Экстр - Зинделл Дэвид - Страница 88
- Предыдущая
- 88/132
- Следующая
Через некоторое время голос в передатчике запросил у Данло более подробную информацию относительно Ордена Мистических Математиков, Невернеса и Цивилизованных Миров. Данло в ответ досконально описал свой путь через рукава Стрельца и Ориона, упомянул, что остановился на Новом Алюмите, и сказал, что прибыл на Таннахилл для мирных переговоров.
Вслед за этим его собеседник, который представился как посвященный Хонон эн ли Ивиов из Орнис-Олоруна, предложил Данло посадить корабль на космодроме близ побережья крупнейшего таннахиллского континента. Данло, ориентируясь на посылаемый с планеты сигнал, повел корабль вниз. Уже темнело, и край Таннахилла погружался в ночь, но он без труда провел “Снежную сову” сквозь слои атмосферы. Зона, именуемая Орнис-Олоруном, занимала пятидесятимильный промежуток между горной цепью и отравленным океаном.
Когда– то, тысячу лет назад, Орнис-Олорун был главным городом Таннахилла, прекрасной жемчужиной, украшающей белые пляжи побережья. С годами он разросся на север и на юг, на триста миль вдоль берега, и на запад, где он протянул пластиковые щупальца к горам, соединившись с Эштарой, Канюком и другими городами, стоявшими в местности, некогда называвшейся Золотой равниной. У этих гор со снежными вершинами и помещался космодром.
Летное поле, как в Ивиюнире и других городах Нового Алюмита, было построено из композиционных пластмасс на крыше города, уходящего почти на полмили в небо. Вечер был ясный, и вдали виднелись космодромы других городов, отмеченные вспышками красного ракетного пламени. Вспышки озаряли ночь непрестанно: многие Достойные Архитекторы с Известных Звезд совершали паломничество на Таннахилл, и не меньшее количество Архитекторов бежало с Таннахилла в поисках новых миров. Кто бы упрекнул их за это? Воздух над морем имел пурпурный оттенок под влиянием толуидина и других хлоридов, горы на западе, освещенные заходящим солнцем, светились адской мареновой рыжиной. Данло любил посещать далекие миры и ступать по земле новых планет, но сегодня его снедало отчаяние, и он чувствовал, что ноги его не коснутся ничего, кроме твердого серого пластика.
Согласно указаниям, он приземлился на освещенном участке близ центра поля. Некоторое время он медленно плыл вдоль посадочной полосы, рассматривая другие летательные аппараты. Впереди, как белый пузырь, торчала надстройка диаметром в четверть мили. Двери в этот гостевой карантин, как назвал его Ионон Ивиов, были открыты. “Снежная сова” прошла внутрь, огромные створки задвинулись за ней, и Данло спросил себя, кто же он, собственно, – почетный гость или арестант.
Вы можете сойти с корабля.
Данло открыл люк кабины и спустился на белый пластиковый пол. Корабль герметически закрылся за ним. Данло стоял долго, щурясь и зажимая ладонью левую сторону лба. Где-то под куполом горели резким болезненным светом шаровые лампы. Привыкнув к яркому освещению, Данло стал оглядываться по сторонам. Белизной, отсутствием окон и округлой формой этот странный гостевой дом напоминал снежную хижину, но он был чудовищно огромен, и ему недоставало органической интимности снеговых стен. Здесь не было ни спальных шкур, ни рыбной ямы, ни сушилки для мокрой одежды, ни горючих камней, наполняющих помещение мягким желтым светом.
Все это заменяли машины или произведенные ими предметы: динамики, сборочные устройства, хинун-колеса. Роботы, иные с половину корабля величиной, стояли вдоль стен, ожидая команды невидимого мастер-компьютера. Обычно они, вероятно, использовались для разгрузки, заправки и ремонта челноков, приходящих из ближнего космоса. Одна из моделей выгружала только экзотические товары и людей, но “Снежная сова” не нуждалась в таких услугах. Она стояла, устремив свой нос в центр купола, всегда готовая снова взмыть к звездам.
Данло с гордостью думал, что это первый легкий корабль, почтивший Таннахилл своим прибытием.
Мы просим вас остаться в карантине несколько дней, пока не будут готовы анализы. Надеемся, что вам здесь удобно.
Данло взглянул на образник у себя в руках. Образ на время уступил место изображению посвященного Хонона эн ли Ивиова. Хонон, если верить голографическому портрету, был маленьким, подозрительно настроенным человеком, не лишенным, однако, обходительности, опыта и проницательности.
Говорил он быстро, и его голос лился из образника, как высокие ноты флейты.
