Укус Змея - Зайцев Михаил Георгиевич - Страница 29
- Предыдущая
- 29/59
- Следующая
Они поднялись на шестой этаж. Как и этажами ниже, здесь тоже закуток с квартирами от площадки перед шахтой лифта и от лестницы отгораживает хлипкая дверца. Леший вскрыл ее замок в одно касание. Змей зашел в темный закуток. На площадке кое-как светит голая лампочка, а здесь, в закутке, источники света перегорели, и никому недосуг ввинтить новые. Леший, оставшись на площадке перед лифтом, закрыл хлипкую дверцу. Почти что в кромешной тьме, но уверенно Змей подошел к «сейфовой двери» нужной квартиры. Снял баул с плеча, прижался спиной к стенке и услыхал, как за железной дверной панелью мелодично запел звонок — это Леший нажал на соответствующую кнопку под номером нужной квартиры, одну из кнопок в вертикальном ряду, параллельном косяку хлипкой дверцы в закуток с солидными дверями квартир.
Вслед за песней звонка за железом «сейфовой двери» послышались шаркающие шаги, их сменили аккорды щелчков «сейфовых замков» и лязг засовов. И вот «сейф» открывается. Свет из прихожей клином падает на стенку напротив со счетчиком электричества, на потрескавшийся потолок, на пол, на баул Змея.
Одинокий лысеющий холостяк о баул споткнулся. Привык выходить, не глядя под ноги, и споткнулся. Рука Змея в перчатке поймала его за лицо, заткнула рот, а другая рука ударила вскользь по затылку. Змей подхватил падающего, оглушенного им жильца. Подоспевший Леший подхватил баул Змея, перед этим не забыв закрыть за собой бесшумно хлипкую дверцу из закутка на площадке к лифту.
Тихо вошли в квартиру. Щелчок «сейфовых» запоров, лязг засова. Минута молчания. Тишина. По крайней мере сразу соседи не выскочили из квартир выручать оглушенного соседа. Вероятность минимальна, но, если кто из соседей что-то расслышал, подсмотрел и кто-то патологически бдительный звонит сейчас в милицию, так им или ими займутся. Группа поддержки контролирует все звонки из этого дома вовне. Группа готова к любым неожиданностям, она рядом. Даже если над домом зависнет НЛО, парни из группы поддержки не подкачают. Если, конечно, будут четко следовать инструкциям Лешего. А они будут им следовать. Четко.
Леший пошел в комнату открывать законопаченную на зиму балконную дверь. Змей оттарабанил владельца квартиры из прихожей в ванную. Приковал его к холодной трубе наручником. Достал из кармана и положил рядом ржавый, сточенный напильник. Таким напильником да еще после обморока мужик будет разбираться с браслетом часа полтора. Не меньше, но и не дольше — с виду, по всем признакам, изученным и Змеем, и Лешим во времена оны, мужчина практически здоров, а значит, бояться, что он, очнувшись, окочурится, заработает от испуга инфаркт, не стоит. Переживет злоключение и еще девушкам будет хвастаться.
Конечно, гораздо проще было бы вколоть страдальцу снотворное, однако нечего снабжать будущее следствие лишними путеводными ниточками. Химия и без того будет применена в акции, и хотя бы на данном этапе почерк преступления должен быть иным. Образно говоря: механическим.
На всякий случай Змей заглянул в туалетную комнату, залез в нишу за унитазом и перекрыл воду. А то окажется пострадавший непомерно сообразительным да дотянется до кранов над ванной и устроит потоп нижним соседям, вместо того, чтобы перетирать цепь напильником, и спустя всего четверть часа нижние жильцы поднимут тревогу. А если надумает по трубам стучать, так и пусть — стук не повод для вскрытия дверей аварийкой.
Закончив возиться в ванной и в туалете, Змей пошел на запах зимней свежести, в комнату оккупированной квартиры, куда задувало снежинки с улицы в открытый Лешим выход на балкон.
Змей застал напарника уже надевающим рюкзак поверх брезентового комбинезона и заспешил. Скинул пальто, стянул широкие брюки, остался в таком же, как и на Лешем, сером комбинезоне, в таких же ботинках с рифленой подошвой, с низким каблуком. Бжикнув «молнией», расстегнул баул, вытащил из баула рюкзак, закинул за спину — минуты не прошло, как подготовил себя к работе. Натянул на голову серую шерстяную шапку-чулок с прорезями для глаз. И вышел на балкон вслед за напарником.
Из «шестерки» они высадились с северной стороны дома, балкон выходил на юг. С южной стороны, напротив — похожий дом дореволюционной постройки. Между домами — узенький переулок. За окнами верхних этажей дома напротив — никакого света, движения, тишь. Верхние этажи занимает учреждение, а рабочий день давно закончился. Но пара нижних этажей, точнее — большущие, занавешенные белым окна, сияют ярко. Наблюдается этакая параллель — темень наверху и бурлящая электричеством жизнь внизу. Но бурлит она только за занавесками, ибо переулок перекрыт для движения случайного автотранспорта. В него, в переулок, пропускают только избранные машины, здесь же, в переулке, они и паркуются.
Змей вышел на балкон, повернулся налево, шагнул и остановился, ожидая, пока напарник перелезет через перила. Перебираясь через заграждения перил, Леший держался впритык к стене. И Змей, выходя, терся о слив балконного окошка. И вовсе не оттого, что балкон был захламлен. Они и выбрали конкретно эту квартиру, а не соседскую для вторжения именно потому, что здесь на балконе пусто, а у соседей черт-те чего навалено.
Змей остановился по эту сторону перил, Леший — по ту. Он встал на ящик, полный замерзшей земли. Не иначе, в теплое время года лысеющий холостяк выращивает цветы для подружек в, скажем так, забалконных ящиках.
Змей и Леший замерли в ожидании. А снег летел им в шерстяные лица, и ветер трепал расцвеченный триколором транспарант, натянутый как раз на уровне шестого этажа над переулком. Транспарант с лозунгом «Голосуй сердцем» полоскался на ветру почем зря, как будто аполитичный ветер пытался его сорвать, будто бы проверял на прочность тросики перетяжки.
Перетяжка предполагает наличие двух тросиков — для верхнего и нижнего краев длинного транспаранта из прочной материи с лозунгом, отвергающим разум. И оба этих стальных тросика имели место быть. С одной стороны переулка, с этой, они крепились к стене параллельно балкону, в полутора метрах от перил, а с противоположной стороны, к стене дома напротив, их закрепили сантиметрах в пятидесяти от сейчас мертвого окна.
Змей и Леший дождались: внизу, у въезда в переулок, вдруг разразилась такая ругань, что слышно на всю округу. Кому-то не давали проехать. Кто-то грамотно качал права. Змей прислушался и, кажется, узнал голос оскорбленного запретом на въезд. Правда, Змей еще ни разу не слышал, как визжит фальцетом Аскольд Афанасьевич, но характерное «уф-ф...» в паузах ни с чем не спутаешь.
Ругань отвлекла, безусловно, тех потенциальных идиотов, которым вдруг вздумалось в этакую метель задирать голову и вчитываться в безумный предвыборный лозунг. Пользуясь ожидаемым моментом, Леший прыгнул. Зацепился пальцами за нижний, обледеневший тросик, подтянулся, зацепился за верхний, на нижний поставил ногу, другую и заскользил к боковине транспаранта.
Змей перемахнул перила и прыгнул вдогонку за партнером. Сразу запрыгнул ногами на нижний тросик — опору, руками сразу схватился за верхний.
Доскользив до транспаранта, сначала Леший, а за ним и Змей так поменяли положение тел, чтобы от эпицентра скандала в устье переулка их спрятало трехцветное полотнище с буквами. Они мяли мысками ботинок плотную ткань, они быстро-быстро перебирали руками, они выскользнули с другой стороны транспаранта, доскользили до стенки противоположного дома, до крепления перетяжки рядом с мертвым окном всего за минуту.
Мертвое окно совсем рядом. Достаточно широко шагнуть, чтобы попасть с обледеневшего тросика на алюминиевый скат под оконной рамой. На скользкий, как каток, скат, припорошенный снежком. На скользкой поверхности под наклоном, если и возможно устоять, удержаться, так только теоретически. Но к чему проверять теорию практикой, ежели в запасе имеются замечательные спецсредства? Такие спецсредства, о которых во времена оны порученцам запрещалось даже мечтать.
Змей повернулся спиной к Лешему. Напарник одной левой вытащил из бокового клапана на рюкзаке Змея «кошку»-раскладушку. В собранном виде устройство выглядело как вороненый штырек с мотком тонкой и прочной веревки на конце и с веревочной петелькой, торчащей из мотка.
- Предыдущая
- 29/59
- Следующая
