Прогулка под луной - Знаменская Алина - Страница 18

• Предыдущая
• 18/66
• Следующая

Маша неожиданно громко клацнула зубами и поняла, что дрожит как мокрая мышь.

Она лихорадочно набрала номер Бориса. Длинные гудки. Господи, неужели он спит? Она глянула на часы: одиннадцать.

Скорее всего поставил телефон на минимум громкости и смотрит телевизор. Конечно, надо бежать к нему. Немыслимо оставаться здесь одной. Он сразу все расставит по местам, успокоит ее, защитит.

Маша выхватила из шкафа чистые колготки, натянула джинсы, зашнуровала кроссовки. Насилу попав ключом в замочную скважину, закрыла дверь.

До метро долетела за считанные секунды. Впрыгнула в полупустой вагон и машинально огляделась, все еще стуча зубами. Нет, не похоже, чтобы за ней следили. Села, пытаясь успокоиться. Немного отдышалась. Яркий свет фонарей и рекламы на Тверской несколько привел ее в чувство. Она, все еще оглядываясь, бегом добралась до дома Бориса. Глянула на окна и облегченно вздохнула: в гостиной мерцал синий свет телевизора. Влетела на четвертый этаж без лифта. С силой надавила на кнопку звонка. Ни звука. Что, собственно, она делает? Знает же, что звонок не работает, так как его просто-напросто не подсоединили. А кнопка осталась от старых хозяев. Нет, надо взять себя в руки, иначе она просто брякнется в обморок. Маша открыла сумочку и нащупала ключ. Борис подарил ей этот ключ вместе с обручальным кольцом, но ей так и не пришлось ни разу им воспользоваться. Вот выпал случай. Если он смотрит телевизор, то стучать — дохлый номер.

Борис любит сделать звук погромче, и это не мешает ему благополучно уснуть перед экраном. Он сам признался Маше в этой своей слабости. А коридор огромный, так что стучать бесполезно.

Маша повернула ключ, дверь открылась.

В коридоре, заставленном коробками и стройматериалами, горело небольшое бра в виде охотничьего рога.

Маша увидела в зеркале свое перепуганное бледное лицо и усмехнулась. Ее сейчас только в фильме ужасов снимать. Выглядит так, словно за ней гнались полчища киборгов.

Телевизор в гостиной работал на удивление негромко. До Маши доносился звук тяжелого дыхания, впечатление было такое, будто отряд изнуренных путешественников пробирался сквозь густые джунгли. Борис любит такие фильмы: чтобы опасности, экзотика, приключения.

Ее ночное появление он должен оценить. Она никогда прежде не делала подобных сюрпризов, а из фильмов предпочитала фантастические комедии.

Чтобы сюрприз был полным, Маша не окликнула жениха по имени, а только тихонько приоткрыла створку двери и, пытаясь улыбаться, заглянула внутрь. То, что она увидела, не сразу смогло уместиться в голове. Не сразу. Частями.

Сначала она увидела голые мужские ноги на полу. Затем — зад. Ягодицы ритмично сжимались, крутясь и подрагивая, как в танце «Ламбада». Потом до Маши дошло, что пониже находится еще кто-то. Женские ноги — длинные, верткие — постоянно скользили по толстому ворсу ковра, и мужчине приходилось то и дело подтягивать к себе свою партнершу, цепляясь за различные части тела.

Конструкция из двух голых тел громко дышала, рычала, хлюпала, свистела, грозя обрушиться от ярости производимых движений.

Маша видела эту сцену конкретно с тыла и не сразу могла убедиться, что перед ней именно зад Бориса. А когда убедилась, то почувствовала, как ноги приросли к полу. Догадаться, кто находится под ним, было не трудно: крашенные перекисью водорода перья короткой стрижки и крупные золотые кольца в ушах были визитной карточкой Нинель. Вокруг по голубому ковру были в спешке разбросаны их вещи.

«Я собиралась положить этот ковер у себя в спальне, — отстраненно подумала Маша, — голубые шелковые стены и голубой ковер на полу». Маша понимала, что стоит тут как идиотка, но двинуться не могла. Ее будто силой держали за воротник и заставляли смотреть.

Спина мужчины была блестящей от пота. У парочки сменился ритм. Он уцепил женщину зубами повыше лопатки и неистово задвигался, рискуя раздавить. Нинель вдруг закричала. Это был даже не крик, а животный визг. Маша почему-то вспомнила, как в детстве ходила в зоопарк и именно так кричала в клетке пума. Там была их целая семья. Маша тогда не поняла, чем занимаются две пумы, была уверена, что дерутся.

Сейчас этот эпизод ясно всплыл в сознании. Парочка тяжело дышала — как после забега на длинную дистанцию.

Маша наконец оправилась от шока. Она попятилась назад, натолкнулась на телевизор, оглянулась и выключила его.

Теперь те, что находились в глубине комнаты, оказались в относительной темноте, а Машу, напротив, хорошо освещало бра, горевшее в коридоре. И все же Маша видела, как двое одновременно обернулись и тупо уставились на нее. Этот идиотский синхронный жест что-то включил в ней, и она неожиданно принялась хохотать, оседая на пол возле телевизора.

Смех был как бы отдельно от нее — совладать с ним было немыслимо. Он расколол тишину огромной пустой квартиры и заполнил собой все пространство.

Смех выворачивал Машу наизнанку, душил ее, выдавливая слезы, и наконец перешел в надрывный сухой кашель.

Маша вскочила на ноги и, натыкаясь на коробки, банки с краской и рулоны обоев, стала пробираться к выходу.

Борис что-то кричал вслед.

Маша кашляла. Напоследок она уронила коробку, кажется, с люстрой. Хрусталь подвесок жалобно зазвенел. Маша захлопнула дверь. Выбежала на улицу и помчалась буквально куда глаза глядят.

Очнулась только у Белорусского вокзала. Поняла, что стоит и невидящими глазами изучает светящиеся буквы на фасаде. Зачем она здесь? Оставаться одной ночью на улице по меньшей мере неудобно. Хотя страх совсем прошел. Его вытеснил шок от увиденного в гостиной Бориса. В помещении билетных касс было два свободных автомата. Она набрала номер Влада. Ничего не поняв из ее сумбурных объяснений, сопровождаемых смехом, кашлем и плачем, он сказал только:

— Маша, стой там. Я сейчас приеду!

Час спустя они ехали в машине Влада к нему в Чертаново. Перед этим, осмотрев комнату Маши, он заявил, что оставаться одной сегодня ей небезопасно.

— Я бы сам у тебя остался, покараулил, но у меня там собака. Начнет скулить, соседи разноются потом.

— Не надо меня караулить, — отозвалась Маша, — я уже не боюсь. Ты извини, что сорвала тебя ночью. Поезжай домой.

На нее нашла апатия. Ей уже не хотелось шевелиться, но Влад настаивал. В машине молчали. Влад сделал вывод, что это таинственный обыск прибил девушку. Об инциденте в квартире Бориса он не знал. Когда в лифте поднимались на восьмой этаж, Маша, глядя в зеленые глаза парня, задумчиво произнесла:

— Вот и хорошо. Он там сейчас с этой… А я тут с тобой.

— Ты о чем? — Влад поднял брови.

Маша закашлялась. Дура. Что она несет? Лифт остановился, они вышли. Квартиру Влада Маша распознала по лаю. За дверью царило буйное оживление по поводу возвращения хозяина. Когда Влад открыл дверь, на них набросилось верткое существо с теплым мокрым языком и коричневым плюшем вместо шерсти.

Собака умудрилась облизать лицо гостьи, пока та расшнуровывала обувь. Наконец первый прилив собачьей радости кончился, и псина уставилась на девушку, склонив голову набок, и тогда Маша сумела разглядеть ее собранную в складки потешную мордочку, метку посередине лба (то ли от удара, то ли след от болячки) и мокрые карие глаза.

— Что это у нее на лбу? — поглаживая псину по голове, поинтересовалась Маша.

— Третий глаз, — усмехнулся Влад, — она родилась такая, с дефектом. И подлежала уничтожению. На ее счастье, подвернулся я и упросил хозяев подарить мне это чудо. С тех пор это моя домохозяйка… Шейла, где мои тапочки?

Собака куда-то убежала и вернулась с клетчатым шлепанцем в зубах. Маша охнула и всплеснула руками. Собака, заметив произведенное впечатление, тут же удалилась и притащила второй.

Маша не удержалась и кинулась обнимать эту страшилку, чему та несказанно обрадовалась и мигом слизала с лица гостьи остатки косметики.

Тут Маша поняла, что допустила оплошность, проявив излишнюю сентиментальность. Теперь будет непросто унять это любвеобильное существо. Отстраняя липучку Шейлу, Маша обернулась и поймала пронзительный взгляд Влада. Тот поспешно отвел глаза, засуетился, включая по всей квартире электричество.

• Предыдущая
• 18/66
• Следующая