Дети против волшебников - Зервас Никос - Страница 54

• Предыдущая
• 54/116
• Следующая

— Так точно, — кивнул Ваня и торопливо поправился: — Вы абсолютно правы, коллега.

— Я согласен, — улыбнулся япончик. — Моя факультета будет мною гордися.

Студенты зашевелились, в воздух влетели ещё несколько рук.

— Вот это по-нашему, — улыбнулся Царицын. — Итак, продаётся Бармаглот, стартовая цена — тысяча фунтов. Кто больше?

Через пять минут мифическое существо из Зазеркалья было продано смуглой девочке Салиме аль-Жумане аль-Ширин с факультета Циммерклаус за тридцать четыре с половиной тысячи фунтов. Ваня мог торговать и дальше, да признаться, надоело ему. Царицын и так уж чувствовал себя отмщённым: вот так, господин Кош, знай наших.

Профессор, конечно, сообщил, что забирает деньги себе, а мальчику Шушуруну причитается ещё десять баллов. Признаться, Ванечка даже гордился собой. Неплохой дебют для подростка из глухой сибирской тайги.

На перемене Надинька подлетела, как радостная птичка, с тетрадками под мышкой. Жёлто-вишнёвый моргнетильский шарфик закинут на плечико, на груди — маленькая бляха с крылатым сфинксом. Зазвенела:

— Мальчики, я так волновалась! Как вы здорово с этим Бармаглотиком всё придумали! Ой, слушайте, я что узнала. Следующее занятие — раздельное, по факультетам! В разных аудиториях, вот! У нас — урок очарования, представляете?! Ужасно интересно. Ну, я побежала, — помахала ладошкой и собиралась уже скрыться, как вдруг…

— Вы помните наш договор? — тихо сказал Ваня. — Вы обещали слушаться. Мы здесь ненадолго. Не увлекайтесь, Надинька. Они по-прежнему следят за нами…

— Пока-пока, — уклончиво рассмеялась девочка и убежала — только шарфиком махнула.

— Какая странная девочка, — грустно сказал Петруша и посмотрел ей вслед. — Какое-то счастье у неё… как лихорадка. Может быть, температура высокая?

— Не заметил.

Ваня поглядел было вслед, да куда там: скрылась в детской толпе, заполонившей коридоры. Сказал шёпотом, склоняясь к Петрушиному мощному плечу:

— Боюсь за неё. Девочка в восторге от волшебства. Если что случится… Генерал не простит…

— Кто?! — Петруша вытаращил глаза. — Ероп…

— Тихо, — Ваня слегка наступил ему на ногу. — Не надо фамилий. Постой. Ты что? Не знал, что это его внучка?! Ах ну да… ты же в скорпионах лежал!

— Ух ты! Вот оно как… То-то я всё время думаю… что за девочка такая, — пробормотал Тихогромыч. — Слушай, брат Ваню…

— Шушурун меня звать!

— Да. Слушай, брат Шушуруша, а откуда она тут взялась-то? Она ж в Москве была?

— Откуда-откуда… — Ваня исподлобья глянул на ошеломлённого приятеля. — Ты сам её в рюкзаке привёз!

Петруша раскрыл рот, но промямлить ничего не успел — отовсюду зазвенели звонки, гонги и колокольчики. Начинался новый урок.

— Нам сюда! — Ваня подтолкнул приятеля к стеклянной двери, ведущей в гимнастический зал. — По расписанию значится урок боевой магии. Наверное, будет интересно.

Урок боевой магии у первокурсников Гриммельсгаузена, Розенблатта и Циммерклаус открыла сама профессор ван Холль. Крепкая, кривоногая, похожая на боевую макаку в шёлковом кимоно профессор застыла посреди блистающего паркета — напротив шеренги притихших детей. Короткая серебристая шерсть на черепе Карлотты ван Холль была, как обычно, энергично вздыблена. Чёрные дырки ноздрей ритмично сжимались и разжимались, крылья носа чутко подрагивали. Раскосые рысьи глаза, казалось, жили на разной высоте под истерично вздёрнутыми бровями.

— Короче, так, — металлически протявкала профессор ван Холь и почесала мужскую грудь под кимоно. — С вами, мелкота, я начну работать в конце года. А пока пускай немного повозится мой ассистент.

Она кратко кивнула в сторону долговязого человека с большой бледноватой залысиной и чёрными кудрями до плеч. Человек только что вышел из боковой комнаты и теперь, не спеша ступая по паркету босыми ногами, приближался. Двигаясь, он как бы разминал косточки: шевелил плечами, покачивал влево-вправо головою, а то вдруг возьмёт и попрыгает на носочках, точно некий танцовщик.

