Выбери любимый жанр

Хранитель Времени - Зинделл Дэвид - Страница 78


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

78

Все эти сплетни, конечно же, не замедлили дойти до ушей Хранителя Времени, и наш угрюмый старец столь же незамедлительно напомнил Бардо о его клятве посвятить себя поиску секрета Эльдрии и отправил его в мультиплекс.

– Не волнуйся, твой толстый друг вернется, – сказал мне Хранитель в своей башне. – Как и ты вернулся ко мне. Вы с ним ребята везучие, хотя Бардо правит исключительно его похоть – но разве не все мы таковы? Слыхал ты, какие ходят разговоры? В Городе многое изменилось со времен вашей проклятой экспедиции. Некоторые из моих пилотов – не стану называть их имен – поговаривают о том, чтобы выйти из Ордена. Выйти – подумать только! Да только никуда они не уйдут. – Он вцепился в резную спинку стула, как бы показывая, что добром никого не отпустит. – Когда Бардо вернется, поговори с ним. Объясни, что пилоту неприлично спать с женой Главного Пилота. А сейчас ты расскажешь мне об Агатанге. Сядь! И расскажи, как это вышло, что мой храбрейший пилот вернулся ко мне вместо того, чтобы исчезнуть в черной дыре смерти.

Тринадцать дней спустя Бардо действительно вернулся, и я стал свидетелем самой болезненной из перемен: перемены в человеке, который как и я, вернулся из черной дыры смерти. Я встретился с ним в Хофгартене, и мы пили виски и пиво, как тогда, четыре года назад, в баре для мастер-пилотов. Это был трудный день, полный сердитых слов и неверно понятого молчания. Он послужил началом великой перемены во мне самом, и поэтому я должен рассказать обо всех его необычайных событиях более подробно.

Странно, что я до сих пор лишь мельком упоминал о Хофгартене – а между тем в определенном смысле это самое главное здание нашего Города. Хофгартен, огромное помещение под куполом, где помещается множество кафе и баров, стоит на утесах над морем. Кафе располагаются по окружности большого катка в середине, поддерживая великолепный клариевый купол – самый большой в Цивилизованных Мирах, как утверждают у нас. Каждое кафе или бар имеет два больших окна: выпуклое, выходящее на каток с его суетливым движением, и вогнутое, из которого открывается вид на Старый Город, Квартал Пришельцев или – в зависимости от сектора, где расположено заведение – на ледяные воды Зунда. В этих кафе всегда полно пришельцев и инопланетян, беседующих в неформальной обстановке с членами нашего Ордена, а порой даже выписывающих неуклюжие вензели на катке. Хайкисты и спелисты предаются здесь своим утонченным игрищам, эталоны пытаются убедить эсхатологов в логичности своей генетической политики, а воины-поэты, демократы и торговые короли интригуют и строят козни. Бардо, нахохлившегося над кружкой пива, я обнаружил в кафе на самом краю утеса.

– Аларк Мандара сказал мне, что ты тут, – пояснил я.

– Мэллори! Я так и знал, что тебя нельзя убить надолго! – Он вскочил, отшвырнув с дороги червячника, и заключил меня в объятия. – Паренек, паренек, – со слезами на глазах повторял он, молотя меня по спине. – Мы живы! Ей-богу, живы!

Он подтащил чугунный столик поближе к внешнему окну, чтобы обеспечить нам максимум уединения. Мы сели на твердые чугунные стулья. Я смотрел на него, постукивая носком сапога по черным и золотым треугольникам паркета.

– Бог мой, чего ты так выпялился?

Бардо, мой большой и сильный, как гора, друг, очень изменился. Он уже не походил на алалоя – он побывал у резчика, который вернул ему – почти вернул – прежний облик. Он сбрил свою густую черную бороду, и стало видно, как обвисла кожа у него на лице. Без бороды он выглядел моложе, но при этом был зол, бледен и тощ, как белый медведь в конце глубокой зимы – не в меру тощ.

– Как видишь, не зря говорят, что дела у Бардо плохи – так оно и есть. Ничего – буду пить пиво, лопать мясо и опять приду в норму. – С этими словами он осушил кружку и заказал себе большую порцию мяса, сорго и хлеба с маслом. Уплетая все это за обе щеки, он нервно посматривал на меня, словно хотел что-то утаить.

– Я скучал по тебе, – сказал я.

В кафе было людно и шумно, в воздухе висел тоалачный и табачный дым. У нас на столе громоздились грязные тарелки и кружки с остатками пива – видимо, Бардо заседал здесь целый день, не переставая есть и пить.

– Два года тебя не было, – сказал он. – Два самых тяжелых года моей жизни. Я думал, ты насовсем умер. Чего я только не выстрадал из-за тебя и твоего проклятого поиска!

Послушник, которому выпала честь нас обслуживать, нервный парень с большими, слишком выразительными карими глазами, принес мне кофе и налил в большую синюю кружку. Я пригубил напиток – это был летнемирский кофе, густой, ароматный и восхитительный – и попросил Бардо рассказать мне обо всем, что с ним произошло. Он вытер свои красные губы, печально посмотрел на меня и поведал о самом большом своем страхе.

– Как пилот я человек конченый, – заявил он, постучав себя по голове. – Я уже сорвал лучший плод этого перезрелого мозга – сорвал, съел и семечки выплюнул. Мои открытия, мои озарения, моменты гениальности – все это никогда уже не вернется. Страшно это, дружище, – знать, что все лучшее уже позади и что остаток нашей жизни ведет к упадку и разрушению. – Он заказал еще пива и вперил в меня сердитый взгляд. – Я уже не тот, понимаешь? После твоей проклятой экспедиции – известно ли тебе, что ее прозвали Дурачеством Мэллори? – когда мы вернулись в Город, когда криологи разморозили меня, а резчики починили мне сердце… короче, они опоздали! Мозги у меня теперь ни к черту. Слишком много клеток погибло. Я уже не тот пилот, как бывало. Все в прошлом, паренек. Теоремы, тонкие ассоциации, красота мысли – все в прошлом. Я попытался сразиться с мультиплексом, но не смог. Я слишком туп.

Я заказал виски – Бардо выбрал одно из немногих кафе в Хофгартене, где подавали виски – и быстро выпил его, а потом еще порцию и еще. Мне вдруг расхотелось слушать его рассказ, густо приправленный жалостью к себе, и я пил, чтобы притупить собственные мозговые клетки, но виски мне в этом не очень-то помогало. Возможно, я выпил слишком много кофе.

– Твои мозги в полном порядке, – сказал я. – Со временем все вернется. И математика – ведь ты прирожденный пилот.

– Правда?

– Соли как-то сказал, что ты мог бы стать лучшим из лучших.

– Правда сказал? Значит, он ошибся. Мой талант умер вместе с мозговыми клетками и… и другими вещами.

– Какими вещами?

– Такими. – Бардо вперил взор в столешницу, украшенную узором из цветов.

– Скажи толком.

– Не могу.

– Скажи.

– Ты будешь смеяться.

– Не буду, честное слово.

– Нет, не могу.

– Скажи.

– Это слишком щекотливый вопрос, паренек, слишком щекотливый.

– Раньше ты от меня ничего не скрывал.

– Не знаю, как тебе и сказать.

– Просто скажи, и все.

– Не могу.

– Твой язык сам все скажет, только не мешай ему.

– Нет.

Я опустил глаза под стол. Шерстяные штаны Бардо висели на животе свободными складками.

– Отрава Мехтара больше не действует? Да говори же!

– Ты догадался, да? Что ж тут говорить… Когда меня разморозили, я пошел к другому резчику, который вернул мне прежнего меня во всем своем великолепии. И убрал из меня отраву Мехтара – да только перестарался, клянусь Богом! Я больше не страдаю от ночных вставаний моего копья – я вообще не страдаю от его вставаний. Ни днем. Ни ночью. Все в прошлом: могучее копье Бардо поникло, как чахлый стебелек. Ох, горе, горе!

Меня разбирал смех, но я сдержался и даже не улыбнулся.

– Порой лечение бывает хуже болезни.

– Не говори штампами.

– Извини. Мне очень жаль.

– Еще бы. Я хотел найти Мехтара, но он закрыл свою лавочку и смылся из Города. – Бардо хлебнул пива и продолжал: – Я так расстроился, потеряв мою… мою силу, что позволил новому резчику искоренить все волосяные фолликулы у себя на лице. Он сказал, что бороды больше никто не носит, ну я и дал ему оголить себя. Сижу теперь тут, точно безусый юнец. Это смешно, я знаю. Мне стыдно своего лица, и я, сам видишь, сижу тут целыми днями и накачиваюсь пивом.

78
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело