Полундра - Зверев Сергей Иванович - Страница 8
- Предыдущая
- 8/59
- Следующая
Внезапно корпус лодки странно содрогнулся, аварийный свет на мгновение погас, а когда вновь зажегся, казалось, что он светится более тускло, призрачно.
– Все, каплей, кончай с лирикой! – жестко приказал каперанг, подталкивая Назарова к открытому люку торпедного аппарата. – Время не ждет. Смотри, сейчас аккумуляторные батареи зальет, тогда вообще выстрелить не сможем. Прощай, Сашка! – Каперанг неожиданно с силой обнял Назарова. – Не поминай меня лихом. Там, в городке, у меня жена остается, сын Серега – позаботься о них как сможешь. Не бросай их, слышишь ты? Дороже их для меня нет никого на всем белом свете!
И каперанг с силой втолкнул его в торпедный аппарат, с грохотом захлопнул тяжелую стальную крышку. С тревожно бьющимся сердцем Назаров слышал, как поворачиваются стальные шарниры, намертво задраивающие этот люк. Затем раздался могучий вздох, воздушная волна подхватила его и понесла наверх, навстречу тускло зеленеющему сквозь толщу воды солнцу.
Кружка с остывающим чаем стоит на столе, старый моряк, забыв о ней, не отрываясь смотрит на фотографию на стене, и в уголках его красных воспаленных глаз тускло блестят повисшие на ресницах старческие слезы.
Внезапно зазвонивший телефон вывел старика из задумчивости. Оглядевшись вокруг и словно вспомнив, где он находится, старик тяжело поднялся. Опираясь на палочку, с которой не расставался даже дома, он побрел к настойчиво продолжавшему звонить телефонному аппарату.
– Да?..
– Это я, папа. – Лицо старика расплылось в радостной улыбке, едва он услышал в трубке нежный девичий голос. – Как ты себя чувствуешь?
– Да ничего, Наташенька, нормально, – проговорил старик, продолжая улыбаться. – Вот, чай собрался пить, да что-то задумался...
– Я сегодня буду поздно. – Голос белокурой девушки звучал несколько тревожно. – Но ты не волнуйся, со мной все будет нормально...
– Ты только не задерживайся, – напутственно сказал старик. – Городок-то у нас стал дикий. А как раз сегодня моряки вернулись, теперь гулять будут до утра...
– Не беспокойся, папа, я не одна!
– А, с Сергеем. – Старик радостно улыбнулся, закивал головой. – Ну, тогда хорошо, тогда мне бояться нечего.
– Нет, папа, я не с Сергеем...
Лицо старика омрачилось.
– С Борькой, значит, – со вздохом сказал он. – Так с этим ханыгой и ходишь. Не знаю, как я теперь Сережке и в глаза смотреть-то буду...
Старик снова тяжело вздохнул. Его дочка молчала.
– Ты хоть виделась с ним сегодня? – спросил старик. – С Сергеем? Ты же ходила его встречать!
– Да, папа, виделась...
– Говорила?
– Об этом – нет...
Старик снова тяжело вздохнул. Лицо его омрачилось еще больше.
– Ты взрослый человек, дочка, конечно, тебе самой это решать. – Старик немного помолчал. – Но попомни мои слова: добром это не кончится. Сережка человек вспыльчивый, а этот твой Борька – стопроцентное дерьмо...
– Папа, не надо так!
– Такого парня променять на толстомордого прихвостня...
– Папа, прости, мне надо бежать... – В голосе белокурой девушки слышались слезы. – Папа, я поговорю с Сергеем, все объясню. Но только завтра. До свидания, папа...
В трубке уже слышались короткие гудки, но старик все держал ее около уха, скорбно и как-то виновато глядя на застывшего по стойке смирно на борту своей лодки командира – капитана первого ранга Андрея Павлова.
ГЛАВА 5
– Можно, командир?
Сидящий за казенным столом командир гидрографического судна, капитан второго ранга Николай Мартьянов – красивый, несколько полнеющий мужчина лет сорока пяти – поднял голову от писанины и кивнул вошедшему старлею Павлову.
– Конечно, – сказал он приветливо и как-то совсем не по-военному. – Проходи, садись, Полундра...
