Выбери любимый жанр

Юрий Милославский, или Русские в 1612 году - Загоскин Михаил Николаевич - Страница 58


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

58

Незнакомая девица открыла глаза и, посмотрев вокруг себя, устремила неподвижный и спокойный взор на Юрия.

– Ну вот! ведь я говорил, что очнется! – сказал хладнокровно Бычура.

– Анастасья!.. – вскричал, наконец, Милославский.

– Опять он!.. – шепнула Анастасья, закрыв рукою глаза свои. – Ах, я все еще сплю!

– О, если б это был сон!.. Анастасья!..

– Боже мой! Боже мой!.. так!.. я не сплю!.. это он!.. Но зачем мы здесь… вместе с этими палачами?.. Ах! я сейчас была в Москве… ты был один со мною… а теперь!..

– Ба, ба, ба!.. так ты ее знаешь, боярин? – спросил Бычура.

– Да, добрые люди! – подхватил Юрий. – Вы ошибаетесь, она не дочь Шалонского.

– Как так?

– И я так же думаю, ребята! – сказал священник. – Я видал боярина Шалонского: она вовсе на него не походит.

– Кой прах! – возразил один из шишей. – Что ж он, как я разрубил ему голову, примолвил, умирая, своим холопям: «Спасайте дочь мою!»

– Как? – вскричала Анастасья… – умирая?.. Кто умер?

– Боярин Кручина-Шалонский.

– Родитель мой?..

– Слышишь ли, батька, что она говорит? – сказал Бычура. – Что ж это, боярин, никак ты вздумал нас морочить?

– Но разве вы не видите? она не знает сама, что говорит… она без памяти!

– Нет, – сказала твердым голосом Анастасья, – я не отрекусь от отца моего. Да, злодеи! я дочь боярина Шалонского, и если для вас мало, что вы, как разбойники, погубили моего родителя, то умертвите и меня!..

Что мне радости на белом свете, когда я вижу среди убийц отца моего… Ах! умертвите меня!

– Анастасья! – вскричал Юрий. – Неужели ты можешь думать?..

– Нет, боярышня! – сказал священник. – Хоть и жаль, а надобно сказать правду: он не помогал нашим молодцам. Да что об этом толковать!.. До завтра, ребята, с богом! Вам, чай, пора отдохнуть… Ну, что ж вы переминаетесь? ступайте!

– Да вот, батька, – сказал Бычура, почесывая голову, – товарищи говорят, что сегодня, за один бы уж прием, повесить ее, так и дело в шляпе.

– Ах вы богоотступники! – вскричала сенная девушка. – Что вы затеваете? Иль вы думаете, что теперь уж некому вступиться за боярышню? Так знайте же, разбойники! что она помолвлена за гетмана Гонсевского, и если вы ее хоть волосом тронете, так он вас всех живых в землю закопает.

– Как!.. она невеста пана Гонсевского? – сказал Бычура.

– Что вы слушаете эту дуру! – перервал священник.

– Да, да, невеста пана Гонсевского! – продолжала кричать горничная. – И боже вас сохрани…

– Невеста Гонсевского! – повторила с яростным криком вся толпа. – На виселицу ее! Тащите, ребята! На виселицу!

– Остановитесь! – сказал отец Еремей, заслонив собою Анастасью. – Я приказываю вам…

Но неистовые крики заглушили слова священника.

Быстрее молнии роковая весть облетела все селение, в одну минуту изба наполнилась вооруженными людьми, весь церковный погост покрылся народом, и тысяча голосов, осыпая проклятиями Гонсевского, повторяли:

– На виселицу невесту еретика!

– Да выслушайте меня, детушки! – сказал священник, успев, наконец, восстановить тишину вокруг себя. – Разве я стою за нее? Я только говорю, чтоб вы подождали до завтра.

– Нет, батька! – возразил Бычура. – Выдавай нам ее сейчас, а то будет поздно: вишь, она опять обмерла!.. Где ей дожить до завтра!..

– Ребята! – вскричал Юрий. – Не берите на душу этого греха! Она невинна: отец насильно выдавал ее замуж.

– Все равно! – подхватил один пьяный мужик с всклоченной бородою и сверкающими глазами. – Этот жид Гонсевский посадил на кол моего брата… На виселицу ее!

– Он отрубил голову отцу моему! – вскричал другой.

– Расстрелял без суда пятерых наших товарищей, – примолвил третий.

– Тащите ее! – заревела вся толпа.

– Друзья мои! – продолжал Юрий, ломая в отчаянии свои руки. – Ради бога!.. если вы хотите кого-нибудь казнить, так умертвите меня.

