Остров Буян - Злобин Степан Павлович - Страница 95

• Предыдущая
• 95/231
• Следующая

Со смирением и кротостью поднявшись навстречу, Макарий благословил их и, прежде чем спросить, для чего они явились, сам стал на молитву, а за ним, поневоле умолкнув, повернулись к иконам и пришедшие горожане.

– С чем пришли, дети? – тихо спросил Макарий, окончив молиться, когда прошло достаточно времени, чтобы все успокоились.

– Смилуйся, владыко, вступись за сирот! Пропадает город от Федькина воровства! – сказал всегородний староста Подрез. – Без хлеба сидим: метится Федор за прошлый год. И воевода ему потакает. Усовести воеводу, владыко!

– Вам, земским людям, самим бы судить в тех делах, аль воеводе – не мне: не те времена ноне! Церковь божью кто слушает! Голосу слуг господних кто внемлет! Сами умны: в мирских делах не по божьим законам живете – по человечьим неправдам, зато сатана соблазняет, – ответил Макарий.

– Молим, владыко! – поддержал второй земский староста, Семен Менщиков. – Нет у нас прибежища, кроме тебя.

– Оттого и неправды у нас, что бога забыли, – подсказал Мошницын.

– К воеводе шли бы с покорностью просить мирской правды, – упорно твердил Макарий.

– Владыко святый, да ты рассуди, – возразил Гаврила Демидов, – мы к воеводе пойдем, а он разом Федьку к себе на совет прикликнет – что толку! Да и зол на город воевода за извет, который, сказывают, кто-то в Москву послал. А мы воеводе не прочь поклониться и миром правды просить, да без Федора. Призови к себе воеводу, владыко!

– Воевода к монаху смиренну поедет ли? – возразил Макарий, про себя уверенный в том, что Собакин не посмеет отказаться и при всем народе явится к нему для совета.

У Макария с воеводой были свои счеты: как-то раз Макарий в соборе сказал проповедь о бесчинцах, забывших бога, и народ, бывший в церкви, принял ее как намек на Ваську Собакина. Воевода приехал тогда ко владыке.

– Ты что же, отец святой, на властей градских возмущаешь толпу! – со злостью сказал Собакин. – Так-то добру между нами не быть… Услышал чего неладно, призвал меня на совет да сказал подобру. Я и сам кого надо уйму! А ты смущенье умов заводишь!

Воевода не стал ждать ни объяснений, ни оправданий владыки. Он вышел вон и уехал. Но с тех пор вот уже около года ни разу ни в чем воевода не советовался с Макарием по городским делам.

Макарий знал, что в городе с каждым днем возрастает недовольство Собакиным, недовольство, которое, того и гляди, прорвется в мятеж.

Выступить миротворцем города, примирить воеводу с народом и успокоить людские умы, обретя вместе с тем доверие воеводы и его уважение, – значило с достоинством выйти из трудного положения, которое утомило владыку.

Макарий призвал келейника:

– Тотчас беги к воеводе. Скажи: дескать, я со смирением умоляю спокойствия ради града сего и ради избытия смуты – приезжал бы не мешкав.

Сам Макарий видел, что среди пришедших к нему людей нет явных бунтовщиков, но спешил представить себя перед воеводой избавителем города.

Воеводский дом стоял тут же, в Крому, и народ с нетерпением ждал возвращения келейника от воеводы.

– Едет! – сообщил, вбежав ко владыке, монах.

Воевода вошел без доклада, хозяйским толчком распахнув дверь и резко откинув бархатный полог у входа. Макарий поднялся навстречу, чтобы благословить его. Воевода с подчеркнутой сухостью подставил голову для благословения, чмокнул воздух возле руки Макария и, внезапно повернувшись к владыке широкой спиной, оказался лицом к лицу с выборными, заслонив от них архиепископа, словно его здесь не было. Он взглянул в лицо Подрезу.

– Ты что, земский староста, гиль[157] затеваешь? – вскричал разгневанный воевода. – Толпу копишь! Куда ко владыке влез!

Подрез, не ждавший такой отповеди, робко сжался.

Воевода шагнул на Менщикова:

– И ты, Семка, тоже чина не знаешь, что влез ко владыке с мирскими делами? Хлебный торг – то не «Отче наш»! Владычное дело – богу молиться, а ты трудишь святого отца. Пшел вон отсюда, кликун!

– Осударь воевода, помилуй! Не кликуны мы – заступы молим… – начал было Менщиков.

– Послушай, Никифор Сергеич, сын мой… – сказал Макарий из-за спины воеводы.

– Сиди, сиди, владыко святой, напужали тебя. Не страшись, владыко, я с ними управлюсь, – небрежно перебил Собакин, даже не повернувшись к архиепископу.

В это время в келью вошел подьячий, вызванный воеводой из съезжей избы.

– Ну-ка, пиши имяны, кто тут есть посадских, – сказал подьячему воевода, – пиши кликунов!

Подьячий едва успел взять перо и открыть чернильницу, как в смятении посадские бросились вон из кельи.

– Пиши во дворе и на улице всех, кто есть! – выкрикнул вслед воевода.

Это был не прежний Собакин, впервые подучивший власть: два с лишним года на воеводстве его научили держаться уверенно и по-хозяйски. Он шагнул за порог на крыльцо владычного дома.

– Владыку стращать пришли, гиль заводить в святом Троицком доме? – грозно спросил воевода с крыльца. – Коли надо чего, приходите ко мне на съезжу…

– Берегись, воевода! – крикнули из толпы.

– Пиши всех, подьячий! – еще раз громко распорядился Собакин.

И толпа посадских, сбившихся во дворе, побежала на улицу, подальше от глаз подьячего.

Воевода возвратился к архиепископу.

– Отец святой, ты бы не лез не в свои дела, – прямо сказал он. – Добра от того не жди, и нечего ластиться к посадским да прелестные речи с ними шептать!

– Сын мой… – начал было Макарий.

– Сын, сын! Отец, отец! – грубо передразнил Собакин. – Хочешь, владыко, знать, чье дело хлебные скупки? Царское дело! Царь цену вздымает, а ты чего хошь? Мятеж на царя? Я тебе что – при народе про тайны указы, что ль, толковать буду!.. Знай свои «отчи наши» да тихо сиди, а то, вишь, на нем «перед богом ответ»!.. Я и сам найдусь отвечать, когда надо!

Собакин вышел.

Несколько дворян прискакали к Троицкому дому на случай, если понадобится выручать воеводу. Тут были Чиркин, Туров, Суровцев, Сумороцкий и Вельяминов – все то, кто продавал Емельянову хлеб по дорогой цене.

Окруженный дворянами, воевода ехал по улице к съезжей избе. Необычное оживление царило кругом. Разбежавшиеся от владыки посадские, не смея собраться толпой, толкались по улице тут и там, сходились по трое, по четверо, что-то шептали, размахивая руками и споря между собой.

• Предыдущая
• 95/231
• Следующая