Порядок в танковых войсках - Земсков Андрей - Страница 27

• Предыдущая
• 27/61
• Следующая

Тридцатьчетверки, которых теперь оставалось только пять из восьми, достаточно быстро подбили два Pz-III и два или три бронетранспортера. Неожиданно с левого фланга из леса появились еще немецкие танки. Тоже Pz-IIIJ.

— Внимание, гансы слева! — прокричал Иван. — Два... Три... Пять... Десять... Двенадцать танков! Васька, отходи, прикрывая фланг! Борт! Борт не подставляй!

Оставшиеся от роты пять танков оказались теперь атакованы сразу с двух сторон. Потому Иван скомандовал отойти назад на полкилометра по поляне, которая тянулась через лес и выходила к колхозному картофельному полю. Впереди остались три сгоревшие машины. Увидев, что русские отходят, немцы пошли в атаку. Впереди шли танки, позади короткими перебежками двигалась пехота. Следом на некотором удалении тащились бронетранспортеры.

Но Иван не собирался отступать долго. Как только явная угроза получить снаряд в борт миновала, тридцатьчетверки остановились и продолжали отстреливаться. Еще два немецких танка встали, объятые коптящим пламенем. А вражские танкисты, несмотря на отчаянную стрельбу, не могли пробить лобовую броню тридцатьчетверок.

— Командир, у нас бронебойные на исходе! — крикнул заряжающий.

— Ромашка, я береза! Как слышите! — попытался вызвать Иван штаб. — Как слышите, прием!

— Береза, я ромашка! — наконец донеслось из наушников. — Что там у вас?

— Мы атакованы крупными силами немцев! Не менее танкового батальона! Ведем бой, но боеприпасы на исходе, долго не протянем!

— Продержитесь час! Через час отходите к Утяне. Понял, капитан?! Час! Всего один час!

— Вас понял, постараемся! Если надо — погибнем...

— Продержитесь всего час! Стойте до последнего!

— Есть стоять до последнего!

Значит, подкрепление подходит, но им нужен еще час времени, а продержаться этот час, когда снаряды кончатся через пятнадцать минут, — нереально.

26 июня 1941 года. Лес в окрестностях города Утяна.

Взгляд через командирский перископ Pz-IIIJ.

— 140-й, ответьте 10-му! — сквозь помехи послышалось в наушниках.

— 10-й, вас слышу! Прием! — ответил фон Блицман.

— 140-й, наша колонна атакована русскими танками на дороге примерно в километре от переправы. Ваша задача атаковать большевиков с тыла или с фланга и не дать им сорвать переправу наших основных сил.

— Атаковать ротой русские танки это безумие!

— Против вас будет только восемь русских танков, да и то ведущих бой с батальоном штурмбанфюрера Клакенхагена. Выдвигайтесь немедленно!

— Яволь! Конец связи!

Рота развернулась и полным ходом двинулась по отходившей в сторону лесной дороге. Йозеф рассчитывал выйти таким образом как раз в тыл противника. Но эти русские дороги так же загадочны, как и все в этой загадочной России! В итоге его рота, сделав изрядный крюк по лесу, выехала на поляну, где шел бой. Еще хорошо, что они вышли русским во фланг, а не в лоб. Это давало хоть некоторые шансы. Увидев подошедшее немецкое подкрепление, тридцатьчетверки начали отступать задним ходом, стараясь не подставлять борта и корму.

— Хьюго, давай бронебойный! Понтер, огонь по ближнему русскому танку! Целься в борт!

Первый 50-мм подкалиберный снаряд все же срикошетил, но второй расколотил одному из русских танков каток, и подбитая тридцатьчетверка закрутилась на месте с перебитой гусеницей. Однако и русские тоже ответили отчаянным огнем. Один из танков роты Йозефа, вырвавшийся вперед, получил снаряд в башню. Русские танки постепенно отступали под напором численного превосходства немцев, неся потери. Учитывая, что на той дистанции, которую старались выдерживать русские танкисты, пробить броню их машин было очень тяжело, Йозеф приказал стрелять по гусеницам. Уже потерявшие подвижность танки можно было подбить выстрелом в борт, зайдя сбоку.

— 10-й, ответьте 140-му! Мы обратили русских в бегство! Еще немного, и дорога на Утяну будет открыта! — доложил по радио гауптштурмфюрер в штаб.

