Венерин башмачок - Знаменская Алина - Страница 11

• Предыдущая
• 11/59
• Следующая

Только когда мальчишки скрылись в коридоре пещеры, Лариса позволила себе начать путь. Она положила фонарик в карман — теперь он был бесполезен. У Воскобойникова есть фонарь. Как ей хотелось верить, что мальчишки благополучно минуют узкий коридор! Ибо это самый трудный участок пути.

Лариса взбиралась по скользкой каменной лестнице и слышала, как вверху все усиливается звук обвала. Она торопилась — карабкалась, цеплялась ногтями за мягкий влажный мох, уговаривала камни помочь ей, преодолевала ступень за ступенью. Но пыль, забивающая глаза, песок, который скрипел на зубах, известь, которую приходилось то и дело сплевывать, и нарастающий грохот отнимали у нее надежду. Начался настоящий обвал. И если вход все еще не засыпало, то пока она доберется, его засыплет наверняка. Замурует намертво.

«Это наказание! — сквозь слезы и песок заявила себе Лариса. — Ты не хотела жить из-за Стасика? Разве можно не хотеть жить? Только не в ту минуту, когда ты стоишь лицом к лицу со смертью». Она хочет жить! Со Стасиком, без Стасика — все равно! Она хочет видеть небо, траву, людей! Она хочет видеть учеников, она хочет видеть Прыткову! Она не позволит этой прожорливой пещере торжествовать победу. Она не даст поглотить себя!

Лариса вцепилась в каменный выступ и попыталась подняться выше. Встать. Но нога, попав на что-то скользкое, поехала. Лариса не удержалась и полетела вниз, больно ударяясь о камни. За ней летели куски породы. Песчаный свод рушился, безнадежно упрятав проход, в котором исчезли ребята. Лариса отползла в сторону. Она преследовала одну цель — спастись от обвала. Не быть погребенной заживо в толстом слое песка и породы. Она забилась в какую-то щель, закрыла голову руками, а губы шептали слышанные где-то слова не то песни, не то молитвы: «Ангел мой, будь со мной, иди вперед, а я за тобой…»

…Перед тем как открыть глаза, Лариса увидела короткий остропахнущий сон. Запах сырой земли, разрытое поле, синий грузовик и Ларисины одноклассники с ведрами. Она поняла, что видит себя на уборке урожая в подшефном колхозе. Грузовик вдруг поехал, Лариса хотела крикнуть, что у нее ведро полное, чтобы подождали! Но грузовик уезжал, а Лариса не могла поднять ведро — оно было слишком тяжелым. От обиды и бессилия она проснулась и уставилась в темноту. И тут же со стремительностью мячика на резинке к ней стала возвращаться беспощадная действительность. Она одна, глубоко под землей, в этом чудовищном лабиринте. Проход засыпало, того свода, где она нашла мальчишек, больше нет. Он осыпался, а она успела забиться в какую-то щель и, вероятно, от ужаса и потрясений потеряла сознание. Сколько пролежала она в таком состоянии? Час? А может, сутки? А может, больше? Пыль успела осесть. Лариса облизала запекшиеся губы. Очень хочется пить. Так хочется, что даже чувство голода притупилось. Где-то она читала, что без еды человек может выдержать довольно долго. Больше месяца. Но не без воды.

Лариса попыталась пошевелить рукой. Затем — ногой Кажется, все цело.

Лариса села и принялась ощупывать пространство рядом с собой. Голая каменная стена. Лариса стала перемещаться вдоль стены, сама не зная зачем. Она продвигалась, пока рука не попала в пустоту. Пространство в стене. Щель. Лариса остановилась напротив этой щели, вытянула руки, насколько это было возможно. Кажется — новый тоннель! Страстно желая поверить, Лариса вглядывалась в темноту. Где-то там, далеко, сочился мутный неясный свет. Или ей это казалось?

Лариса вполне допускала, что у нее могут начаться галлюцинации. Она как следует потрясла головой и зажмурилась. Затем осторожно открыла поочередно оба глаза. Свет слабым матовым пятном дрожал в конце тоннеля. Определить расстояние до этого пятна на глаз не представлялось возможным. Лариса опустилась на четвереньки и вползла в тоннель. Она передвигалась по длинной каменной кишке, не упуская из виду матовое пятно впереди. Она чувствовала, что отчаяние отступило лишь на шаг. Оно близко, оно дышит ей в затылок. Отчаяние и безумие ползут за ней следом, и только колоссальным усилием воли ей удается контролировать свое сознание. Вскоре ладони были изранены о бесконечный ракушечник и камни. Колени болели. И когда Лариса была готова подумать, что проход становится все уже, грозя стиснуть ее — и от одной только мысли она чувствовала, что теряет возможность дышать, задыхается, — именно тогда она очутилась вдруг в просторном каменном кармане, где немедленно вытянулась во весь рост, раскинув руки и ноги. Все тело гудело и ныло. Ладони горели, пальцы затекли. Ларисин мозг отметил, что дальше продвигаться будет легче — тоннель расширялся. Она сможет выпрямиться в полный рост. Лариса пошевелила пальцами и немедленно нащупала под собой гладкий камешек. Лариса лежала, закрыв глаза, и перекатывала в руке камешек, отмечая его гладкость, плоскость формы. Она попыталась представить мысленно траву, солнечный свет, деревья.

О, если бы она могла стать невесомой, взлететь, пройти сквозь толщу породы и очутиться там, наверху! Вдохнуть свежего воздуха, услышать шелест листвы!

Лариса сосредоточилась на этой мысли. Она вся сконцентрировалась, и желание ее стало столь пронзительным, что на миг ей показалось, будто она и в самом деле парит в воздухе. Лариса резко села и открыла глаза. Темнота была не абсолютной. Она сразу заметила, что различает очертания стен, выступы. Темнота стала разжиженной, рельефной. Среди темной породы выделялось светлое пятно в углу. Оно немедленно завладело ее вниманием. Она поднялась, приблизилась… и — с криком отпрянула! В углу каменного кармана сидел человеческий скелет!

Лариса подпрыгнула как ужаленная и метнулась в тоннель, в ту сторону, где маячил свет. Проход был достаточно широким — она бежала, а за ней разбуженным диким эхом летело ее «а-а-а!».

Подгоняемая новым ужасом, Лариса пробкой вылетела в серый свет сумрачного грота. Где-то невдалеке равномерно журчала вода. Лариса огляделась. Отовсюду сочился нечеткий мерцающий свет. Вода лилась прямо по вертикальной стене, падая куда-то вниз, за каменный выступ. От стены Ларису отделяла гряда камней. Движимая жаждой, Лариса подошла к каменной баррикаде и заглянула за нее. Это был каменистый берег подземной реки. Прямо у ног Ларисы берег обрывался, и там, далеко внизу, сумрачным блеском отливала черная вода. Лариса судорожно сглотнула несуществующую слюну. Язык во рту горел, стал большим. В горле щипало. Пить! Любой ценой достать воды! Хотя бы глоток воды!

Лариса поползла меж камней, пытаясь подобраться к воде. Нигде она не видела выступов, по которым можно было подобраться к воде. Влага блестела внизу, журчала по противоположной стене, дразня, издеваясь: «Вот я, достань меня!» В ярости и бессилии Лариса ударила кулаками по каменной плите грота. Что-то острое вонзилось в ладонь. Лариса разжала пальцы и уставилась на предмет, лежащий в ладони. Оказывается, все это время она держала в руке тот самый камешек, что случайно нащупала, когда увидела скелет. Камешек напоминал по форме березовый листок. Круглый с одного конца и острый с другого, он имел в своем острие дырочку. Увидев эту дырочку, Лариса догадалась, что камень изготовлен руками человека и скорее всего служил кому-то украшением. Она перевернула камень другой стороной. Здесь отчетливо выступал знак. Знак был высечен острым предметом и представлял собой трилистник, увенчанный сверху маленьким подобием чалмы. Точно такой же рисунок Лариса видела на черепках, найденных Прытковой!

Значит ли это, что легенда о странном племени — не сказка? И племя обитало в этих краях, а от врагов пряталось в лабиринтах пещеры? Тогда должен существовать выход!

Мысли Ларисы метались, голова кружилась. Она вдруг явственно вспомнила, при каких обстоятельствах нашла амулет с изображением цветка. Камешек мог принадлежать скелету! То есть тому, кто волей обстоятельств оказался заточен в каменном кармане. Если это человек из племени, то почему не нашел дорогу? Он, точнее, она должна знать все ходы и выходы! Почему же…

• Предыдущая
• 11/59
• Следующая