Полундра - Зверев Сергей Иванович - Страница 17

• Предыдущая
• 17/59
• Следующая

– Конечно! – Полундра радостно улыбнулся.

– Вот и хорошо, вот и славно! – Кавторанг вздохнул с каким-то искренним облегчением. – Значит, это решено. Я звоню этом мурманскому фирмачу и сообщаю, что ты согласился. Ты – во всем деле самое главное! Даже и думать нечего, что эту операцию без тебя можно осуществить...

– А где бумаги? – заинтересованно спросил Полундра. – Я их прочитать хочу, перед тем как подписывать...

– Прочитаешь, – заверил его кавторанг. – Контракт подпишем завтра утром, на трезвую голову. У меня все бумаги заготовлены. А вечером я лечу с ними в Мурманск, там кое-что надо еще уладить, утрясти...

Торопливым движением он налил себе и Полундре еще по сто грамм.

– Ну, только что же мы как алкоголики: пьем без тостов, без закуски! – воскликнул кавторанг. Теперь и его глаза блестели радостно и возбужденно. – Давай, старлей, держи стакан! Ну что, за новую жизнь?

– За удачу! – поправил его Полундра. – Чтобы вернуться оттуда живым и здоровым! Давай, пей, командир!

Раздавшийся внезапно телефонный звонок не помешал кавторангу спокойно допить свой стакан, сунуть в рот кусок черного хлеба и, машинально пережевывая его, подняться и подойти к телефону.

– Да... А, это ты, Игорь... Как здоровье? У нас прекрасно! Все идет по плану. Да... Говорил... И сейчас говорю! Как дела у тебя в Питере? Отлично? Вот и славно! Да сижу тут с одним морячком... Ничего, нормально... Слушай, Игорь, завтра я лечу к тебе вечерним рейсом, ты понял? Встречай меня! Нет, у меня все будет... Так что до завтра, хорошо?

Чрезвычайно довольный разговором, кавторанг вернулся к столу, снова налил водки в оба граненых стакана.

– Ну а теперь мы с тобой точно выпьем за новую жизнь, старлей! – торжественно провозгласил он. – Чтобы кончилась эта проклятая нищета и безденежье, чтобы зажили мы наконец как люди. И ты, старлей, попомни мои слова: будут у тебя деньги, ты все проблемы свои решишь! Давай, пей, и чтобы в стакане ни капли не осталось. И не переживай, все будет нормально. Помни, что спецназ, он и на гражданке спецназ!

И кавторанг бодрым жестом опрокинул содержимое стакана себе в глотку. Полундра, недолго думая, последовал его примеру.

Колченогая табуретка, на которую уселся было Полундра, покачнулась и отчаянно скрипнула. Наташа, расставлявшая на кухонном столе кофейные чашки и тарелки с печеньем, вздрогнула, торопливо оглянулась и нервно вздохнула.

– Сережа, я прошу тебя, потише, – вполголоса сказала она. – Отец только что уснул...

– Извини... – Полундра замер на скрипучей табуретке. – Прости, что я так приперся, посреди ночи, незваный...

– Ничего, все нормально. – Девушка устало кивнула, ставя на стол сахарницу и варенье. – Я просто не знала, что тебя с гауптвахты освободили, а то бы сама пошла тебя искать. Нам с тобой нужно очень серьезно поговорить...

Лицо Полундры при этих словах омрачилось – он уже предчувствовал, что это будет за разговор. Наташа тоже чувствовала себя неуверенно. Когда она ставила на стол очередную тарелку, руки ее слегка дрожали. В расставленные на столе фарфоровые кружки девушка стала наливать кофе.

– Как твой отец? – спросил Полундра, чтобы хоть как-то прервать тягостное молчание. – Ему не лучше?

– Ему только хуже, – едва слышно сказала Наташа. – С каждым днем...

– А что врач говорит? – с тревогой спросил Полундра.

– Врач говорит, если его в ближайшие две или три недели не прооперировать, то спасти его уже будет нельзя. А эту операцию делают только в Москве и за большие деньги...

– Сколько?

– Пятнадцать тысяч долларов.

Услышав сумму, Полундра тяжело вздохнул, но не сказал ни слова. Даже за ту безумно хорошо оплачиваемую работу, что предложил ему сегодня кавторанг, предлагали только три тысячи долларов. И когда он их получит, неизвестно – сказано, что только по окончании всей операции.

– Он теперь хоть ночью стал спать, – снова едва слышно заговорила девушка. – Раньше по ночам боли ему не давали уснуть...