Вы найдете здесь пищу и прохладительные напитки. Если захотите поговорить или получить какую-либо информацию, можете вызвать меня в любое время.
В дальнем конце карантина Данло обнаружил широкий помост, представлявший собой нечто вроде жилого помещения. Там помещались кровать, санузел, сенсорный аппарат, обеденный стол и разнообразные статуи Николаса Дару Эде, изваянные из какого-то плотного белого пластика. Имелась, кроме того, паутинная арфа с золотыми струнами и образник, производящий мелодии более духовного свойства. Архитекторы в отличие от нараинов придавали большое значение физическим удобствам и обеспечивали своим гостям даже гимнастику. К спальному сектору примыкал спортивный с тренажером-дорожкой, по которой можно было шагать сутками, не продвинувшись ни на дюйм, и пластмассовым деревом для лазания, доходившим до самого купола. Был даже бассейн, но Данло, при всей своей любви к купанию, не стал в него заходить, потому что вода воняла хлором. Воздух тоже был плохой.
Данло, сосредоточившись на здешних запахах, различил гидроксилы, пропилен, стирен и разные аминокислоты. Запахи делились на просто неприятные, вроде кетонов и меркаптанов, и опасные, как бензин, толуол и прочие ароматические гидроуглероды. Если бы Данло мог, он перестал бы дышать на весь период своего пребывания на Таннахилле. Но за невозможностью этого он взошел на помост, поиграл на флейте и съел что-то странное, поданное ему роботом.
Когда он помылся и отдохнул, явились другие роботы с иглами, чтобы взять у него кровь. Они взяли также образцы кожи, слюну, ушную серу, лимфу, мочу и даже кал, который Данло оставил для них в унитазе. Со спермой, однако, вышла заминка, и еще Данло пришлось сделать большое усилие, чтобы позволить закрыть себе рот пленкой, в которую ему следовало дохнуть. Дыхание человека священно, и его нельзя помещать в пластиковый мешочек; оно должно свободно струиться над землей и снегом, сливаясь с великим дыханием мира.
Он проделал все, что от него требовалось, и Хонон эн ли Ивиов снова появился над образником, чтобы поблагодарить его.
Уверен, что эти меры предосторожности вам понятны, Данло ей Соли Рингесс. Мы должны опасаться инфекций.
Несколько дней спустя, когда биологи подтвердили, что в организме Данло не содержится бактерий, вирусов и фрагментов ДНК, опасных для таннахиллцев, посвященный Хонон пригласил его в Койвунеймин, или Ассамблею Старейшин, – правящий орган Вселенской Кибернетической Церкви. В преддверии этого долгожданного момента Данло подстриг бороду и расчесал густые черные волосы, сильно отросшие за время его путешествия в Экстр. Он облачился в черную шелковую форму, предписанную Орденом для всех официальных церемоний, начистил до зеркального блеска черные кожаные сапоги и отполировал порядком загрязнившиеся пилотское кольцо. Он не любил никуда выходить без своей шакухачи и поэтому спрятал флейту в карман брюк. Вооружившись таким образом перед встречей с людьми, от которых могла зависеть его судьба, он взял свой образник. Он, как любой таннахиллский Архитектор, мог носить эту шкатулку с собой повсюду.
Мы пришлем за вами чоч.
С этими словами Хонон Ивиов привел в движение один из пяти старых чочей, стоявших в карантине. Тот въехал по ступенькам прямо на помост и распахнул дверцы, чтобы.
Данло мог войти. Данло очень не хотелось залезать в эту пластиковую коробку: чоч в отличие от ярких и открытых транспортных роботов Ивиюнира был закрыт и окрашен в свинцово-серый цвет. Дверцы закрылись за ним, усугубив его чувство несвободы.
В чоче, однако, имелись окна, и Данло, сидя на мягком сиденье и вдыхая молекулы кремния и нейлона, обнаружил, что может наблюдать окружающее. Сначала смотреть было особенно не на что, но потом чоч выехал через шлюз и серию других дверей в коридор, ведущий к гравитационному лифту. Претерпев стремительное падение, Данло оказался на одной из боковых улиц Орнис-Олоруна и увидел людей в белых и коричневых кимоно. Поскольку Николос Дару Эде в свое время употреблял священный Джамбул – наркотик, способствующий видениям и выпадению волос, все Архитекторы брили себе головы в память о его самопожертвовании. Но поскольку столь явное подражание Эде считалось кощунством, они покрывали свои голые черепа коричневыми шапочками-добрами.
- Предыдущая
- 88/132
- Следующая
