Жаба из нержавеющей стали - Зайцев Михаил Георгиевич - Страница 8
- Предыдущая
- 8/54
- Следующая
Я остановился шагах в двух от психованного боксера с удароустойчивой левой коленкой. Я замер, выставив вперед одну ногу, внутренне готовый заехать другой ногой в пах тяжеловесу. А также готовый, ежели — тьфу! тьфу! тьфу, чтоб не сглазить, — вдруг промажу, выхватить из кармана трезубец вилки.
— Все — свидетели! — оскалился довольный боксер, поднимая кулаки. — Все видят, и люди, и видеокамеры, как жабий потрох сам вышел биться?
Все-таки он побаивался, что я на него, фигурально выражаясь, стукну. И совершенно не опасался, что у меня снова получится стукнуть ему больно, в натуре. Я прикинул расстояние от своего носка до его гениталий и уж было собрался бить, как вдруг — ох уж это противное слово: «вдруг»! — он ударил меня НОГОЙ!..
Златовласая девушка, сказав «боксер», увы и ах, забыла добавить: «тайский». Да! Да, он был мастером «мулай тай», то бишь специалистом так называемого тайского бокса, где принято лупить оппонентов ногами почем зря!
И все же похвастаюсь — я среагировал чисто рефлекторно, но среагировал на атаку его нижней правой, тяжеленной и умелой, конечности. Я успел — правда! — прикрыться локтем. И все. Больше я мастера не видел. Последнее, чего помню: выражение глубокого удовлетворения на его тайбоксерской роже, острую боль в своем оттопыренном локте, запах его обуви и звон в ушах, предшествующий долгому ударному наркозу…
… Я умею, поверьте, чувственно и очень живо описывать эротические забавы, но не собираюсь этого делать. Кто-то, ясен перец, зачитал бы до дыр странички с описанием моих сексуальных изысков, однако, господин(жа) кто-то, извольте довольствоваться одним-единственным словом «секс». Напрягайте фантазию и сами придумывайте — каждый(ая) в меру своей испорченности или наоборот — что, пардон, стоит за сим емким, иностранным словечком: «секс». Итак…
Итак, я очнулся в объятиях обнаженной златовласки, с коей нас свела судьба в ностальжи-заведении под вывеской «Москва».
— Где я? — спросил я.
— Тс-с-с… — она приложила наманикюренный пальчик к своим напомаженным губкам. — Расслабься, все хорошо.
Секс…
— Где мы? — Я стер тыльной стороной ладони помаду с… Впрочем, не важно, откуда. — Как я сюда попал?
— Тебя принесли. Бесчувственного.
— А почему ты со мной?
— Почему?.. Дурачок…
Секс… Секс…
— Черт!… — Я перевернулся и случайно лег спиной на аппаратик, который все, кроме меня, называют «Айболитом». Я же эту каракатицу колючую нарек «Бармалеем».
— «Айболит» по тебе, бесчувственному, столько ползал, так старался, делал нужные инъекции, а ты, негодный мальчишка, чуть было его не раздавил сейчас.
— Надо было «Бармалея» обратно в аптечку засунуть после того, как, сделав дело, он отключился. А то сломаем нечаянно гостиничный инвентарь, и два юкса тютю, спишут автоматом.
— Я как раз собиралась убрать его на место, но ты очнулся…
— И?..
— Дурачок…
Секс… Секс… Секс…
— Черт!.. — «Бармалея» мы все-таки спихнули на пол. — Ну и черт с ним!
— Черт не с ним, чертик со мной.
— В смысле?
— Тебе никто раньше не говорил, что ты самый настоящий чертик?
— Внешне?
— Дурачок.
— Понял. Спасибо за комплимент, чертовка.
— И тебе спасибо…
Секс… Секс… Секс…
Все хорошее должно когда-то заканчиваться, иначе оно приедается и становится не очень хорошим…
Секс… Секс…
Да и организм, во всяком случае — ха! — мужской, требует передышки. Хотя бы недолгой…
Секс…
— Ну а теперь… Нет, погоди, не надо. Я другое имел в виду. Давай-ка поговорим немного для разнообразия, ладно?.. Ну а теперь, чертовка, расскажи-ка, как я… как мы здесь очутились.
— Ты, нокаутированный, лежал жалкий-жалкий и беззащитный. Я закричала-закричала, я боялась, что псих ненормальный будет месить тебя ногами ради оттяга. И все наши вскочили-вскочили и закричали: хватит-хватит! Разок, типа, дал ветерану, и хватит. Базар-вокзал, сопли-вопли, псих хлопнул дверью, свалил, а робот-официант доложил нам, где находится ближайшая гостиница. Ребята тебя тащили, а я несла твою «Че». Вон, посмотри, она целехонькая на подоконнике стоит. Какие дешевые здесь номера! Робот-портье сказал, я не поверила! Сутки стоят дешевле яичницы в «Москве». Слушай, а почему все номера в гостинице такие… такие…
— Земные?
— Да! Сама я в похожих гостиницах не бывала, но в кино видела — типичная обстановка американского мотеля и за окошком голограмма хайвея, и вся неземная техника, все супероборудование в номере спрятано с глаз подальше. Я та-а-ак замучилась, когда «Айболита» искала… Почему здесь все… все так прикольно?
— На транзитках, да и вообще везде, где частенько тусуются недавние земляне, все так или иначе заточено под Планету Предков. Я, знаешь ли, бывал в обжитых Старшими секторах космоса, и, поверь на слово, там неуютно чертовски. Потомственные Старшие прекрасно понимают, что для нас их продвинутость все равно как чужая цивилизация, оттого и антураж, и технику специально для нас делают попонятнее, попривычнее да попроще. Моя «Че», например, с клавишами, а Старшие привыкли всем на свете управлять мысленно. Ясен перец, есть и у «Че» хитрая приблуда под названием «мнемопорт», само собой, я попробовал однажды порулить игрушкой мысленно, не вербально, так сказать, и, честное слово, чуть с ума не сошел. Осваивать ментал, увы, надо с детства. Типа, как учиться говорить… Ха! Говорить складно и то проблема, а уж думать…
— Если у нас с тобой родится ребенок, он будет считаться Старшим?
— Конечно, — ответил я сдержанно и напрягся. Как напрягся бы любой нормальный мужик на моем месте. — Ты, конечно, детдомовская, да?
— А ты разве нет?
— Я — нет.
— Бедняжка, тебе было еще сложнее адаптироваться в космосе, чем мне.
— Ерунда, — и я поспешил сменить тему, дабы избежать ненавистных вопросов про мою родословную. Я предпочел вернуться к скользкой теме деторождения. — Не бойся, если у тебя родится ребенок, он… или она, с тобой и останется. — Слова «тебя» и «тобой» я произнес с легким нажимом. Партнерша по сексу, чреватому беременностью, либо пропустила намек-нажим мимо прелестных ушек, либо заранее была согласна на роль матери-одиночки. — Подрастая, твое дите захочет играть с ментальными цацками, а когда вырастет, его или ее обязательно потянет к Старшим, типа, как деревенских акселератов тянет в город, как Ломоносова тянуло к ученым. Но ты не бойся, твои гипотетические дети и внуки все равно останутся людьми. Ты понимаешь, о чем я? Да?.. Молодец!.. В смысле — молодица, ха!.. Твоим потомкам гарантировано гораздо больше стодвадцати лет активной жизни, у них будут иные заботы и интересы, но они останутся стопроцентными человеками.
- Предыдущая
- 8/54
- Следующая