Знаком доброго расположения командира судна было то, что, во-первых, он, пусть даже и нарушая устав, назвал своего подчиненного – командира группы боевых пловцов старлея Павлова – неофициальной, принятой на судне кличкой Полундра; во-вторых, обратился к нему на «ты», что случалось далеко не всегда; и в-третьих, что кавторанг отложил в сторону свою писчебумажную работу и, приветливо улыбаясь, глядел на могучую фигуру старлея, усаживающегося на стуле возле самого края начальственного стола.
Кабинет у кавторанга Мартьянова был небольшой, довольно тесный и неказистый на вид. Казенного образца мебель, крашеные стены, единственное забранное снаружи решеткой окно безо всяких занавесок. На рабочем столе командира судна лежала кипа бумаг, их Мартьянов сосредоточенно просматривал, делая время от времени какие-то пометки.
Войдя в кабинет, Полундра машинально устремил взгляд на большую, убранную в прочную красивую рамку на подставке фотографию, которой было отведено почетное место на невысоком шкафу возле стола кавторанга. На фотографии были изображены два молоденьких курсанта Фрунзенского командного училища. Веселые, бесшабашные лица, пилотки лихо сдвинуты на одно ухо. В одном из них четко угадывались черты кавторанга Мартьянова; кто же был другой, стороннему наблюдателю догадаться было бы трудно.
– Извини, что оторвал тебя от домашнего очага, – сказал кавторанг, рассеянно перебирая бумаги на столе, выискивая нужные. – Плохие новости у меня для тебя, старлей. Для нас всех плохие.
– Что, опять денежного довольствия полгода ждать придется? – озабоченно глядя на своего командира, спросил Полундра.
– Хуже, – отвечал тот. – Ты скажи, вот сегодня мы вернулись из похода...
– Да. Ну и что?
– Ты как, им доволен?
– Что значит, доволен? – озадаченно проговорил Полундра. – Мое дело приказы выполнять, а не жаловаться, нравятся они мне или не нравятся.
– Ах, ты приказы выполнять хочешь, – с печальным вздохом сказал кавторанг. – Ну нет, это ты размечтался, старлей. А я тебе вполне официально сообщаю: у нас на нашем гидрографическом судне теперь вообще никаких походов больше не будет! Все, отходили свое!
– Как так? – опешил Полундра. – С какой стати не будет? Судну только пять лет, оно в прекрасном состоянии, в последнем походе себя великолепно зарекомендовало. Ни единого отказа за три недели плавания! Не списывать же его собрались!
– То-то и оно, что списывать, – сказал кавторанг с самым сумрачным и серьезным видом. – На вот, почитай! – И он протянул ошалело смотревшему на него старлею какую-то бумагу, которую уже давно держал наготове в руках. – Это акт о продаже нашего судна, – пояснил кавторанг, видя, как старлей недоумевающе пялится в документ. – Ты не туда смотришь, ты вниз посмотри. Там указана цена, по какой наш корабль продают...
– Сколько? – В изумлении Полундра переводил взгляд с бумаги на суровое лицо командира. – Да это же... Да груда металлолома больше стоит, чем они за наше судно выплатят!
– Вот именно! – Кавторанг кивнул. – По цене металлолома его и продают, ни больше ни меньше.
– Да что ж они там, с ума посходили, что ли? – воскликнул с горечью Полундра. – Ведь на нашем гидрографическом судне оборудование установлено, которого даже на натовских кораблях-разведчиках не найдешь. Ведь ему же цены нет!
– Знаю, старлей, – грустно кивнул кавторанг Мартьянов.
– Оно, считай, такого класса единственное на флоте осталось, все остальные уже или списаны, или затонули. Если еще и наш корабль спишут, кто же тогда будет обеспечивать комплексную безопасность на флоте? Кто Родину защищать будет? Ты скажи мне, командир!
– Ну, видишь ли, сынок. – Кавторанг вздохнул и с сумрачным видом потер себе виски. – Для всех наших генералов и адмиралов защита Родины вещь слишком абстрактная. А вот возможность набить себе карман очень даже конкретная. И всякий нормальный человек, выбирая между абстрактным и конкретным...
– Да что ж они там, совсем совесть потеряли! – не унимался Полундра. – Ну, пусть набивают себе карманы. Но ведь не за счет безопасности страны, в конце-то концов!..
- Предыдущая
- 8/59
- Следующая
