

– Мы заберем у вас все товары! – говорит Посьет и опять видит, какая волна недовольства проходит по лицам хозяев.

– Все не можем!

– Тогда хотя бы часть! Нам нужно продовольствие для Камчатки.

– Много мы не могли бы продать!

– В таком случае, если согласится посол Путятин, сгружаем ваши товары на берег. Завтра прибудет часть нашей команды, и мы поможем вашим людям. Я помещу ваши товары в отведенном для меня помещении!

– Как это может быть?

Оказывается, капитан Посьет предлагает зафрахтовать шхуну «Кароляйн» для отправки на ней на Камчатку тремя партиями всех моряков фрегата «Диана», погибшего во время катастрофы. Дело ушло далеко вперед, пока мистер Доти выслушивал команды своей красавицы.

Деньги предлагались хорошие. У торговцев русские готовы купить товары и на Камчатку! За три рейса! На Камчатку и, может быть, на Амур! Вард не прочь оказаться первым американским капитаном, побывавшим па Амуре! Его шхуна была бы первым американским кораблем в амурских устьях. Благородный риск дает небывалый престиж моряку. Славно! Открытие может пригодиться и для коммерции. Доти, Дотери и Рид заинтересованы. Но пока еще ничего не решено. Капитан Посьет будет ждать ответа адмирала на свое письмо, которое пошлет немедленно.

Один из торговцев, прибывших на шхуне, веснушчатый Рид, сгоряча отрекомендовался вчера симодским чиновникам первым американским консулом в Японии. Теперь сам не рад. Рано! Черт дернул за язык! Выболтал, не зная, что тут потерпевшие бедствие на море! Он, конечно, консул, но пока еще не назначен. Есть предположение, что будет утвержден. Об этом пекутся в Вашингтоне, но еще не решено, хотя, как всех уверяет Рид, секретарь флота Марси знает его и обещает его друзьям содействие.

Рид спешил в Японию еще до утверждения, занять место и приступить немедленно к исполнению обязанностей, одновременно, торгуя своим товаром, помогать развитию коммерческой деятельности. Но тут иностранцы. Дело щекотливое, у них идет война. Надо держать язык за зубами, чтобы не вызвать подозрений. Зачем Вашингтону назначать другого консула, когда Рид уже здесь и добровольно взял на себя тяжелую обязанность? Во что бы то ни стало надо сговориться с японцами, снискать их согласие и войти в доверие к американцам, которые приходят на судах, при этом нужна осторожность с императорскими дипломатами; в Шанхае американский консул одновременно является русским представителем, если узнает, то подложит Риду свинью, как самозванцу.

Посьет уже сказал, что японцы ему все сообщили. Поэтому он почтительно поздравил прибывшего на шхуне «Кароляйн Фут» первого американского консула. Трудно погасить Риду смущение на своем веснушчатом лице, он старается смотреть смелей, не шевеля рыжими бровями.

Да, не знал вчера Рид, что здесь русские! Японцы им все выложили! Но не будешь же еще врать. А Посьет в дружбе с Адамсом и с капитанами наших кораблей! Наш консул в Шанхае одновременно их консул!

Вошли дамы, привычно погружаясь в синее облако чадного дыма и коммерции и усаживаясь к столу, окруженному деловыми мужчинами, перед которыми, как грог, закипал горячий бизнес. Жена капитана с узким лицом и серыми глазами, в кружевной блузке; она пожала руку Посьета суховатой энергичной рукой.

Миссис Доти, прекрасно выстриженная, с черными как смоль волосами и с яркими синими глазами, вся в красном и желтом. Еще какая-то женщина-богатырь в чепце и шлепанцах, может быть жена консула, ноги ее так длинны и толсты, что ничем не скроешь... Еще милая молодка с пухленькими плечиками. Может быть, служанка; все тут как подруги, – конечно, вместе едят и пьют, как у них принято. Слуги обедают за господским столом, как мы это видели в Калифорнии...

Посьет посмотрел глазами слегка навыкате в лицо Анны Марии, словно сразу узнал, хотя видел впервые в жизни. Анну Марию не так легко смутить. Она принимала любой вызов. Она поняла его, взаимно угадывались с первого взгляда знакомые характеры.

Посьет повторил про золото, сказал о чеках на банк Ротшильда, как и чем будет уплачено за доставку тремя рейсами всей команды погибшей «Дианы» вместе с офицерами.

– Ах, тут такой воздух, как курорт! – сказала Пегги.

