Выбери любимый жанр

Сломанный бог - Зинделл Дэвид - Страница 78


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

78

– Ты знаешь, что это? – спросил Бардо.

– Да. У Старого Отца в доме было много книг. Он и читать меня научил.

– Ты умеешь читать? Я, должен сознаться, так и не овладел этим варварским искусством. Интересно, зачем фраваши эта морока?

– Но это же очень просто! Гораздо проще, чем читировать идеопласты.

– Правда?

– Ну да. Хотите, я научу вас, Бардо? Это благословенное искусство.

– Прямо сейчас, что ли? – Нос у Бардо был красный, как спелый кровоплод, а глаза приобрели задумчивое, отстраненное выражение. Настроение у него менялось, как одежда, надеваемая или снимаемая по мере надобности в холодный день. – Лучше в другой раз, если ты хочешь, чтобы я помог тебе с твоей алалойской проблемой. У меня на сегодня еще много дел.

Данло открыл книгу на титульном листе, хрустнув кожаным переплетом, и прочитал вслух:

РЕКВИЕМ ПО ХОМО САПИЕНС.

– Это книга Хранителя Времени, – сказал Бардо. – Циничная история человечества, написанная им. Твой отец получил ее от него в наследство – а может, и украл.

Перевернув пару желтых страниц, Данло наткнулся на заинтересовавшее его место:

«Хомо сапиенс – загадка эволюции. Разве не загадка и чудо то, что примерно тот же интеллект, который необходим для изготовления зазубренного наконечника копья, оказывается достаточным для открытия математических теорем. В другой вселенной все могло бы быть по-другому, и человек был бы избавлен от существования в своем нынешнем трагическом качестве: полуобезьяна, полубог».

Данло прочел это Бардо, и тот надул свои толстые щеки.

– Какой, однако, циник был этот Хранитель Времени. Что тебе за охота читать подобные мерзости, Паренек.

Данло с улыбкой склонил голову и достал из ларца другую книгу, в переплете из древней бурой кожи с золотым тиснением, стершимся и облупившимся во многих местах.

– Это собрание стихов, как видишь, – сказал Бардо. – Когда-то Хранитель Времени подарил эту книгу твоему отцу – это уж точно подарок, можно не сомневаться.

Данло пробежал глазами первые несколько стихотворений.

– Я не понимаю этих слов. Буквы мне знакомы, но сложены они совершенно бессмысленно.

– Почти все эти стихи очень древние. Написанные на мертвых языках. Твой отец любил поэзию – поэзию всех видов, – как другие любят женщин.

– Стало быть, и мне придется выучить все эти мертвые языки.

– Вольному воля. Мне лично никогда не хватало на это терпения.

– Спасибо, что отдали мне эти книги, Бардо.

– Они не мои. – Бардо глядел на снег за окном, облизывая ободок кружки. – Я просто хранил их для твоего отца, на случай, если он вернется. Теперь они твои. По правде сказать, я даже рад избавиться от такой ответственности.

Глядя на Бардо, Данло подумал, что на самом деле этот великан вовсе не рад, и сказал:

– Все равно спасибо.

– У меня хранились не только книги. Есть еще кольцо и шар. Достань их, Паренек.

Данло вынул из ларца прозрачный хрустальный шар чуть больше своего кулака, тяжелый, как камень. Это действительно был камень, самый совершенный из камней – скраерская сфера, выточенная из чистейшего, не имеющего ни единого изъяна алмаза.

– О, вот поистине благословенный камень, – сказал Данло. – Имакла, как глаз талло.

– Он принадлежал твоей матери. Такими сферами пользуются скраеры.

– Мать ведь тоже была скраером, да?

– Одним из лучших, когда-либо существовавших.

Данло поднес алмазную сферу к окну. Бронзовые и фиолетовые огоньки затрепетали в ней, словно бабочки, заключенные во льду. Данло заглянул в самый центр, где все цвета сливались в мерцающую, слепящую глаза белизну.

– Я никогда еще не видел такой великолепной, редкой вещи.

– Каждому скраеру, когда он приносит обет, вручается такая сфера. После смерти Катарины твой отец оставил сферу у себя, хотя ее следовало бы вернуть Главному Скраеру.

Данло, заметив, что запятнал алмаз своими пальцами, дохнул на него и тщательно вытер рукавом.

– Бардо, – спросил он внезапно, – вы не знаете, как умерла моя мать?

Бардо прикончил очередную порцию пива и вытер губы шелковым платком.

– Она умерла в пещере деваки, паренек, к нашему великому горю. Умерла, рожая тебя – роды были тяжелые, и она потеряла очень много крови.

Данло заметил, что полнокровное лицо Бардо побледнело, а глаза стали твердыми и блестящими, как бриллианты, и подумал, что этот грустный, обуреваемый страстями человек говорит ему не всю правду.

– Возьми еще кольцо, – торопливо промолвил Бардо, – и мы в расчете.

Данло снова запустил руку в ларец и нащупал на мягком бархате кольцо.

– Покажи-ка.

Данло разжал кулак. У него на ладони лежало пилотское кольцо из черного алмаза. Данло знал, что алмазное волокно каждого такого кольца пропитывается добавками уникального состава, и атомная метка, оставленная в иридии и железе, позволяет отличить одно кольцо от другого. Он надел его на мизинец – оно было ему великовато.

– Кольцо твоего отца, ей-богу! Не надевай его на людях, иначе другие пилоты оторвут тебе палец.

– Но ведь и я когда-нибудь стану пилотом, да?

– На это мы можем только надеяться.

– Тогда, значит, мне можно носить кольцо?

– Это? Нет, Паренек, нельзя – даже когда оно будет тебе впору. У каждого пилота должно быть свое кольцо – тебе вручат его, когда ты принесешь пилотскую присягу.

Бардо со вздохом и кряхтением снял одну из своих серебряных цепей и надел ее через голову Данло.

– Однако ты можешь держать его при себе. Продень в него цепочку и носи на шее. Под одеждой его никто не увидит.

– Вы очень щедрый человек. – Данло расстегнул цепь, надел на нее кольцо и спрятал его под камелайку. – Спасибо.

– На здоровье.

– Мой отец доверил кольцо вам перед тем, как покинул Невернес?

– Да, и это был самый печальный момент в моей жизни.

– А вы не знаете, где он теперь?

Бардо со вздохом потер глаза.

– Я знаю только то, что и все остальные: Мэллори Рингесс исчез шесть лет назад со своим кораблем. Факты говорят, что он отправился в Твердь. Он говорил, что когда-нибудь соединится с этой проклятущей богиней, но я никогда по-настоящему в это не верил. А теперь он пропал.

Данло уставился в огонь, прижимая кольцо к сердцу, и спросил:

– Бардо, кто он теперь, мой благословенный отец?

– Бог! – рявкнул Бардо. – Проклятущий бог.

– Но что значит – быть богом?

– Это только бог знает.

– Но тогда…

– Твой отец, – прервал его Бардо, – первый вспомнил Старшую Эдцу. И, возможно, единственный, кто вспомнил ее во всей полноте. Он заглянул в себя и нашел там тайну жизни – тайну богов. Мне думается, что он открыл секрет бессмертия. Могущество разума – великая сила, и боги должны любить его превыше всего остального.

Данло, продолжая смотреть в огонь, сказал:

– Удел бога – это боль, сплошная боль.

– Вот как? Почему?

– Я… не знаю.

– Твоему отцу его преображение, конечно, досталось тяжелой ценой. Он исковеркал свой мозг! Две трети его мозга заменены микросхемами, биокомпьютерами, которые вставили ему агатангиты, когда вернули ему жизнь.

– Но часть его по-прежнему остается человеческой?

– Возможно.

– И эта его человеческая часть так и существует в его теле? Он такое же существо из плоти и крови, как мы с вами?

– В том-то и вопрос. Но ответа на него я не знаю.

– Но если его мозг остается отчасти человеческим и если сердце у него бьется, как у человека, он ведь должен где-то существовать. Где-то в пространстве-времени.

– Возможно.

– Может, он так и живет в кабине своего «Имманентного»? У какой же звезды кружит теперь его корабль?

– Да откуда мне знать, ей-богу!

– Вы были его лучшим другом.

– Я думаю, – сказал Бардо, возвращаясь к окну, – что он затерялся в Тверди. Она впитала в себя его ум, если не тело.

– Значит, отец… ушел на ту сторону?

– Не совсем. Это было что-то вроде брачного союза. Мистика, конечно, – но я, хотя терпеть не могу мистики, начинаю верить, что это правда.

78

Вы читаете книгу


Зинделл Дэвид - Сломанный бог Сломанный бог
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело