Любовь шевалье - Зевако Мишель - Страница 28

• Предыдущая
• 28/98
• Следующая

И вот королева решила уничтожить гугенотов руками Гизов, убрать Гизов с помощью гугенотов и извести своего сына, навсегда похоронив тайну его появления на свет.

Деодат! Имя его означает — «отданный Богу». Когда-то несчастный молодой человек избежал этой участи, но вот-вот исполнится пророчество, звучащее в его имени. Господь уже ждет бедного страдальца…

Давно ли задумала Екатерина чудовищное избиение гугенотов? Читатели уже знают, что к религии королева была скорее равнодушна и, видимо, легко согласилась бы «слушать мессу по-французски». Но. Екатерина Медичи чувствовала в Жанне д'Альбре сильную соперницу. До самой смерти королевы Наваррской она боялась, что Жанна отберет у ее сыновей французский престол. Екатерина ловко воспользовалась всеобщей ненавистью к еретикам. Сначала она хотела лишь избавиться от властительницы Беарна. Потом, когда гугеноты прибыли в Париж, когда они оказались в ее власти, сама судьба натолкнула Екатерину Медичи на мысль окончательно расправиться с протестантами во Франции.

Эта резня исподволь готовилась еще задолго до того, как было решено истребить всех гугенотов до последнего человека.

Если все пройдет успешно, то после кончины Карла IX, которой уже недолго ждать, у его брата герцога Анжуйского не останется соперников и он спокойно займет французский трон, Екатерина же будет полновластно управлять страной от имени своего любимого сына.

Все уже было подготовлено: через Алису и Панигаролу королева контролировала каждый шаг Марийяка; Карл IX, трепетавший от ужаса при мысли о том, что гугеноты собираются убить его, беспрекословно выполнял все распоряжения матери; Гизы и их сторонники могли в любую минуту ворваться в город, размахивая оружием и горящими факелами. Потому-то Екатерина и пребывала в редком для нее состоянии счастливого умиротворения.

Поговорив о королеве, обратимся теперь к графу де Марийяку: переключимся с матери на сына. И узнаем, что Деодат тоже был безмерно счастлив. Во-первых, бедный юноша решил, что пробудил в сердце Екатерины теплые чувства. Он вообразил, что королева вскоре назовет его своим сыном. Во-вторых, Марийяк больше не сомневался, что Алиса де Люс по-настоящему любит его. Неясные подозрения, мучившие Деодата, развеялись в прах после заверений Екатерины. Марийяк несмотря ни на что всегда боготворил Алису де Люс, теперь же он убедился, что ему отвечают взаимностью. Через несколько дней он должен был обвенчаться со своей суженой. Только одно грустное событие омрачало радость Деодата — смерть королевы Наваррской, женщины, перед которой он преклонялся. Но юноша успокаивал себя тем, что обрел теперь родную мать и обожаемую возлюбленную. Да, счастье графа де Марийяка было безграничным!

Кончина королевы Жанны внесла умиротворение и в душу Алисы де Люс. Лишь Жанна д'Альбре могла отвратить Деодата от Алисы, лишь она могла рассказать юноше, что Алиса — шпионка Екатерины Медичи… Но теперь королева Наваррская мертва, и Алисе больше нечего бояться. Екатерина Медичи поклялась щедро вознаградить ее за службу, и Алиса не сомневалась, что скоро станет женой Марийяка. Ей хотелось верить, что после стольких горестей и бед к ней наконец пришло счастье, купленное такой дорогой ценой.

Карл IX равнодушно ожидал грандиозных потрясений, которые предсказывала его мать. Ему не было известно, что именно должно случиться; однако король тешил себя надеждой, что наступит конец распрям, битвам и прочим ужасам. И тогда он будет носиться верхом по рощам и лугам, охотиться на вепрей и ланей, не боясь того, что какой-нибудь дворянин из свиты выстрелит ему в спину. Он будет с наслаждением наигрывать на охотничьем рожке — в общем, просто вести нормальную и приятную жизнь. И тогда, верил король, он излечится от душевного недуга, который при малейшем напряжении напоминал о себе жестокими припадками. Карл будет тихо и мирно править своей страной и пользоваться всеми радостями жизни. К его услугам будет все самое замечательное, чем только может похвастаться Франция: роскошь дворцов, мудрость ученых, сияние искусств.

Король любил стихи и мечтал видеть при дворе поэтов; ему нравились красивые вещи, и он хотел пригласить лучших ювелиров и резчиков; Карл обожал охоту и желал бы встречаться с теми, кто разделял его страсть. Так он и собирался жить, приятно проводя время: то гоняясь за оленями, то занимаясь резьбой по металлу, то посвящая дни стихам — безмятежное существование, никаких гугенотов, никаких католиков, никаких войн, слез и крови.

