Жесткий контакт - Зайцев Михаил Георгиевич - Страница 19
- Предыдущая
- 19/71
- Следующая
Шаман помахал рукой странникам на дрезине. Железнодорожный агрегат замедлил ход. Черт его знает, как эта дрезина тормозит, однако она тормозила. Троица на платформе глядела во все глаза на пару возле железной дороги. И была в этом какая-то смущающая Шамана неправильность. Трое мужиков не переговаривались друг с дружкой, не прятали руки в карманах, где, по идее, могло лежать оружие, ведь безоружным да в чистом поле любой маленький коллектив просто обязан чувствовать себя неуютно. Но трое мужиков не цеплялись за что бы то ни было, напоминающее оружие. Смотрели, и все. Сурово. Исподлобья.
Дрезина остановилась. Мужики постарше не шелохнулись, очкарик спрыгнул на насыпь и выжидательно уперся взглядом в улыбающееся лицо Шамана, не удостоив особым вниманием ни Психа, ни арбалеты, ни торчащие из земли мечи.
– Привет. – Шаман не спеша поднялся на ноги.
Очкарик молчал.
– Привет, говорю. – Шаман небрежно бедром толкнул сначала один меч, затем другой. Мечи упали на землю. Шаман развел в сторону безоружные руки, покосился на Психа, сделал приставной шаг, заслонив сидячего товарища спиной, а точнее – заслонив Очкарика от возможного выстрела из арбалета. Контакт развивался совершенно не так, как предполагал Шаман, и бывший профессиональный путешественник импровизировал, пытаясь вписаться в непонятную ситуацию.
– Третий раз говорю: привет.
– Привет, – с трудом выдавил из себя Очкарик.
– Ребята! Мы с земляком – вольнонаемные. Землячок вот ногу подвернул, сидим, загораем. Не подвезете нас, а, братцы?
Шаман улыбался во весь рот, излучая максимум радушия, на которое только был способен.
Очкарик остался серьезен.
– Нас встречают, – сказал Очкарик. – По-наглому реквизировать слезки не советую. Наш Крокодил вашему Ксендзу этого никогда не простит. Предлагаю следующий вариант: мы едем дальше и про вас молчим. Не видели мы вас, и вы нас не видели. Согласны?
Шаман лихорадочно соображал, продолжая улыбаться. Чего такое «слезки»? Кем могут быть их Крокодил и наш Ксендз? Очевидно, и Крокодил, и Ксендз – клички. Уже проще – значит, встреченная троица представляет не государственные, а частные структуры. Хотя и в государственных конторах зачастую первым лицам подчиненные присваивают кликухи.
– Согласны? – повторил вопрос Очкарик.
– А какие еще есть варианты? – хитро подмигнул Очкарику Шаман.
– Намекаешь на разборку в старом стиле? – Очкарик сцепил пальцы, хрустнул суставами.
«Знал бы я, что такое «разборка в старом стиле»! Одно радует – пока общение протекает по неким правилам, по неизвестным мне «понятиям». Может быть, расколоться и объяснить, кто мы с Психом на самом деле? А вдруг тогда все правила и понятия моментально похерятся? Очкастый сказал – их «встречают». Ну, перебьем всю троицу, а через десяток километров напоремся на засаду или заставу...»
– Я не против разборки, – собеседник поправил фиксирующую очки резинку на затылке. – Один на один. Без оружия. В полный контакт, без запретов. До смерти. Согласен?
– Драться, что ли, предлагаешь? – не поверил собственным ушам Шаман.
– Не прикидывайся дурачком, монах. – Очкарик повел плечами, разминая мышцы. – Согласен на махач – понеслась. Стремаешься – беспредельничать безнаказанно все равно не выйдет. Не то время.
«Почему он назвал меня «монахом» – ясно, как божий день. Главный на сленге – Ксендз, и есть своя логика в том, что его подручных в обиходе именуют монахами, – сообразил Шаман. – Предлагает драться «до смерти». Фигу! Я тебя, Очкарик, убивать не стану. Я не монах, я Шаман. Нокдаун или залом, и я победитель. А с побежденным, само собой, найти общий язык гораздо легче».
– Согласен? Решай.
– О'кей, – кивнул Шаман. – Спаррингуем.
– Отлично! – Очкарик заметно повеселел. – Кто выжил – тому слезки, кто помер – тому крест на могилу. Позже твой приятель не станет отрицать, что вы, монахи, вышли на нашу трассу?
– Слышь, чувачок! – заголосил Псих, пытаясь подняться с земли и одновременно ухватить сразу оба арбалета. – Слышь, какой на хер...
– Заткнись! – рявкнул на Психа Шаман. – Сиди и арбалеты не трожь. Сядь, я сказал!.. Все тип-топ, братаны крокодилы. Мой дружбан малость нервный, но я за него отвечаю.
– Тогда стрелялки и резалки убери подальше от своего нервного дружка.
– Не вопрос! – Шаман шагнул к Психу и ударом ноги, по-футбольному, отбросил метров на шесть от блатного арбалеты. Мечи Шаман вообще перекинул на другую сторону железнодорожного полотна.
– Отойдем, где поровнее, – предложил Очкарик.
Отошли. Очкарик, вроде бы случайно, занял позицию таким образом, чтобы солнце светило в глаза Шаману. Возражать Шаман не стал. Однако отметил – Очкарик, скорее всего, постарается сразу же атаковать и решить исход боя на первых секундах, пока спарринг-партнеры не сместились относительно дневного светила и пусть какое-то, но преимущество на его стороне.
Мужики с дрезины по-прежнему молча взирали на происходящее. Псих подполз к своему рюкзаку и вцепился в брезент вещевого мешка, будто утопающий в спасательный круг.
– Начнем? – Очкарик слегка, чуть заметно, поклонился.
«Ритуальный поклон? – ухмыльнулся про себя Шаман, стараясь, чтобы эта ментальная ухмылка не затмила прежнюю, прилипшую к губам улыбку. – Карате? Дзю-дзютцу? Айкидо? Без разницы! Очкарик – адепт японских боевых искусств. В спортзале ему втемяшили в подкорку привычку кланяться. Безусловно, Очкарик давно не спортсмен. Нет сомнений, он скорректировал спортивную технику применительно к реальным схваткам. Но база у него прежняя. Учтем».
– Начали. – Шаман косолапо расставил ноги на ширину плеч, несколько завалив колени вовнутрь. Согнутые в локтях руки расположил перед грудью. Правый кулак возле солнечного сплетения, левая раскрытая ладонь выдвинута вперед.
Стойка Шамана здорово смахивала на позицию «песочных часов», характерную для Вин-Чун. Пожалуй, единственного стиля кунг-фу, всерьез ориентированного на работу в ближней и сверхближней дистанциях.
В глазах за стеклами очков Шаман заметил довольный проблеск узнавания. Очкарик опознал стойку, идентифицировал Вин-Чун. Мыслишка, что перед СМЕРТЕЛЬНОЙ схваткой спарринг-партнер займет ложную позицию, что на самом деле оппонент собирается биться по технике, отличной от китайского кунг-фу, сия простейшая до глупости мысль не посетила Очкарика.
Очкарик умнее мужиков-попутчиков, умнее Психа, полагает, что и Шамана он умнее, как же иначе? Очкарик – интеллигент, в соответствии с определением из толкового словаря Даля, где написано: интеллигенция – суть «разумная, образованная, умственно развитая часть жителей». Спроси сейчас Психа, и он скажет: «У чувака десять классов на лбу написаны». Спроси Шамана, он добавит: плюс пара-тройка институтских, а то и университетских курсов. Даром что базарит Очкарик на сленге, так и чего? Глазки близорукие, умненькие – это самое главное! Книжки читаючи, попортил глазенки молодой человек, не иначе. Очкарику присущи все достоинства и все недостатки интеллигенции. В частности – привычка чересчур сложно или слишком просто трактовать прописные истины. Обязательно! Пренепременно ТРАКТОВАТЬ! Безусловно, Очкарику знаком расхожий слоган из области Боевых Искусств, утверждающий, дескать: «мастер одерживает победу до того, как вступает в схватку», но Очкарик искренне считает СЕБЯ, и только себя, Мастером, и в этом его ошибка. Даже если он действительно Мастер.
Прогнозы Шамана подтвердились – Очкарик поостерегся входить в ближний бой. Атаковал простеньким, но блистательно стремительным прямым ударом ноги в пах. Шаман конвульсивно отшатнулся, отступил строго назад, вместо ухода в сторону с линии атаки, как сделал бы на его месте любой Мастер или подмастерье восточных единоборств. Очкарик поспешил развить прямолинейную атаку. «Выстрелившая» нога согнулась в колене, стопа, описав страхующий опорную конечность полукруг, выдвинулась вперед, в так называемую «стойку выпада» – «дзенкуцу дачи», позицию «лука и стрелы». Метафорический лук – та нога, что впереди, на которую приходится семьдесят процентов живого веса. В коленку этой, символизирующей лук ноги и врезался каблук сапога Шамана, едва вышеупомянутые весовые проценты максимально согнули переднюю ногу.
- Предыдущая
- 19/71
- Следующая
