Цилиндр ван Троффа - Зайдель Януш А. - Страница 15
- Предыдущая
- 15/39
- Следующая
Я уменьшил тягу, ракета опустилась ниже и через мгновение тяготение вдавило меня в кресло. Двигатели погасли, отключенные системой защиты управляемой динамометрами системы амортизаторов. Несколько секунд длилась пляска мигающих индикаторов пока не зажглась зеленая надпись: «посадка закончена». Ракета стояла твердо, наклонившись на неполные два градуса – почти идеально.
Несколько минут я не вставал из кресла, погрузившись в парализующую неподвижность. Это не притяжение мешало мне двигаться. В какое-то мгновение даже захотелось включить стартовый автомат, вывести ракету в пространство, сбежать отсюда…
По привычке, а может из-за противоречивости и неясности информации, полученной на Луне, я включил анализатор среды. Он ответил красным сигналом и через минуту выбросил распечатку с колонками цифр и символов, пробежав по ней я увидел что атмосфера снаружи насыщена небольшими количествами отравляющих веществ: мышьяк, селен, окислы металлов… Через несколько минут я снова включил анализатор. Теперь в пробе воздуха всего этого было намного меньше… Я облегченно вздохнул. Понятно! Известное явление, хотя и неожиданное для Земли. Пламя двигателя попало на материал, содержащий в себе все эти элементы, привело к его термическому распаду и испарению некоторых веществ. Достаточно потерпеть, пока остынет грунт, и ветер отнесет ядовитую атмосферу от ракеты.
«Интересно, куда это я сел?» – думал я всматриваясь в экран, на котором до самого горизонта протянулась гладкая как стол черная поверхность. Я вспомнил большие черные пятна на материках, виденные с орбиты. Видно, на такое пятно я и приземлился. Где-то через пол часа анализатор признал атмосферу безвредной, и я включил прокачку для выравнивания давления. Приходящий снаружи воздух еще содержал остатки чужого запаха, смеси селено-водорода, гари и чего-то там еще.
Я натянул старый поношенный рабочий комбинезон и подпоясался ремнем от скафандра, за который заткнул излучатель. Через плечо перекинул сумку, набитую тем, что показалось полезным, и ступил на платформу подъемника, чтобы через минуту появиться на ней из открытого люка. Черная плоскость, по мере приближения превращалась в мозаику из одинаковых шестиугольных плиток, уложенных ровно, как кафельный пол. Пламя моих дюз выплавило почти правильный круг диаметром в несколько десятков метров. Здесь обнажился обычный песчаный грунт, края отверстия завернулись и расплылись черными потеками, приподнявшись над поверхностью почти на пол метра, открыв тонкий узор в виде сетки из проводков или трубок, на которых лежала плитка. Края плиток прилегали друг к другу не плотно, оставляя на поверхности мозаики узор из щелей.
Я спрыгнул с платформы на голый грунт у амортизатора ракеты, разгреб ботинком серые куски пепла, остатки расплавившейся и сгоревшей конструкции, и дотронулся до песка рукой. Он еще не остыл. Я зачерпнул полную горсть и поднес к лицу. Тот самый, неповторимый, запомнившийся с детства серо-желтый песок с равнин моей страны, моей планеты… Нигде, ни на одной из планет Дзеты я не встречал ничего подобного. Этот песок был первым, до чего я дотронулся здесь, он совсем не изменился за двести лет моего отсутствия.
Я догадался, чем была эта бархатистая чернь вокруг – состав атмосферы после посадки должен был подсказать это сразу. Я приземлился посреди поля прекрасно поглощающих любое излучение фотоэлементов, а может и более сложных устройств для преобразования солнечной энергии… Во что? В электричество? А вдруг… Да, возможно! Эти огромные поля черноты вместо прежней зелени… Для производства продуктов фотосинтеза растение поглощает только красную часть спектра, то есть малую часть всей энергии Солнца. А черное поглощает все. Кроме того, растение использует только сотую часть поглощенной энергии. Урожай с одного гектара возделываемого поля содержит лишь малую часть той энергии, которую Солнце доставило на поверхность за время произрастания растений! С точки зрения использования солнечной энергии, выделение хорошо облучаемых пространств под разведение растений – расточительство! Естественно, при условии овладения эффективной технологией производства синтетической пищи с использованием электричества. Может, они достигли этого?