Переодевшись в костюм обычного горожанина, он сможет без опаски гулять по улицам своего милого Парижа, заходить порой в какой-нибудь погребок, а потом отдыхать у Мари Туше, к которой Карл относился с тихой и глубокой нежностью. Вот каковы были устремления этого двадцатилетнего монарха с наивной детской душой. Все прочие дела он собирался передать в руки министров и чиновников, парламента и советников, которым надлежит заботиться о процветании страны.

Именно такую жизнь и обещала сыну Екатерина; король не очень-то верил матери, однако с нетерпением ждал наступления светлых дней. Конечно, подобные мечты слишком прекрасны, чтобы стать явью. Но в конце концов… королева-мать так энергична, и раз уж она дала слово, значит, что-то да осуществится… Король Карл IX надеялся… надеялся, что счастье вот-вот придет к нему…

Его Величество был любезен со всеми. Он улыбался католикам, гугенотам, своей матери и брату Генриху, которого терпеть не мог. Карл улыбался Генриху Беарнскому, которого боялся, и адмиралу Колиньи, которого собирался с помощью Екатерины свести в могилу… И улыбался король очень искренне…

Карл даже выглядеть стал лучше: лицо его все еще казалось бледным, но уже не путало мертвенной белизной; часто короля видели веселым. В глазах его загорались порой шаловливые огоньки, а в осанке появилась горделивость. Свита недоумевала, Гиз волновался, Екатерина ломала голову… Королевский двор не мог понять, что так изменило Карла IX.

А дело было в том, что Мари Туше произвела на свет младенца — симпатичного, пухленького мальчугана, голосистого и беспокойного. Бог даровал Карлу IX сына! Родился новый представитель династии Валуа, и король уже размышлял, какой титул получит его ребенок. Карл намеревался окружить малыша нежной заботой, но для этого необходим был мир, о котором столько твердила королю его достойная матушка Екатерина Медичи.

Так отправимся же теперь в особнячок Мари Туше…

Мы увидим молодую мать у детской колыбельки. Едва окрепнув после родов, Мари полностью посвятила себя ребенку. Сердце этой простой горожанки было неиссякаемым кладезем нежности и любви. Каким уютным и теплым был дом Мари! Каким чистеньким и непритязательным! Впрочем, в этой милой непритязательности таилась и капелька кокетства. Кроватка, в которой лежал младенец, уже имевший титул герцога Ангулемского, размещалась в спальне, где стояла светлая мебель орехового дерева. Стену украшал великолепный портрет Карла IX: государь, одетый как обычный парижанин, улыбался с полотна своей возлюбленной. Глядя то на ребенка, то на изображение его отца, улыбалась и Мари.

Мари Туше обожала короля, но величие престола пугало ее. Она мечтала о тихой спокойной жизни; она бы предпочла, чтобы ее избранник оказался не монархом, а скромным горожанином. Мари умоляла Карла не делать ребенка несчастным, подождать и не присваивать сыну титула… но государь лишь улыбался в ответ. Ему хотелось приблизить дитя своей любви к трону…

Обратимся теперь к другим персонажам нашей истории. Панигарола грезил в монастыре об истреблении гугенотов и о гибели Марийяка, своего удачливого соперника. Удивительной личностью был этот инок: чудовищная ненависть в его душе выросла из любви, и, сам того не осознавая, он стал слепым орудием Святой Инквизиции.

Герцог де Гиз собирался добиться самого блистательного успеха в своей жизни. Его замысел был исключительно прост: король явно плохо защищает католическую церковь и не торопится спасать истинную веру и истреблять еретиков; значит, во главе католического воинства должен встать Гиз. Стычки гугенотов и католиков перерастут в грандиозное сражение на улицах французской столицы. И тогда Гиз заявит во всеуслышание, что король покровительствует еретикам. Когда начнется бойня, загорятся дома, хлынут потоки крови и толпа вконец озвереет, Генрих де Гиз ворвется в Лувр. Друг гугенотов Карл IX будет низвергнут. Маршал де Таванн — сторонник Гиза, а Данвиль, в свою очередь, говорил, что предоставит герцогу три тысячи кавалеристов, которые уже направляются в Париж, и четыре тысячи пеших солдат, вооруженных аркебузами; комендант Бастилии уже приготовил секретную камеру для Карла IX… А если тот вдруг решит сопротивляться и звать на помощь стражников, то де Коссен, капитан королевских гвардейцев, которым поручена охрана Лувра, арестует Карла. И вот тогда Гиз прекратит резню: таким образом он не утратит популярности среди католиков, сохранив репутацию яростного противника еретиков, и добьется симпатии гугенотов, положив конец кровавому разгулу.

• Предыдущая
• 28/98
• Следующая