– А теперь что? – не понял Полундра.

– А теперь я ему уколы морфия делаю, – тихо ответила она.

– Морфия? – переспросил удивленно Полундра. Вопрос: «Откуда у тебя на него деньги?» так и замер у него на губах. Некоторое время старлей пристально вглядывался в лицо девушки, сидящей за кухонным столом напротив него и рассеянно помешивавшей свой кофе. Неяркий свет электрической лампочки под потолком отбрасывал тени, однако и в таком освещении ее лицо казалось волшебно прекрасным и добрым.

– Я слышал, ты в Мурманск ездила, – осторожно сказал Полундра.

– Ездила, – не стала спорить Наташа. – К Борису в больницу, навестить его...

– К Борису? – изумленно переспросил Полундра. – Это тот самый толстомордый, из-за которого я на губу попал?

– Это тот самый человек, которого ты чуть до смерти не убил своими кулачищами, – спокойно возразила девушка.

– И он для тебя Борис? И ты ездишь его навещать в больницу?

– Да, это так. – Наташа старалась не встречаться взглядом с Полундрой. – Только, Сергей, я прошу тебя: тише. Отца разбудишь...

Напоминание о спящем больном старике заставило Полундру приструнить свои эмоции. Он продолжал вполголоса и внешне совершенно спокойно:

– Может быть, объяснишь мне, наконец, что у тебя с этим Борисом за отношения? Почему ты ходишь с ним по ресторанам? Почему ездишь к нему в больницу? Ты ведь знаешь, тут мне про это много всякого рассказывали...

– Я ездила, – спокойно сказала девушка, – просить его забрать из милиции свое заявление на тебя. И Борис согласился. Так что у тебя теперь никаких проблем с законом нет...

– Так прямо по доброте душевной и согласился? – криво усмехнулся Полундра. – Ну, ты смотри: какой бескорыстный олигарх попался!..

– Нет, Сережа, – едва слышно сказала Наташа. – Он не по доброте душевной это сделал. За то, что он взял свою жалобу обратно, я должна стать его девушкой. И я стану. Сегодня мы с тобой встречаемся в последний раз. Я обещала ему это!

– Что-о?! – В изумлении и гневе старлей вскочил с хромой табуретки. – Так ты из-за какой-то поганой заявы продалась этому проклятому толстомордому пауку? Да уж лучше я в тюрьме сидеть буду! Лучше пусть десять лет срока на меня повесят! Но только чтобы ты с тем мурлом не связывалась!

– Сережа, тише, я тебя умоляю! – со слезами на глазах проговорила девушка. – Ты разбудишь отца... – И, видя, что тот, весь красный от гнева, покорно и молча усаживается обратно на скрипучую табуретку, продолжила: – Нет, я не только из-за заявы продалась ему. Борис обещал мне оплатить операцию отца. Он уже дал мне денег на его лечение.

Возникла тяжелая пауза, во время которой Наташа сидела потупив голову, и старлей тщетно вглядывался, пытаясь увидеть ее лицо. На столе остывал заваренный черный кофе, но никто и не думал прикасаться к нему.

– Послушай, Наташа, – заговорил Полундра другим, мягким голосом. – Я только что разговаривал с нашим командиром... Ну, с Николаем Аркадьевичем. – Девушка рассеянно кивнула. – Он мне предложил работу, за которую я получу три тысячи баксов...

– А там надо пятнадцать, – возразила Наташа. – И как можно скорее, иначе отец умрет. Ты-то когда за свою работу деньги получишь?

– Никто не знает, – со вздохом отвечал Полундра. – Наверное, когда все будет сделано. Но там будут какие-то премиальные. А если все хорошо сделаем, еще и особая награда. Так мне кавторанг говорил. Может быть, наберутся нужные пятнадцать тысяч баксов...

Девушка подняла на него глаза, в которых отчетливо блестели слезы.

– Но деньги нужны немедленно! – возразила она. – Эта работа может быть окончена за три недели?

– Никто не знает, – печально покачал головой Полундра. – Командир сам не знает...

– Вот видишь, – тихо сказала Наташа.

– Но, может быть, пятнадцать тысяч долларов можно получить в качестве кредита в каком-нибудь банке, – предположил Полундра. – Послушай, а ведь это идея! – воскликнул он. – В качестве залога пусть возьмут наши квартиры, твою и мою! Я думаю, мама не будет возражать ради такого дела. Неужели этого не хватит?

• Предыдущая
• 17/59
• Следующая