Женщина-зима - Знаменская Алина - Страница 42
- Предыдущая
- 42/71
- Следующая
– Фу-ты… Ирма! Чуть не сшибла тебя, прости.
– Ой, теть Даш, это я зазевалась…
В другой раз Дарья непременно задалась бы вопросом, откуда это вынырнула Ирма Гуськова, что она делала в таком нелюдном месте в утренний час? А сейчас ей не до того было.
Ирма собиралась пойти своей дорогой, но Дарья остановила ее: погодь!
Ирма приостановилась и отчего-то стала покрываться легкой краской. Но и на это Дарья внимания не обратила. Она обдумывала, как спросить о Генке и при этом не ляпнуть лишнего.
– Спросить тебя хочу, Ирма… Вот вы в клуб вместе ходили с Геной моим. Ничего ты странного за ним не приметила?
– Странного? – Ирма как-то даже с облегчением вздохнула, краска стала понемногу спадать с ее лица и шеи. – Ничего странного. Гена всегда такой веселый, смешит нас всех… А что такое-то, теть Даш?
– Погоди. Веселый… Выпивали они там, может, с кем? С Крошкой, может, или с Ваней Модным?
– Ну… случалось. Так это после спектакля, все вместе. Да и то… Крошка пил, а Гена – не очень.
– Ну, может, они с ребятами не поделили чего? Поссорился он с кем? – не унималась Дарья, внимательно вглядываясь Ирме в глаза.
Та очень искренне удивлялась.
– Да нет же, теть Даш! Гена не может ссориться. Он сразу все в шутку переводит. У него со всеми хорошие отношения, его все любят…
– Все любят… – угрюмо повторила Дарья. – Все, да не все, видать, раз он от тоски сохнуть стал!
– Как это – сохнуть? – не поверила Ирма.
– А так это! Никогда с ним раньше этого не было! Придет домой с работы, слова доброго не скажет. Все молчком да сопком. А то и напьется…
Дарья шмыгнула носом и, в сердцах махнув рукой, пошла своей дорогой. Ирма в недоумении некоторое время смотрела ей вслед. Затем спохватилась и заторопилась по тропинке прочь от кладбища комбайнов. А Дарья после встречи с Ирмой шла взволнованная. С одной стороны, ей было приятно еще раз услышать о сыне хорошие слова, с другой – разговор совсем не пролил света на ее беду, а только еще больше запутал. Тут она увидела Володьку Никитина. Он пересекал дорогу прямо перед ней. Она, не задумываясь над тем, откуда вынырнул Володька, которого во время их беседы с Ирмой и на горизонте не было, остановила его и стала выспрашивать на интересующую ее тему. Володька ничего вразумительного не сказал. Более того, он вел себя странно. Смотрел на Дарью так, словно до него с трудом доходили ее вопросы. Дарья оставила его в покое, но укрепилась в мысли, что от нее что-то скрывают. И она будет не она, если не дознается, что стряслось у Генки.
Подойдя к столовой, Дарья остолбенела. На ярко-зеленых будках, которые они с бабами так старательно выкрасили два дня назад, не было дверей. Двери исчезли совсем. Нет, как не было. Дарья в сердцах плюнула на асфальт и прошагала в столовую.
– Видела? – спросила ее Валька Акимова, кивая в сторону улицы. – Обе сняли.
– Нашим хоть золотой унитаз поставь, все одно! – зло отозвалась Дарья и загремела кастрюлями. – Все разворуют и пропьют, горлопаны! Сами ничё сделать не умеют, руки из задницы выросли. Зато украсть – вот они мы! Эх!
Дарья сама не заметила, как изменилось ее отношение к залетному Спонсору. Теперь ей было больно и обидно уже непонятно отчего. И оттого, конечно, что Генка, сын ее, уродился такой непрезентабельный, что не везет ему в жизни. И что мужики у них в деревне такие идиоты. И что любое добро, предложенное им бескорыстно, тут же рискует быть облитым тем, что находится в зеленых будках без дверей.
Мужики, пришедшие на обед, заходить внутрь не торопились. Стояли на площадке, курили, обсуждали происшествие. Столовские бабы вышли на крыльцо, стали высказываться, ругаться. Дарья не пошла. Что толку-то? Можно подумать, кто-то рассовестится и двери вернет… Но внутри у нее так все кипело, что щи она все же пересолила, а в винегрет забыла налить масла. Когда кто-то из мужиков заикнулся про масло, она высунула голову в раздаточную и громко объявила:
– Уборная без дверей, винегрет без масла! Обойдетесь!