Я обвел взглядом слегка волнистую равнину. С северо-запада, под низко нависшими над горизонтом тучами виднелась небольшая выпуклость, словно очертания далекого холма. Я достал бинокль. В его окулярах непрерывный контур возвышенности распался на мелкие зернышки, явив свою зернистую, словно кристаллическую структуру.
Понятно. Это и есть город. Город в который я направлялся. Похоже, его строили на горе. Но здесь не было горы! Я прекрасно помнил топографию города, расположенного на двух берегах реки посреди равнины. И все же, несомненно это был он. Выросший, набухший как волдырь на обожженной коже. Поднявшийся наростом над линией горизонта нарыв на теле планеты, вобравший в себя все, что оказалось лишним и нежелательным на этой равнине, лишенной всяческой жизни, покрытой черным панцирем, поглощающим свет… Свет, дающий жизнь этому творению и, наверное, и многим другим, подобным. Позволяющий жить ЗАДАРОМ…
Мне вспомнились слова произнесенные там, на Луне: «им обеспечен минимум жизненных условий», «их не бросили на произвол судьбы…» Гуманно. Морально. Пристойно…
Годы проведенные в системе Дзеты научили видеть и понимать. Короткое пребывание на Луне I подтвердило мои знания и опыт. Я знаю, что необходимо разумному существу, кроме «минимума условий»… Сзади, где-то низко над землей, послышался шум двигателя. Я обернулся. Небольшая точка быстро приближалась, превращаясь в воздушный транспорт, напоминающий вертолет. Я запрыгнул на платформу и поднялся вверх, к люку. Лифт остановился на трех четвертых высоты, ладонь осталась на рычаге, чтобы в любой момент успеть спрятаться за броней ракеты. Я ждал.
Машина приближалась в низком полете. «За мной? Видно, заметили мою посадку» – подумал я.
Из-под брюха вертолета выдвинулись четыре шарообразных подушки пневматических амортизаторов. Машина осторожно опустилась на поверхность фотоэлементов. Винты продолжали вращение, скорее всего, для уменьшения нагрузки. Люк в нижней части распахнулся и выбросил из внутренностей две фигурки на тонких, обутых в мягкие присоски, конечностях. Когда они приблизились к краю дыры, посреди которой стояла моя ракета, я заметил металлический отблеск на панцирях – роботы.
Не обращая внимания на ракету, один из них методично обошел край отверстия, ощупывая сосульки расплавленных плиток. Второй направился поперек выжженного круга, безразлично минуя опоры ракеты, словно меряя шагами размер убытков. Вскоре оба приступили к систематическому удалению остатков пластин, складывая обломки у вертолета. Очистив края, автоматы скрылись внутри машины, чтобы через минуту извлечь из нее ящики набитые запасными элементами. Один из роботов ловко исправлял поломки опорной конструкции, словно выплетая ажурное кружево металлическими прутиками. Второй укладывал элементы. Я с нарастающим интересом наблюдал за их работой, любопытно, что они сделают, когда доберутся до опор ракеты.
А ничего и не сделали. После безуспешных попыток удалить преграду, они просто обложили ее вокруг, да так точно, что по окончанию работы ракета выглядела погрузившейся по щиколотку в черную тушь. Автоматы старательно собрали испорченные элементы, уложили их в ящики и внесли в вертолет, который приподнялся над землей и поплыл туда откуда прибыл.
Моя ракета, мое прибытие и, наконец, я сам – все это не имело значения, осталось незамеченным. Автоматическая система обслуживания быстро и четко устранила неисправности, не анализируя причин… Я заблокировал люк ракеты, лифтом спустился на поверхность свежеуложенных плиток и медленно направился в сторону туманного холма на горизонте.
Всматриваясь в безбрежную черную пустыню, я пытался найти смысл увиденному. Как преступно последовательны были мы в реализации своих планов, мы, люди связанные с техникой, наукой, прогрессом… Все начинается гуманных с обоснований: все во имя человека, все для блага человека… А потом, при воплощении революционных идей, в запале реализации благородных целей мы поддаемся амбициям, не умеем вовремя установить границу для своих начинаний… И тут оказывается, что мы знаем о потребностях человечества лучше его самого… Мы пренебрегаем интересами и желаниями отдельных людей, подчиняя их надуманным интересам общества. Одновременно, почти насильно, мы формируем эти «интересы большинства», преобразуя их к нуждам самореализации выдающихся личностей… Мало кто может удержаться от воплощения своей совершенной, с личной точки зрения, идеи, скрывая от себя последствия, собственных начинаний, либо просто забывая о них.
- Предыдущая
- 15/39
- Следующая
