Час тигра - Зайцев Михаил Георгиевич - Страница 32
- Предыдущая
- 32/64
- Следующая
Отфильтрованная информация оказалась весьма и весьма ценной. В окрестностях базы, оказывается, протекает река. Течет она в стороне от магистральной дороги к воротам базы, но к ней есть лесная проезжая дорожка. Речка, со слов дяди Федора, «говнотечка», однако два года назад «наш» генерал поймал в ней охиренную рыбину.
– ...нах, бля, тогда с лодки с резиновой ловил. Удочку, нах, тогда с собой привозил, а лодку, нах, суку, тогда пропороли, бля. Она, нах, лодка-то, у меня залатанная, но, бля, потечет, и, бля, я ж буду крайним, нах. Два года, нах, на ней не плавали, нах, легко могет, сука, рассохнуться, лодка-то, резина-то, нах, у ей, бля, херовая, американская, нах, бля...
Так-с, отбросим «нах» и «бля», что останется? Остается речка, по которой можно плавать на лодке. Знать, не такая уж и «говнотечка», та речушка. В смысле – не ручеек, возведенный в ранг реки...
Сведения о местонахождении базы и прилегающих окрестностях я собираю по крупинкам, словно старатель золотой песок. На сегодняшний день мне известно, в какой стороне и насколько далеко находится Москва, известно, что городишек – деревенек – хуторов – дач поблизости нету, известно, что лес вокруг смешанный и холмистый, и вот теперь я узнал о речке в том лесу. Повезло.
– ...нах, бля. Погребу, бля, в парк, сука. Там, бля, в елках, должны, сука, черви водиться. Тогда-то, по-за тем летом, бля, когда генерал лодку пропорол, суку, я в парке, помню, за пять минут, бля, литровую банку, бля, нарыл, но тогда лето, бля, было дождливое, а ща, бля, сухостой, бля, суходрочка, сука... Ты-то, бля, чего, нах, в рань-срань-херань выполз, бля?
– Дениску Гусарова иду натаскивать... Ой, бля! Он же ж, бля, просил никому ни гугу про индивидуальную дрючку, а я, бля, рот-решето, проболтался, бля, мудак...
– Не ссы, бля. Не виделись мы, нах, не встречались, сука, сегодня.
– О’кей, спасибо. Я тебя не видел, про занятия с Деном не говорил, сука, и ты меня, мудака, не встречал. О’кей?
– Хокей, бля. Бывай.
– Будь. Счастливой охоты.
Дядя Федор покосолапил к парку, я похромал в обход жилой пятиэтажки. Он шаркал подошвами сапог, я стучал палкой. Сворачивая за угол, я оглянулся на лай Шарика и мяуканье Матроскина. Кот и пес охотились на птичек – пехотинец Шарик бежал по направлению парка, распугивая птах лесных, снайпер Матроскин жег пернатых взглядом, готовый в любой момент десантироваться с хозяйского плеча и атаковать добычу в полете. В редкие паузы между «гав» и «мяв» вклинивался добрый мат дяди Федора. Я свернул, и веселая картинка исчезла.
Я шел в обход, огибал с торца пятиэтажку, в которой живу, но которую язык не повернется назвать «родной». За спиной остались изрешеченный асфальтовыми дорожками газон, детская площадка с качелями, левее помойка, вдалеке парк. Слово «парк» можно и правомерно поставить в кавычки, ибо в реалиях «парк» не что иное, как кусок леса, чуть более редкого, чем за стеной и за пятидесятиметровой полосой отчуждения по периметру базы.
Обошел дом, где обитаю, можно сказать, с «семьей» (к сожалению, кавычки присутствуют), подхожу к огромной луже окаменевшего асфальта. Эту площадь мы, местные, так и зовем в обиходе – «лужей».
Пересекаю лужу. По правую, увечную руку – приземистое здание гаража, постройка в два этажа, именуемая в обиходе «магазином», и «канцелярия» на этаж выше, на корпус шире.
О магазине стоит сказать особо. В том же здании находится кинозал на первом этаже и медпункт на втором. Хотя медики оккупировали весь второй этаж, но постройку между гаражами и канцелярией все равно «больницей» никто не называет. Здешние крутые не желают лишний раз поминать медиков, как попы черта. Жрачки, шмоток и всякой приятной в быту фигни в магазине всегда полно, а кассовые аппараты отсутствуют. Вместо кассы – компьютер, куда срочник из обслуги заносит наши суммарные траты. Я, например, ни разу не получал зарплаты и я, конечно, спрашивал у Трофима, из какой суммы доходов исходить при планировании месячного бюджета, однако Трофим в ответ лишь рукой махнул, типа, трать, сколько пожелаешь. Коммунизм, блин, честное слово.
Заскрежетало слева, поворачиваю голову и вижу колбасу тира, что находится с другой стороны асфальтовой лужи, точнехонько напротив магазина, вижу Трофима, сиречь коменданта базы, подполковника Трофимова, который выходит из тира, забрасывая за плечо пару охотничьих двустволок и прижимая локтем к боку фасонистую замшевую сумку с бахромой.
– Хаудую! – крикнул мне Трофимов и завозился с ключами, с замками дверей в тир.
– Дуюду! – Я замедлил и без того небыстрое ковыляние.
– Куда так раненько?
– Купаться, – я позволил себе маленькую, невинную ложь.
– Дядю Федора не видал?
– Да ну его, – я досадливо отмахнулся культей. – Ну его, шулера. Позавчера дядь Федор уломал в очко сыграть, на американку, продулся я, к черту, в пух. Шесть желаний ему, нах-бля, должен, заманаюсь теперь у Шарика блох ловить, а для Матроскина из магазина сметану таскать.
– Не бери в голову, – улыбнулся Трофим, пряча ключи в карман спортивных брюк трико. От широкой улыбки глубокий шрам на щеке подполковника изогнулся причудливой сороконожкой. – Дядька Федор, он забывчивый. Встретишь его, он и не вспомнит про позавчерашнюю американку. Сам только не напоминай.
– Спасибо за совет.
– Не за что.
Очень интересно, переоденется Трофим к приезду генералов или так их и встретит, в тельняшке, в спортивных штанах с пузырями на коленках и грязных сандалиях? Вполне возможно, плюнет на переодевание и вихрастую башку без соответствующего убора. А к «пустой» голове, как известно, руку не прикладывают. Возможно, вместо «здравия желаю» поприветствует Трофим генералов панибратским «здрасть», сомнет шрам улыбкой и сообщит: мол, ежели желаете, господа хорошие, не только рыбалки, но и охоты, дык, за ради Бога-Христа, ружьишки в готовности.
Трофим пошел к распахнутым дверям коптерки, к непрезентабельному, однако довольно просторному сараю с печной трубой над плоской крышей. Один угол сарая упирался в кирпичный бок соседа-тира, за другой угол убегает широкая, в две полосы, проезжая дорога. Вдали виднеется запруда КПП, стена с башенками, с колючкой поверху, и бараки для срочников.
Служба у солдатиков срочников тут на базе – лафа полная. Можно смело сказать – почти альтернативная служба, ей-богу. Солдатня присматривает за сантехникой и электричеством, убирает мусор, охраняет периметр и т.д. и т.п. И вся эта прелесть в обмен на подписку «о неразглашении», всего лишь.
Кстати, даже ежели дембель из обслуги захочет нарушить подписку, ни фига он, болезный, особенного не «разгласит». Ну, разболтает о наличии присутствия охраняемого объекта, мол, есть в лесах, на расстоянии таком-то от столицы, огороженная стенкой с колючкой территория, ну и что? Ну сболтнет, дескать, на означенной территории, в быту называемой «базой», живут подозрительные военные, которые редко наряжаются в форму и субординацию промеж себя не блюдут. Случается, покидают базу, то по одному, то группой, а то и все сразу, и частенько возвращаются не «с воли», куда вроде бы отбывали, а из госпиталя. А некоторые, бывает, не возвращаются вообще. Иногда рыдает навзрыд одна офицерская жена, ставшая вдовой, иногда бабы голосят хором... Короче, ничего по-настоящему ценного солдатик не «разгласит», ибо на самом-то деле он здесь не служит, а прислуживает, и житье у него, как у довольного собственной участью раба на пиратском острове.
О! Нашел! Вернее – нашлось, блин, замечательно точное сравнение. Пиратская база – это в десятку, в яблочко! Дядя Федор, честное слово, – типичный старый пират с котом на плече вместо попугая. А Трофим – образцово показательный комендант пиратской крепости. Он и для головорезов свой человек, и на Большой земле в фаворе, и рабов зря не напрягает. И прочие пиратские капитаны да майоры ведут себя, как и полагается по понятиям джентльменов удачи. К знакам отличия, дарованным державой, флибустьеры равнодушны, друг за дружку умрут, ежели понадобится, однако и раненого товарища добьют, не поморщатся, ежели возникнет, конечно, таковая объективная необходимость. Ребят Кореец собирал поштучно, у всех БИОГРАФИИ. Ребята относятся к собственному телу, как к оружию, а к психике, как к электронной оружейной начинке. Ребята умеют молчать о былых ДЕЛАХ, и жизнь научила их не задумываться о будущем. Под стать и жены, у кого они есть – женщины, привыкшие к страшным снам, готовые к одиночеству, к потере кормильца, но всегда или почти всегда, показно веселые, не жалеющие для мужей и их друзей ободряющих улыбок, верные и надежные боевые подруги. А пиратские детишки избалованы чрезвычайно. Те, которые малыши. Детки постарше, с благословения Ея Величества Державы, отправляются в интернаты с соответствующим уклоном. Ея Величество заботится о преемственности поколений, взяв курс на взращивание ДИНАСТИЙ, на формирование КЛАНА...
- Предыдущая
- 32/64
- Следующая