Между тем слух о пропаже дверей разнесся по селу с быстротой молнии. Стали собираться любопытные. Приехали ребятишки на велосипедах, подтянулись пенсионеры. Стояли, смотрели на голые будки, качали головами. Кто-то, видимо, успел сообщить Доброву. Он приехал к концу обеда, когда мужики стали выходить на крыльцо. Увидев Спонсора, останавливались, кучковались. Никто не уходил. Понимали, что разговор будет. Дарья на крыльцо не вышла. Ей стыдно было перед приезжим за односельчан. Для него происшествие было в новинку. Для нее – нет. За время ее работы в столовой помещение взламывали три раза, воровали продукты. Не столько унесут, сколько напакостят. Окна в столовой были огромные, во всю стену. Она стояла с полотенцем и все видела. Завидовцы кучковались в несколько групп. Добров встал напротив, постоял, опустив голову к земле. Затем посмотрел на людей и заговорил негромко. Дарья не разбирала слов, но ей казалось, она и так знает, что он говорит. Он сделал жест рукой, как бы пытаясь охватить холмы за селом, коснуться озера и горизонта. Дарья это поняла так: красиво, мол, у вас. Живете в таком месте и не цените. Говорил Спонсор без зла, не ругался. А на лице у него было крайнее огорчение, и сельчане смотрели на него с любопытством. Спонсора не перебивали. Он, конечно, говорил о том, что село может быть таким же красивым, как сама природа. Что люди на то и люди, чтобы уважать себя. Чтобы жить, как положено. Ходить по чистым улицам. Гулять по чистому лесу. Пользоваться чистым туалетом.
Долго говорил Спонсор и проникновенно. Никто не уходил. Лица мужиков постепенно утрачивали насмешливое любопытство, а приобретали некоторую суровую хмурость. Потом Добров повернулся и пошел к своей машине. Только тогда народ зашевелился, но уходить никто не торопился. Стихийно собравшиеся вместе люди хотели общаться, поэтому разошлись не скоро.
Дарья уходила последней. Она закрыла столовую на замок. Увидела спускавшийся с горы городской автобус, вспомнила, что надо зайти в магазин. Когда подходила к магазину, автобус разворачивался, чтобы высадить пассажиров. Дарья узнала среди пассажиров Ольгу. Вспомнила, что та вместе с Генкой играла в спектакле. Но расспрашивать Ольгу не было настроения, да и народу рядом полно. Поэтому Дарья только походя спросила:
– Куда это, Олюшка, средь недели мыкалась? В город?
Ольга недружелюбно зыркнула на Дарью.
– Вам-то что? Куда мне надо, туда и ездила.
Дарья даже остановилась, настолько неожиданной оказалась грубость, брошенная Ольгой в ее адрес.
– Да что ты, Оля? Я просто так спросила…
Дарья была обескуражена. В ответ на ее слова Ольга вся как-то подобралась и быстро пошла по улице, будто Дарья могла ее догнать. Дарья даже остановилась. Ничего себе! Да чем же она такое отношение заслужила? Будет каждая пигалица вот так огрызаться?
Дарья вернулась домой сама не своя. Даже происшествие в столовой померкло перед неожиданной грубостью Ольги. Весь вечер она не находила себе места, думала и гадала, где могла перейти дорожку этой Ольге. Ведь недавно же шила костюмы для всех для них же! И Ольга была веселая, шутила… Что же успело стрястись за столь короткий срок? И чем больше она думала и гадала, тем больше хотела поговорить с Полиной.
Утром, когда она по прохладе торопилась на работу, Дарья старалась ни о чем таком не думать. Она тщательно искала в своей жизни что-нибудь приятное, за что можно зацепиться мыслью. Подумала про золотые шары, которые давно хотела развести под окнами столовой. Решила завтра же откопать в палисаднике и рассадить, пока они сильно не пошли в рост. Остановилась, стала искать в сумке ключ и краем глаза заметила: что-то не то. Обернулась и ахнула. Будки стояли целехонькие! Обе! Ночью двери были возвращены на место. Дарья, не открыв столовой, подошла к уборным. Постояла, покачала головой. Она должна была признаться себе, что в корне изменила свое мнение о Доброве. Зауважала его. Сегодня Спонсор одержал в Завидове свою первую победу.
- Предыдущая
- 42/71
- Следующая