– Мы должны знать, что делать с грузом, куда его поместить! – сказал Рид.

Доти и Дотери подтвердили кивками.

– Это просто, – ответил Посьет. – Я жду ответа от адмирала.

Он поднялся, не вдаваясь в подробности.

– Я приглашаю вас на прогулку на берег... Вас, леди и джентльмены, и, конечно, пить чай... Сегодня я видел губернатора...

К борту «Кароляйн Фут» подошел вельбот. На веслах белокурые матросы в белых рубашках с голубыми каемками на воротниках.

– Едемте со мной, господа...

– Господин капитан Посето... – крутился около Константина Николаевича японский переводчик, но на него не обращали внимания.

– Фудзи? – спросила Пегги, стоя на палубе и глядя вдаль.

Посьет ответил:

– Это видна другая гора, это Симода-Фудзи.

– О! – Пегги вскинула руки и раскрыла ладони, словно подняла и держала над головой корзинку с цветами. Сейчас видно, как она замечательно стройна и легка.

Посьету уже шепнули, что это знаменитая артистка кабаре из Калифорнии.

«Мои дети увидят цветы!» – подумала госпожа Вард. При ней, вместе с ее детьми, маленький мальчик госпожи Доти. Госпожа Вард во всем помогает Анне Марии. Чем больше и безропотней трудишься, тем счастливей жизнь и спокойней душа. Как не поделиться своим материнским опытом с юной компаньонкой! Заботиться о других – прекрасно, если все свое не хуже, чем у тех, о ком заботишься.

Анна Мария спустилась в баркас с девочкой на руках и с огромной собакой в поводке.

«И все-таки я первая вступлю на землю Японии! Первая из женщин!» – повторяла она мысленно.

«Какие же у русских рулевые?» – подумала Сиомара, пристраиваясь рядом и перенимая девочку от Анны Марии.

Посьет помог госпоже Доти сойти с трапика на прибрежный песок.

Госпожа Вард пошла за мужем. Вперед побежали ее мальчики с белокурыми головками, оба в ярких нарядных курточках и белоснежных чулочках. С ними две рослые собаки, белые с коричневым крапом. Госпожа Доти под вуалью и в огромной шляпе, ведет гигантского сенбернара. Сиомара держит за руки ее прелестных малышей. Дальше красные, синие, серые жакеты, кожаные брюки матросов, шляпы, смокинги, крахмальные воротнички деловых мужчин, их завязанные белые шарфы.

Высадились на безлюдном берегу между городом и храмом Гекусенди у рыбацкой деревеньки, но вскоре множество японцев заполнило все открытое пространство, очень живописные группы расположились между деревьев. Японки с детьми. Веселые дети, девочки с бантами за спиной, с кружевными наколками тусклых благородных цветов над косичками.

На следующий день Посьет не появлялся, но прислал на вельботе роскошные букеты для дам с вложенными записками. С его же запиской от губернатора получено две корзины апельсинов, вкусом похожих на мандарины. Управление Западных Приемов посылало свежей рыбы. Рид немедленно захотел съехать на берег и объясниться с губернатором, но цепь полицейских выстроилась на песках, не дозволяя пройти.

...Анна Мария выросла под пальмами, в домике под крышей из пальмовых листьев, и, уходя с песней о пальмах в поле на работу, несла на голове гуано де сомбреро – дешевую, но плотную шляпу из пальмовых листьев. Во время праздников и карнавалов она танцевала на улицах, жаром и быстротой превосходя негритянок. Ее стройные ноги и красивые движения рук с кастаньетами вызывали восхищение. Она умела петь на южноамериканском[30], на котором так горячо исполняют негры свои молитвы и песни, и на чистом испанском, а с приходом на американские территории североамериканских волонтеров во время войны она выучилась по-английски. С переходом пуэбло[31] и его окрестностей под управление Штатов приехал на быках самоучка-богослов с севера и открыл лавку, аптеку и таверну. Он послал за мачехой Анны Марии и уговорил ее, чтобы Анна Мария за еду и небольшую плату пела в таверне. Волонтеры всех чинов приходили в восторг от Черной Изабеллы, как звали теперь Анну Марию. Появились первые знаки внимания, горячие поклонники и первые скандалы. Потом города и прииски Калифорнии. Потом Сан-Франциско. Театры кабаре, большой успех, пресса... Букеты летели через рампу к стройным ногам Изабеллы – Черной Жемчужины.

• Предыдущая
• 28/101
• Следующая