Русская трагедия - Алешкин Петр - Страница 6

• Предыдущая
• 6/21
• Следующая

В аэропорту Лос-Анджелеса Анохин взял машину, уложил в нее чемоданы и сумки, открыл дверь перед Светой. В кабине первым делом он убрал верх. Когда тот плавно пополз назад, открывая салон, Светлана не удержалась, воскликнула:

— Ух ты! Кабриолет!

Медленно, осторожно спустились по серпантину гаража и выехали на улицу. Обдало духотой, жаром. Они выбрались на скоростное шоссе и влились в поток стремительных машин. Светлана, щуря глаза, подставила лицо горячему ветру. Он трепал ее челку, короткие волосы. Дима изредка взглядывал на ее сияющее лицо, улыбался. Она спряталась от ветра за лобовое стекло и вдруг громко запела:

— А я сяду в кабриолет и поеду куда-нибудь…

— Не куда-нибудь, а в Голливуд! — крикнул Дима, с восхищением глянув на ее разгоряченное восторженное лицо. — Потом в Беверли-Хиллз. Представляешь, слова какие! Слова-миф, слова-мечта… А ты хорошо поешь! Мне нравится… Ласкает слух! Если ты будешь петь от Лос-Анджелеса до Нью-Йорка…

— То ты взвоешь! — перебила она.

Анохин захохотал. Он не мог смотреть спокойно на ее восторженное состояние, его всего распирало от радости, что ей хорошо.

— Ну нет, не взвою. Подпевать буду!

— Тогда я взвою!

Они дружно и громко захохотали.

Солнце ушло за гору, потихоньку смеркалось. По бульвару Голливуд катили потихоньку, высматривали мотель. Анохин довольно быстро увидел яркую светящуюся в полумраке рекламу мотеля, въехал в освещенный двор, где, уткнувшись носами в стену под широким балконом двухэтажного здания, стояло несколько автомобилей. Свободных мест, обозначенных белыми полосами на асфальте, было много.

Светлана с интересом осматривала комнату. Пол в ней был покрыт необыкновенно толстым мягким синеватым ковром. Ноги утопали в нем, приятно было идти. Широкая кровать — у стены. Над ней большая картина художника-абстракциониста: в беспорядке перемешаны яркие, разноцветные круги, полосы, треугольники. У окна круглый стол с двумя креслами.

— Наше первое гнездышко! — выдохнул Анохин, поставил чемодан и сумку на ковер и не удержался от восторга, от вспышки энергии, стремительно обнял девушку, подхватил на руки, закружил: — Чудо ты мое! — Поставил ее на ковер и, не выпуская из объятий, стал целовать в щеки, в закрытые глаза, едва касаясь губами.

— Как здесь душно! — выдохнула девушка.

Анохин с восторгом сумасшедшей нежности чмокнул ее в макушку, в мягкие жаркие волосы и отпустил, разжал свои руки, говоря:

— Сейчас будет прохладно.

Захлопнул дверь и включил кондиционер.

— Так, не будем терять время… Программа сегодняшнего вечера такова: разбираем вещи, душ, ужин в ресторане и прогулка по Голливуду. Одобряешь?

— Слушаюсь, я же твоя раба! — засмеялась Светлана.

— Забыл, прости! Приказываю немедленно разобрать вещи! — Он поднял ее сумку на кресло. — И в душ, под холодную воду!

— Это тебе надо под холодную воду… И не забывай, раба я твоя только на месяц!

Анохин открыл свой большой кожаный чемодан и начал выкидывать из него на кровать сорочки, костюм, майки, шорты, говоря при этом:

— Форма одежды на вечер свободная: майка, шорты!

— Зачем ты столько книг привез? — Светлана вытащила из его чемодана книгу и прочитала вслух имя автора и название: — Дмитрий Анохин, «Бурьян».

— Торгануть решил, — ответил он и добавил назидательно-ироническим тоном, вешая сорочки в шкаф: — Брось привычку шарить по чужим чемоданам!

— Ой-ой-ой! Между прочим, у нас дома эта книга есть. И еще несколько книг этого же автора.

— И ты их читала? — взглянул он на нее быстро.

— Ну да, мне бы классику хотя бы прочитать, буду я на эту дребедень время тратить!

Светлана разложила все свои вещи по полкам шкафа, повесила на вешалки платья, юбки, майки и отправилась в душ, а Анохин вышел на балкон, облокотился на теплые перила. Совсем стемнело. Небо бледное, далекое. Звезды реденькие, тусклые. Большой двор ярко освещен. Куст банана диковинно и таинственно застыл у забора. Если бы не этот куст, то можно было бы подумать, что стоит он на балконе первого этажа какого-нибудь русского чистого городка. Дмитрий, оглядывая двор, заметил внизу у торца мотеля небольшой круглый бассейн с водой, освещенной со дна голубым светом, догадался, что это джакузи, или спа по-американски.

— Светик, выключай душ! Надевай купальник, быстро! Это приказ!

Они спустились по ступеням к спа.

— Какой маленький бассейнчик, тут и не поплаваешь… Ой, какая горячая! попробовала она воду ногой, пальцами. — Нагрелась за день.

Дмитрий понял, что она ни разу не видела спа.

Светлана осторожно спустилась по ступеням на дно, придерживаясь за блестящие никелированные поручни, присела, погрузилась в спокойную горячую воду. Одна голова осталась на поверхности, и в этот миг он нажал кнопку спа. С бурлящим шумом, мощно и неожиданно для Светланы ударили в нее со всех сторон струи, вода закипела. Она вскочила испуганно, кинулась к ступеням, чтоб бежать наверх, а он, хохоча, бросился навстречу, обнял.

— Сейчас я тебя заживо сварю в этом котле! — потянул он ее назад. — Садись, садись… — приговаривал он со смехом. — Десять минут — и усталость дорожная улетучится.

Горячие струи приятно массировали тело. Приятно было нежно касаться под водой своими ногами ног Светланы. Приятно было видеть блаженство, отражающееся на ее лице, в ее блестящих при свете фонарей глазах.

— Давай-ка проведем сеанс массажа! — шутливо сказал он, взял ее ногу под водой, подставил подошвой под струю, к стене, к самому отверстию, откуда мощно била одна из струй, и стал водить ногой вверх-вниз.

— Чур, я первая в душ! — вскрикнула Светлана в комнате и побежала по мягкому ковру.

Анохин со сладостно вздрагивающим сердцем глядел вслед на ее быстро шевелящиеся лопатки, на ровный ряд позвонков, на тонкую, гибкую талию, на загорелые крепкие ноги. Когда она скрылась за дверью, он стал ходить по комнате босиком, утопая в мягком ковре, думая: если сегодня ночью удастся не сойти с ума, то уж разрыва сердца не избежать! И вдруг молнией мелькнуло в голове, что всего три дня назад он был готов повеситься в туалете издательства! Вода зашумела в душевой, резко ударила ему в уши, резче, чем молния, мгновенно перебила, заглушила ненужную мысль. Анохин явственно представил обнаженную Светлану под душем и с помутившейся головой толкнул дверь, рванул в сторону полупрозрачный занавес кабинки душевой, за которым она стояла под струями воды. Он схватил девушку, прижал к себе и стал целовать ее мокрое лицо.

Сначала она упиралась в него локтями и ладонями, но с каждым мгновением ее руки слабели, раздвигались, скользили ему под мышки, пока не оказались у него за спиной. Теплая вода лилась на них. Он не замечал этого, целовал ее в шею, в плечи. Она быстро водила своими руками по его спине, по затылку, то прижимала его к себе, то отпускала.

Колени у него сгибались. Вдруг струя ледяной воды ударила ему в голову, в спину. От неожиданности он откачнулся от девушки, охнул. Светлана засмеялась, легонько постучала кулаком по его плечу:

— Как я тебя?

— У меня чуть сердце не разорвалось!

— А как ты меня в бассейне? Забыл? Один — один…

Анохин притиснул, вдавил ее всю в себя. И она обхватила, обвила его руками, уткнулась щекой ему в плечо. Холодная вода поливала их.

— Какие у тебя руки сильные! — шепнула Светлана. — И плечи… — Она чмокнула его в мокрое, холодное от воды плечо и спросила с нежной усмешкой: — Остыл? Теперь не мешай мне мыться. Рабыня твоя проголодалась…

Вышла из душевой Светлана в халате и с полотенцем, завязанным чалмой на голове. Вид у нее был серьезный, деловой, озабоченный. Глаза чуть прищурены и очень далеки от него. Перед Анохиным был совершенно другой человек, совсем не та девочка, которую он так безумно целовал пять минут назад.

— Как отсюда позвонить в Россию? — указала она на телефонный аппарат.

Дима назвал ей номер и пошел в душ. Вернулся в шортах, в майке. Светлана тоже переоделась, шумела феном, сушила волосы в кресле за столом.

• Предыдущая
• 6/21
• Следующая