– Что ты, боярин! разве мы разбойники? – сказал Бычура. – Ты православный и стоишь за наших, а она дочь предателя, еретичка и невеста злодея нашего Гонсевского.

– Так попытайтесь же взять ее! – вскричал Юрий, вынимая свою саблю.

– Безумный! – сказал священник, схватив его за руку. – Иль ты о двух головах?.. Слушайте, ребята, – продолжал он, – я присудил повесить за разбой Сеньку Зверева; вам всем его жаль – ну так и быть! не троньте эту девчонку, которая и так чуть жива, и я прощу вашего товарища.

– Нет, батька! – сказал Бычура. – Если Зверев виноват, то мы не стоим за него: делай с ним, что тебе угодно, а нам давай невесту пана Гонсевского.

– Да, да! – вскричала вся толпа. – Мы из твоей воли не выступаем, Еремей Афанасьевич; казни кого хочешь, а еретичку нам выдавай.

Юрий с ужасом заметил, что твердость священника поколебалась: в его смущенных взорах ясно изображались нерешимость и боязнь. Он видел, что распаленная вином и мщением буйная толпа начинала уже забывать все повиновение, и один грозный вид и всем известная исполинская его сила удерживали в некоторых границах главных зачинщиков, которые, понукая друг друга, не решались еще употребить насилия; но этот страх не мог продолжаться долго. Снаружи крик бешеного народа умножался ежеминутно, и несколько уже раз имя священника произносилось с ругательством и угрозами. Взоры его становились час от часу мрачнее; он поглядывал с состраданием то на Юрия, то на бесчувственную Анастасью, но вдруг лицо его прояснилось, он схватил за руку Милославского и сказал вполголоса:

– Готов ли ты пуститься на все, чтоб спасти эту несчастную?

– На все, отец Еремей!

– Если так – она спасена! Ну, детушки, – продолжал он, обращаясь к толпе, – видно, вас не переспоришь – быть по-вашему! Только не забудьте, ребята, что она такая же крещеная, как и мы: так нам грешно будет погубить ее душу. Возьмите ее бережненько да отнесите за мною в церковь, там она скорей очнется! дайте мне только время исповедать ее, приготовить к смерти, а там делайте что хотите.

– Ну вот, что дело то дело, батька! – сказал Бычура. – В этом с тобою никто спорить не станет. Ну-ка, ребята, пособите мне отнести ее в церковь… Да выходите же вон из избы!.. Эк они набились – не продерешься!.. Ступай-ка, отец Еремей, передом; ты скорей их поразодвинешь.

Минуты через две в избе не осталось никого, кроме Юрия, Алексея и сенной девушки, которая, заливаясь горькими слезами и вычитая все добродетели своей боярышни, вопила голосом. Милославский, несмотря на обещание отца Еремея, был также в ужасном положении; он ходил взад и вперед по избе, как человек, лишенный рассудка: попеременно то хватался за свою саблю, то, закрыв руками глаза, бросался в совершенном отчаянии на скамью и плакал, как ребенок. Алексей не смел утешать его и, наблюдая глубокое молчание, стоял неподвижно на одном месте. Не прошло пяти минут, как вдруг двери вполовину отворились и небольшого роста старичок, в котором по заглаженным назад волосам и длинной косе нетрудно было узнать приходского дьячка, махнул рукою Милославскому, и когда Алексей хотел идти за своим господином, то шепнул ему, чтоб он остался в избе. Юрий вышел с своим проводником на церковный погост и, пробираясь осторожно вдоль забора, подошел к паперти. Входя на лестницу, он оглянулся назад: вокруг всей ограды, подле пылающих костров, сидели кучами вооруженные люди; их неистовые восклицания, буйные разговоры, зверский хохот, с коим они указывали по временам на виселицу, вокруг которой разведены были также огни и толпился народ, – все это вместе составляло картину столь отвратительную, что Юрий невольно содрогнулся и поспешил вслед за дьячком войти во внутренность церкви. Перед иконостасом теплилась одна лампада, а в трапезе, подле налоя, во всем облачении стояли отец Еремей и трепещущая Анастасья.

– Скорей, Юрий Дмитрич, скорей! – сказал священник, идя к нему навстречу. – Становись подле твоей невесты!

– Моей невесты? – повторил с ужасом Юрий.

– Да, это один способ спасти ее! Слышишь ли, как беснуются эти буйные головы? Малейшее промедление будет стоить ей жизни. Еще раз спрашиваю тебя: хочешь ли спасти ее?

58
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело