Камень Света - Зинделл Дэвид - Страница 74
- Предыдущая
- 74/219
- Следующая
– Может, их поглотили леса, – предположил Кейн. – Или взяли крестьяне на фундамент для хижин.
– У них нет уважения к мертвым?
– Это же мертвые валари, – объяснил я, обводя рукой лесную подстилку. – А армия, с которой сражались валари, почти целиком была алонийской.
Да, за десять страшных лет перед концом эры Мечей Морйин завоевал всю Алонию и заставил ее жителей служить себе. В конце концов он привел их к поражению и смерти на той самой земле, на которой стояли сейчас мы. Так что Эрамеш в итоге освободил алонийцев от рабства – но великой ценой. Кто может упрекнуть их за горечь или отсутствие уважения к валари?
Долго я стоял с закрытыми глазами, прислушиваясь к тихим голосам. Люди могут умереть, однако их голоса звучат вечно: в шелесте листьев дуба, в шуме деревьев, в шепоте ветра. Мертвые не требуют воздаяния, не жалуются на вечный холод смерти. Они просят только о том, чтобы огонь жизни их сыновей и внуков не был загашен раньше срока.
Все это время Атара молчала, как камень, что мастер Йувейн держал в шершавых старых руках. Она смотрела на реликвию, пытаясь расшифровать нечто большее, чем письмена.
– Не любишь погружаться в прошлое, да?
Атара печально улыбнулась и покачала головой. Потом взяла меня за руку и увлекла дальше в лес, желая остаться со мной наедине.
– Ты, конечно, знаешь, что многие сарнийские воины тоже погибли в той битве. Но прошлое – это прошлое. Могу ли я изменить его? Воистину нет. Зато будущее!.. Оно словно несотканный гобелен. И каждое мгновение наших жизней – нить. Я должна верить, что в итоге мы соткем мир, отличный от этого.
Ее слова были необычны; я не мог не вспомнить о пауке, который ткал паутину в доме ее отца, и о Серых, которых она увидела идущими через залитый луной луг прежде, чем они там появились. Может, Атара наделена даром видеть будущее?
Но когда я спросил ее об этом, она только засмеялась, сверкнув синими глазами.
– Я не прорицательница. Лишь дважды я что-то прозревала – конечно же, случайно. Или, может быть, Ашторет вложила на секунду в мои глаза свое зрение.
Сейчас было не время обсуждать ее слова. Я посмотрел на солнце и повел Атару назад.
– Становится поздно. – Я склонил голову перед камнем, который держал в руке Мэрэм. – Больше здесь не на что смотреть.
– А что с этим?
Я ножом вырыл яму в покрытой листьями почве и опустил туда камень. Поработав еще немного, пристроил рядом оставшиеся два.
– Здесь лежат тысячи воинов валари, – сказал я, оглядывая курган. – Теперь идем – мы ничего не можем для них сделать.
Вскоре мы вернулись на дорогу и ехали в тишине, на запад к Трайе, так же, как однажды Эрамеш после своей великой победы. Настал седьмой день солдры. Погода была прекрасная, и мили пролетали быстро. Но по сравнению с нашим нетерпением попасть на праздник время тянулось страшно медленно.
Около полудня мы въехали в холмистую местность. Я думал, что полей здесь будет меньше, однако алонийцы возделывали землю повсюду. Террасы, засеянные пшеницей и ячменем, взбегали по контурам холмов зелеными ступенями.
Нарский тракт проходил между двумя такими холмами. На отметке, где дорога повышалась перед тем, как спуститься к более ровной местности, мы впервые увидели Трайю. Я не мог поверить своим глазам. Ибо там, на северо-западе, в нескольких милях езды через прекрасную сельскую местность, над высоченной стеной возвышались величественные башни. Они сияли, словно покрытые алмазной пылью, отражая яркий солнечный свет и копьями вонзаясь в голубой купол неба; другие, более низкие здания – но все равно огромные, – образовывали между ними извилистую линию. Мастер Йувейн сказал, что эти постройки выполнены во время эры Закона из живого камня, удивительного материала великой красоты и силы. Хотя секрет его давно утерян, сияние напоминает людям о славе, к которой они еще могут восстать.
Трайю называли Городом Света. Она раскинулась перед нами под солнцем, словно огромная драгоценность с тысячами граней.
Столица Алонии была расположена в устье Пору, там, где река расширялась и впадала в залив Белен. За городом до самого горизонта сверкали синие воды. Так я впервые увидел Великое Северное море. На выходе из залива темнели очертания множества островов. Самый большой из них, похожий на череп из черного камня, назывался Дамуум – по словам мастера Йувейна, по имени мира, где заточили Темного Ангела, Ангра Майнью. На этом зловеще выглядевшем острове Эрамеш держал в плену Морйина.
Мы приближались к городу с юго-востока. По правую руку был залив Белен, по левую – могучая Пору, змеей извивающаяся по тихой зеленой стране. Мы проезжали поля и земли, лежавшие у самых стен. Мастер Йувейн сказал, что три тысячи лет назад город выходил за эти стены на милю, занимая даже ту землю, по которой мы ехали сейчас. Но, подобно Сильвашу и другим городам, он стал меньше во время эры Дракона. Лишь несколько разбросанных домов и кузниц сохранились за стенами, обозначая прежние размеры города.
Река Пору делит Трайю на две неравные половины, западную и восточную. Восточная Трайя, старейшая часть города, меньше второй – и все же гораздо больше, чем все города, которые мне приходилось видеть. Стена, защищавшая ее, начиналась от берегов залива, извивалась еще добрых четыре мили к юго-западу и заканчивалась крепкой башней, примыкавшей к реке. На другом берегу стена шла прямо еще четыре мили перед тем, как снова повернуть к заливу, обозначая укрепления западной части города. Девять врат, названных по именам девяти Галадинов, победивших Ангра Майнью, служили въездами в город. Нарский тракт вел прямиком к вратам Ашторет. Мы спокойно миновали железные створки и прибыли в Город Света вечером того дня, который герцог Дарио объявил днем начала великого поиска.
– Мы должны поспешить, чтобы успеть вовремя, – сказал Кейн. – Еще нужно пересечь весь город.
Он сказал, что королевский дворец лежит в добрых пяти милях через реку, в Западной Трайе; Нарский тракт ведет прямиком туда, надо придерживаться его до самого конца. Мы завернулись в плащи, спрятали лица и ехали друг за другом так быстро, как только могли, возглавляемые Кейном. Но повозки, влекомые усталыми лошадьми и груженные пшеницей – а также бочками с пивом, рулонами ткани и сотнями разных вещей, – преграждали нам путь. Сотни людей толпились на улицах. Большинство из них были одеты бедно, в домотканые одежды, но встречались и купцы в прекрасных шелках, и наемники в доспехах, таких же, как у меня и Кейна. Лошадиное ржание, крики торговцев, громыхание подбитых железом колес по каменной мостовой совершенно оглушили меня. Я никогда не слышал такого шума даже на поле битвы и неожиданно понял, что города, подобные Трайе, могут быть неуютны; людям приходится биться здесь за каждый фут свободного пространства. Или за то, чтобы не быть затоптанными – если не хуже.
Пришлось полностью сосредоточиться на том, чтобы благополучно пробраться сквозь толпу и чтобы Эльтару не убил какого-нибудь неосторожно подошедшего беднягу. Я смотрел сразу во все стороны, так же, как Мэрэм и остальные. Вдоль улицы стояли павильоны, в которых продавали самую разную закуску: поджаренные хлебцы, сосиски, ветчину, яблочные пироги и горячие пончики. Запах яств висел в воздухе и заставил наши рты увлажниться. Мэрэм пожирал глазами витрины продавцов пива и почти замер у лавки, где выставлялись вина из Гальды и Карабука. Я уставился на продавца алмазов, чей сверкающий товар, наверное, был похищен с тел валари, погибших при Сарбэрне, и превращен в броши и кольца. В других магазинах предлагали керамику из Элиссу, белый как снег сунгарский хлопок, изделия дэлийских стеклодувов – все, что только создавали люди. Впрочем, жители Трайи умудрялись продавать и менее осязаемые вещи. Лжепрорицательницы обещали прочесть наше будущее за несколько бронзовых монет, а астрологи оживленно торговали гороскопами и рисовали для своих клиентов звездные карты.
Казалось, все жаждут только денег. Лоточники зазывали купить украшения, прекрасно одетые яркие женщины подходили и настойчиво дергали нас за плащи. Стаи оборванных детей кидались к лошадям, протягивая руки и глядя на нас большими печальными глазами. Кейн назвал их нищими. Я никогда раньше не видел таких изможденных тел. Через каждые несколько ярдов мне приходилось лезть в кошелек за серебряной монетой. А вот Кейн мрачно отмахивался от них, словно от мух; он сказал мне, что даже у короля Киритана не хватит денег, чтобы накормить всех бедняков в мире. Но я ничего не мог с собой поделать, от голода несчастных у меня у самого болел живот. Мои монеты не могли накормить всех, но, может быть, они позволят этим людям хотя бы на несколько дней купить хлеба.
- Предыдущая
- 74/219
- Следующая