— Аспирант Гаафс, — пролаяла Карлотта ван Холь. — Я оставляю Вас с мелочью. Детки, мы прощаемся до весны.

Развернулась и, ритмично дёргая бёдрами, убежала вглубь зала. Первокурсники тайком перевели дыхание и начали переглядываться. «Между тем, рано расслабляться, — подумал Ваня Царицын, приглядываясь с долговязому аспиранту с блестящей залысиной. — Дяденька-то тоже, похоже, сильно отмороженный».

— Меня зовут Ка-арлис, — без тени улыбки сказал аспирант, приближаясь и на ходу продолжая разминать пальцы.

— Первое боевое заклина-ание, которое мы разучим — это волшебное слово, дающее силу в схва-атке, — произнёс он, немного потягивая гласные, точно кота за хвост. — Одна-ако сначала вам нужно подготовить ваш ра-азум. Нужно подавить в себе сла-абость, жа-алость к противнику.

Аспирант порылся в кармане спортивного трико и вытащил недлинную указку. Как выяснилось, она раскладывалась на манер антенны — господин Гаафс направил её в потолок, и оттуда спустилась на троссах школьная грифельная доска. На доске было написано три девиза:

Без жалости

Без милосердия

Без пощады

— Внима-ательно прочитайте и запомните эти слова, — сказал Гаафс. Тем временем зеркальные дверцы разъехались и выкатилась на роликовых коньках монголоидная девушка в полосатом спортивном костюме. Перед собой она толкала металлическую тележку, на которой поблёскивал серый мешочек, зажатый в блистающих зажимах на изогнутом штативе.

— Мя-я-яу, — хрипло пожаловался мешочек кошачьим голосом. Судя по слабенькому тембру, котёнок висел на штативе не один час.

— Будем тренироваться на кошках? — ужаснулся Петруша, оборачивая к Царицыну лицо, скукоженное состраданием.

— Перед вами тренажёр, — кратко сказал аспирант, тыкая указкой в штатив с серым котёнком, растянутым на маленькой дыбе.

— А разве можно мучить живую природу? — вдруг подала голос костлявая девочка в бело-розовом шарфике факультета Циммерклаус. — Я слышала, что это запрещается британскими законами.

— Ваше беспокойство вполне опра-авдано, девочка, — сказал Гаафс. — Однако закон разреша-ает ставить смертельные экспериме-е-енты над подопытными зверушками. У нашей академии есть статус научно-исследовательского институ-ута. Поэтому мы по закону имеем пра-а-аво резать кошечек. И не только кошечек, ха-ха.

Дети, переглядываясь, едва заметно попятились.

— Кстати, девочка, в нашей академии не принято прекословить преподавателям, — с медленной улыбкой сообщил аспирант Гаафс, в упор глядя на костлявую бедняжку из Циммерклауса. И как бы невзначай поинтересовался, доставая записную книжечку:

— Как Ваша фамилия?

— Честерфильд… — испуганно ответила девочка. — Клара Честерфильд.

— Постойте, Вы случа-айно, не родственница сигаретного короля? — заинтересовался господин Гаафс. — Нет? Очень жаль.

И он аккуратно записал имя и фамилию Клары Честерфильд в свой тощий блокнотец. Затем, потирая руки, обвёл притихшую шеренгу взглядом.

— Итак, кто хочет участвовать в нашем небольшом экспе-риме-енте? Цена услуги — пять баллов на счёт факультета, — добавил Гаафс, многозначительно играя бровями.

Мальчик с гладкими чёрными волосами шагнул вперёд. Ваня поморщился: тот самый япончик в круглых очках, как у Гарри.

— Меня зовуся Секо Мутагочи, факультета Розенблатт, — кратким рывком поклонился японский мальчик. — Мозьно пробовать?

— Возьмите секатор и отрежьте ко-отику хво-остик, — с мягкой улыбкой предложил аспирант Гаафс.

Петруша как-то шумно задышал — Ванечка быстро положил ему руку на плечо:

— Спокойно, Гром. Не громыхай.

Секо Мутагочи решительно схватил секатор… Тут даже Ваня не выдержал и зажмурился… Признаться, ему подумалось, что отстреливать доберманам головы как-то легче, чем отсекать хвост привязанному котёнку.

• Предыдущая
• 54/116
• Следующая