— 140-й, постарайтесь нанести большевикам как можно больший урон и отбить их атаку. Преследованием не занимайтесь, это мы поручим второму батальону. Как прогоните противника, немедленно возвращайтесь к выполнению предыдущей задачи. Как поняли, прием?

— Вас понял! Завершаю разгром русских и возвращаюсь к выполнению предыдущей задачи! Зиг хайль, десятый!

— Удачи, 140-й!

— Вперед, парни! Эта земля должна принадлежать нам! Так сказал фюрер! Так пусть немецкий меч, находящийся в наших руках, очистит ее от восточных варваров для германского плуга! — высокопарно заявил своему экипажу Йозеф.

— Господин гауптштурмфюрер! — закричал наводчик. — Что это с русскими?! У них осталось только четыре танка, а они пошли вперед... Майн гот! Они атакуют! Это была ловушка! Русские отступали, чтобы заманить нас в ловушку!

Фон Блицман прильнул к окуляру перископа. Это было действительно что-то непонятное. Что эти хитрые азиаты задумали? Это наверняка какое-то изощренное восточное коварство! Русские танки, которых осталось всего четыре из восьми и которые только что отступали задним ходом, отстреливаясь от численно превосходивших немецких войск, вдруг пошли в атаку. Они резко дали полный газ и понеслись вперед, стреляя из пушек и пулеметов. Вот один из русских танков получил снаряд в лоб... Но продолжает движение! Вот у одного точным попаданием порвало гусеницу, и он, крутанувшись на месте, встал. Но три оставшихся танка продолжают нестись вперед. Расстояние сокращается... Что делать!

— Рота, отходим! Отходим под прикрытие пехоты! — заорал по радиосвязи испуганный фон Блицман.

Атаковавшие с другого направления немецкие танки также начали пятиться, судорожно отстреливаясь. Похоже, что от страха их наводчики стреляли не целясь. Большинство снарядов летело мимо приближающихся русских танков, даже несмотря на небольшое расстояние. Те, что попадали, высекая снопы искр, рикошетили, не пробивали толстые лобовые бронелисты и башни. Немецкая пехота в панике тоже бросилась бежать.

Бой, который казался уже выигранным, неожиданно закончился паническим бегством храбрых немецких танкистов, так и не разгадавших военную хитрость русских. Часть немецких танков возвращалась к переправе. Часть, понимая, что дорога блокирована подбитыми бронетранспортерами, а преодолевать лес задним ходом не получится и придется подставлять корму, предпочла двигаться на юг, вместе с ротой фон Блицмана. Те же, кто попытался отойти к переправе, заехав в лес, натыкались задом на стоящие на опушке танки и бронетранспортеры, подбитые еще в начале боя. Некоторые механики-водители все же разворачивали свои машины и, прилагая все свое мастерство, маневрировали между скопившейся бронетехникой и деревьями.

— Шайсе! Трусы! Приказываю занять оборону! — доносился в наушниках радиостанций голос самого командира дивизии группенфюрера Эйке.

Его зловещая репутация сделала свое дело. Зная его жестокость и безжалостный нрав, большинство солдат и офицеров дивизии «Тотенкопф» своего командира боялись больше, чем чего-либо другого. Паническое бегство прекратилось. Панцергренадеры залегли на опушке и принялись торопливо окапываться. Немецкие танки вскоре вернулись, встав в лесу метрах в двадцати-тридцати от опушки. Русские потеряли еще один танк, а два оставшихся танка вновь отступили. Но идти еще раз в атаку на этих безумных «рус Иванов» немцы уже не решились. Тем более что их задачей было прорываться по шоссе в сторону Укмерге, а не ввязываться в длительные бои.

26 июня 1941 года. Лес в окрестностях города Утяна.

Взгляд через командирский перископ Т-34М.

— Командир, последний бронебойный! — прокричал заряжающий.

— Что со снарядами?! — запросил по радио Иван командиров трех оставшихся в строю танков.

Ответ был неутешителен — у двоих оставалась по два снаряда, а двое уже вели огонь только осколочно-фугасными. По сути, бой был проигран из-за простого количественного превосходства немцев. А продержаться нужно было еще хотя бы сорок минут.

• Предыдущая
• 27/61
• Следующая