Дочки-матери - Знаменская Алина - Страница 54

• Предыдущая
• 54/89
• Следующая

Ведущий терпеливо улыбался. Оператор с хвостиком ждал команды. Команда была дана, и мэр начал бодро рапортовать в камеру, заглядывая в сведения, принесенные Леночкой.

— Скажите, Петр Ильич, — мягко перебил ведущий, — а какое участие мэрия принимает в судьбе демобилизованного Андрея Голубева, оставшегося после ранения нетрудоспособным? Выписанного, кстати, из госпиталя в ваши места на проживание?

В воздухе повисла пауза. На лице мэра отразилось затруднение, которое он испытывал, потея под черным глазом любопытной камеры. Наконец лицо его озарилось: в дверях возник военком.

— Вот наш военком поподробнее расскажет.

Ведущий терпеливо повторил вопрос военкому. Тот нарисовал на своем широком лбу поперечную складку и затем начал с трудом выдавливать из себя обтекаемые фразы.

— Но нас интересует судьба Андрея Голубева. Его история становится нашумевшей. Она происходит в вашем городе накануне выборов. Мало того, что Голубев перенес сложнейшую операцию и нуждается в медицинской реабилитации и физиотерапии, он встретился здесь с младшим братом, который, оставшись без родителей, скитается по детприемникам. Братья остались без жилья, без родственников…

— Прямо сериал какой-то, — попытался пошутить военком, с полуулыбкой взглянув в застывшее маской лицо главы.

Ведущий изобразил крайнее разочарование и сделал выразительный жест оператору. Тот отключил камеру.

— Ну вот… — развел руками тележурналист. — Как же так, Петр Ильич? Вся область об этом инциденте трубит, а вы не в курсе? Ничего не понимаю…

Вспотевший мэр выразительно взглянул на военкома. Тот окаменел под взглядом главы.

— Странно, — с видом крайнего огорчения продолжал ведущий.

Наташа наблюдала за ним как за великим актером. Этот Александр Королев, которого она тысячу раз видела в его программе “Поворот”, ловко заворачивал разговор куда хотел.

Мэр пока принимал все за чистую монету. Ребята вели себя очень естественно. Королев продолжал:

— Ваш соперник на выборах, предприниматель, бывший афганец, как его?..

— Сазонов, — с плохо скрываемой неприязнью, в унисон подсказали глава и военком:

— Сазонов! — с радостью подхватил Королев. — Он-то опередил вас, Петр Ильич! Каким-то образом об этой истории проведал, встретил ветерана из госпиталя, вручил новейшую немецкую коляску…

Военком что-то быстро зашептал на ухо главе администрации. Тот на глазах чернел лицом.

— Короче, сделал из чужого горя себе рекламу, — обронил Королев.

— Вот именно! — подхватил круглый и потный Петр Ильич, задетый за живое. — Мелькнуть, сделать эффектный жест — это он может. А вот кропотливая, длительная, повседневная работа с населением — это не для таких болтунов, как Сазонов. Где теперь этот Голубев? В какой помощи нуждается?

— А он здесь, в вашем городе, у чужих людей обитает вместе с малолетним братом, Петр Ильич, — скорбно подытожил Королев. — И ваши люди в настоящее время находятся у него и пытаются разлучить с братом, тем самым нанеся воину — ветерану чеченской войны глубокую моральную травму плюс к его физической. А мой шеф потребовал, чтобы к сегодняшним “Новостям” был отснят материал по Голубеву, каким бы он ни оказался. В свете программы губернатора по детям-сиротам материальчик грозит получиться скандальным…

Наташа с восхищением слушала Королева. Ну дает! Она бы сейчас балансировала между слезами и криком, а этот как бы даже мэру сочувствует! И тот весь в его власти, как марионетка.

— Какие люди? Кка-кие мои люди?! — как чайник вскипел мэр. Его лоб покрылся испариной.

— Отдел опеки или милиция, — почти весело продолжил Королев. — Кстати, мы сейчас туда. Жаль, что интервью не получилось, сами понимаете, дело такое…

— Безобразие! — Мэр решительным жестом схватил куртку и, не глядя на военкома, кинулся вслед за телевизионщиками. — Мы едем с вами. Я хочу лично разобраться в этом деле.

Возмущение погнало его вперед. Он обогнал телевизионную группу, к нему присоединился военком. Душа главы Вишневого жаждала свободного уха, которое с готовностью предоставил военком. Тот терпеливо и подобострастно выслушал все, что мэр думает о нем лично, о военкомате, о своих подчиненных и о работе местного ОВД, о работе “этих жирных баб” из отдела семьи, о начальнике милиции, которого он хотел снять еще в прошлом году, но оставил, поскольку тому год до пенсии, дал доработать…

Мэр рьяно матерился всю дорогу, вплоть до улицы Станционной, куда привела их “Волгу” синяя “Газель”.

Во дворе Юлиного дома бешено лаяла охрипшая собака.

Телевизионщики высыпали из “Газели” и кинулись к забору как группа захвата — и вовремя.

На крыльце шла борьба. Две внушительные женщины тащили по дорожке упирающегося пацана. Малец рьяно сопротивлялся — визжал, кусался и царапался. Все это действо хладнокровно наблюдала, сидя на заборе, соседская девчонка.

— Не снимать! — попытался приказать мэр своим невнушительным голосом, но его никто не услышал.

Королев и Наташа кинулись к женщинам.

— Телевидение, — объявил Королев, — представьтесь, пожалуйста.

Мэр махнул рукой на баб — интуиция гнала его в дом.

Наташа рванула за ним, а следом за ней — Лерка. В доме Юли Скачковой царил погром — слышались звуки борьбы. Возле стола валялись костыли. Андрей с милиционером катались по полу, оба красные, с перекошенными от эмоций лицами.

Юля стояла у стены, лицо ее слилось с фоном побелки.

— Прекратить! — взвизгнул мэр.

Подоспевший военком бросился разнимать дерущихся. Но ему понадобилась помощь, и ее оказал Королев. Дерущихся оттащили друг от друга. Оба борца тяжело дышали и выглядели не лучшим образом.

— Успокойся, Юль. Вот видишь, все обошлось, мы успели, — приговаривала Наташа, силясь привести подругу в чувство. — Мы успели.

Но та, обведя взглядом собравшихся, стала молча пробираться к выходу, словно ей не хватало воздуха. Она вылетела на крыльцо и сразу наткнулась на детей.

Потрепанный Сашка “зализывал раны”, а соседская Маринка кормила его сушеной малиной. Юля в изнеможении опустилась на крыльцо.

• Предыдущая
• 54/89
• Следующая